Ночевать поехал к себе на склон, но среди ночи понял, вдруг, что сделал ещё не всё, что мог. А по сути-то — вообще ничего не сделал, ведь можно сколько угодно мудохать гадёныша, но пока главное не дойдёт до Полины — всё бесполезно. А главное в том, что терпеть нельзя. И нет другого способа убедить её, кроме как снова и снова говорить об этом, пытаться объяснить. И пусть психует, кидается встречными обвинениями и угрозами. Пусть он будет в её глазах назойливым и опасным, пусть она боится его ещё больше и убеждается в его уголовной масти — ему теперь это всё равно. Потому что это уже не для себя — для неё.
Приехал на квартиру далеко за полночь. Не включая свет, открыл окно в спальне. Курил, смотрел на дорогу внизу и гадал, обратился ли фуцан в ментовку. Особо по этому поводу не переживал, знал, что побои те тянут ну максимум на штраф тысяч в тридцать, и то, если фуцан докажет. А он не докажет, потому что свидетелей не было, это Руслан знал наверняка, а в остальном… Зажав сигарету в зубах, посмотрел на свои руки, хрустнул кулаками. Кожа была настолько грубой, покрытой застарелыми шрамами и свежими трудовыми ссадинами, что просто смешно искать на ней признаки недавней драки.
Потом пытался прикинуть, как и где лучше подкатить с разговором к Полине. И, чёрт возьми, заранее волновался. Вернее, трепетал, как салага. И запоздало понимал, что побитый муж, пожалуй, ещё больше заставит её шугаться, и вероятность разговора стремительно приближается к нулю. Ну что ж… Если понадобится, он готов похитить её, связать и, усадив на стул, читать вслух Уголовный кодекс и рассказывать истории о домашнем насилии, которое заканчивалось трагедиями. Обо всех этих долготерпящих несчастных дурочках, у которых дети потом остались сиротами при отце-уголовнике, убившим или искалечившим их мать. Да, да, будет читать и рассказывать об этом пока не убедится, что она услышала. И пусть даже потом она засудит его за похищение — он с радостью пойдёт по этапу, если будет знать, что сумел закинуть хотя бы махонькое зёрнышко понимания в её упрямую белокурую головку.
Глава 30
Проснулась с двумя мыслями — во-первых, проспали завтрак в садике, а во-вторых — она, кажется, поняла, что делать с Марком!
Созвонилась с воспитателем, попросила оставить Маруськину порцию. Суматошно собрались, побежали в сад. На обратном пути Полина завернула к овощной лавке, взяла яблок. Пирог, значит? Ладно, пусть пирог. Вот только на сёмгу, извиняйте, денег не хватит, а иначе — и сёмга бы была! Позвонила мужу, соврала, что вчера телефон неожиданно сел. Что соскучилась, что всю ночь переживала за него.
— Если ты думаешь, что посвистишь мне в уши, и я заберу заявление, то ты ошибаешься, — напрягся Марк.
— Марк, я не знаю, вот честно, не знаю, как убедить тебя, что ничего у меня с ним нет! И подаёшь ты заявление или нет — мне всё равно, вот правда! Я за здоровье твоё переживаю! Он ногу тебе не ушиб, надеюсь?
— Нет. Хотя… Ну так… Немного всё-таки есть. Вернее — сильно. Синяка нет, но хромать стал сильнее и болит. Без последствий точно не обойдётся, как бы до гангрены не дошло!
— Ты обязательно скажи об этом врачу, ладно? Что тебе на обед принести?
— Мама приедет. Сказала, солянку привезёт.
— Ну отлично, а я тогда к ужину подойду. Пирог принесу, как ты просил. А сколько тебя вообще в больнице продержат?
— А что, планируешь закатить оргию в моё отсутствие?
— Хочу бюджет распределить, Марк! Тебе же хорошо питаться теперь надо.
— А-а-а… Вон ты как запела. Ну не знаю. Думаю, не меньше недели.
Отработала до обеда, обзвонила клиентов, перенесла записи второй половины дня на другой раз. Побежала домой.
— Здрасти, здрасти! — распахнула свою дверь тётя Валя, едва только Полина вышла из лифта. Как будто специально караулила. — Ты почему на ночь окно в спальне не закрыла?
Полина остановилась в растерянности.
— И утром ушла, и так и оставила нараспашку! Хоть бы сетку вставила, ну хоть какое-то препятствие на дурака!
— Нету сетки, порвалась… А вы, вообще, откуда всё знаете?
— Знаю! — многозначительно потрясла соседка пальцем. — Знаю!
На кровати в спальне безмятежно спал Бублик. Вот уж кто настоящий бандит, против которого только сетка и помогала! Полина хотела его погладить, но он спросонья в ужасе заметался по комнате. Потом вспомнил, наконец, про окно и сбежал. Полина даже испугалась — не сорвался бы! Выглянула и успокоилась: кот, держа хвост трубой, невозмутимо вышагивал по карнизу.
Залезла в шкаф, вынула папку с документами. Так, что, там, обычно нужно в травмпункте — паспорт, полис?
Сунула бумаги в сумочку, снова подошла к окну, осмотрела панораму внизу. Неужели дошло до того, что тётя Валя ходит на улицу, чтобы посмотреть открыто ли у Полины окно? Это уже вообще ни в какие ворота! Может, она ещё и под дверью весь день сидит, караулит? С неё станется!
В травмпункте было столько народа, что не то, что присесть некуда, но даже и стеночки, к которой можно прислониться не осталось. Полина с трудом протиснулась к окошку регистратуры:
— Девушка, а чтобы побои снять, что нужно?
— Заводите карту и в порядке живой очереди в смотровой кабинет. Там осмотрят и, если нужно, направят к специалисту…
Томилась ожиданием и больше всего боялась, что окажется, что её синяков недостаточно для заявления. Через полтора часа снова подошла к регистратуре:
— Девушка, а как-то ещё можно, чтобы без очереди? Может, платно?
— Нет, у нас такого нет. Но вы можете обратиться в полицию, а они уже дадут вам направление сразу в смотровой приёмного покоя отделения травмы. В стационар. Там, обычно, меньше народа бывает.
Делать нечего, пошла домой. Нет, в полицию она пока обращаться не собиралась, просто решила попробовать прийти завтра с утра пораньше, потому что всё ещё надеялась, что всё может обойтись максимально мирно. Марк хотел обсудить условия? Хорошо, она тоже хочет. И пока он в больнице ей просто нужно подготовиться к этому разговору, поэтому пусть пока спокойно кушает мамину солянку и пироги, и не мешается под ногами.
План был прост: снять побои и иметь эту справку, в качестве козыря. И если Марк не согласится забрать заявление на Руслана, она пригрозит подать заявление на него. Всё. Баш на баш. Полина была уверена, что на мужа это подействует, ведь он трус. Главное, чтобы синяков было достаточно.
Интересно, Светка, если что, согласится пойти в свидетели?
Провозившись с пирогом до начала четвёртого, зашла зачем-то в спальню и снова обнаружила на своём окне Бублика. Заметив её, он насторожился, и на всякий случай приготовился бежать… И в этот момент его позвал знакомый, хрипловатый голос:
— Кс-кс-кс… Мурзик, Барсик… Эй, мохнатый, как тебя там, иди сюда… Кс-кс-кс…
Как дурочка кинулась к окну. Кот тут же сбежал, а Полина замерла… Выглянуть? Зачем?
Но всё-таки осторожно высунулась и вздрогнула, моментально заливаясь краской. Сосед, слегка вывалившись наружу, следил за неспешным променадом Бублика по карнизу. Увидел Полину.
— Привет, соседка! Это твой кошан? — кивнул на Бублика. — Захожу в кухню, а он на столе сидит, зараза!
Полина мотнула головой. Неловко помолчали.
— Чувствуешь, пирогом откуда-то тянет? — вытянул Руслан шею, принюхиваясь. — Прям как из детства.
Полина улыбнулась.
— Любите шарлотку?
— Не знаю. Не помню уже. А он с чем?
— С яблоками.
— Ну… Тогда люблю. Особенно если с мясом.
— Яблочный с мясом? — рассмеялась Полина.
— А что? Я бы съел, — рассмеялся он в ответ.
По Полининой спине поползли мурашки — происходящее поразительно напоминало сегодняшний сон. Такая же неожиданная лёгкость на душе, такая же нега на сердце. Невольно оценила расстояние до окна соседа — нет, слишком далеко. Руками не дотянуться… Губами — тем более. Смутилась.
— Ну ладно, я пойду…
— Погоди, — посерьёзнел Руслан. — У тебя это… муж дома?
