Но сердце колотится, «давление» подскакивает!
— Вы никогда не стучите! — сердито.
— Извини. Есть такой косяк. Можно уже?
— Можно.
Разглаживает ладонями на себе длинный льняной сарафан. Красивая… Делаю несколько шагов к ней. Глядя в глаза протягиваю букет. Еë лицо подрагивает. Нерешительно, ранимо… Брать букет не спешит.
— Демид… — виновато качает головой.
— Возьми, пожалуйста! — перебиваю еë.
— Боже мой! — забирает букет и, обнимая его, отворачивается к окну.
— Послушай меня, — от волнения голос подрагивает.
Глажу костяшками её косу.
— Только один вопрос! — теперь она перебивает меня. — Вы хотите, чтобы я развелась с Родионом?
Оо… Не вопрос, а удар под дых!
— Нет, я не хочу, чтобы ты разводилась.
— Уходите. Больше вопросов нет.
Оставляет букет на подоконнике. Ловлю за руку. Развернувшись, рассерженно сцапывает в кулак своё лемби, висящее между расстегнувшимися верхними пуговицами моей рубашки.
От неожиданности теряюсь, но рефлекторно успеваю перехватить ее кулачок и не позволить критично натянуть цепочку.
— Отпусти. Порвёшь.
Сгребаю её второй рукой за талию, впечатывая в себя. Горячо…
Тут же отдергивает от меня руки. Взгляд янтарных глаз полыхает.
Меня прëт от еë эмоций! Они есть! То самое — «личное» между нами. Я купаюсь в них. И кажется сейчас взлечу от этой наполненности! И даже плевать, что это не со знаком плюс! У страсти нет знака. Она либо есть, либо нет.
Губы её. Пять сантиметров, и они твои, Черкасов. Поцелуй — это тоже не заразно!
Нет! Торможу порыв. Нет. Ты дождешься амнистии. Потом — да.
— Злата, неправильно сказал, — поправляюсь я. — Конечно же, я хочу, чтобы ты с ним развелась. Естественно! Но не сейчас.
Пытается смыться, ловлю ее за талию. Остановиться невозможно. Руки сами тянутся к ней.
— Ну, подожди.
Снимает мои ладони с себя, отталкивает.
— Ваши игры… — расстроено. — Это ужасно, Демид!
— Какие игры?! — осаживаюсь я, чувствуя, как кровь отливает от лица.
— Всë! Я беременна. Хватит этих разговоров. И цветов не надо. И слов… признаний. Помогли — я очень благодарна. Но теперь — остановитесь.
Пятится от меня.
— Если Вы действительно хотите позаботиться обо мне. Позвольте вернуться нам с братом в дом деда и дайте нам охрану. А этого всего — не надо!
Едва сдерживая болевой спазм, который пытается исказить моë лицо, вдыхаю поглубже.
— Ладно, поедете в дом деда.
— Правда?! — недоверчиво.
— Правда. С одним условием.
— Каким?
— Нет, не с одним. Условий много…
— Вы опять?!
— Первое — называешь меня на «ты».
Еë брови удивленно взлетают. Обескураженно хлопает ресницами.
— Это несложно, верно? Второе — ужинаю я у вас. Каждый день. Кроме воскресенья. На воскресный ужин мы едем вместе к нам.
— Как это — «вместе»?! Я не могу — «вместе». Ваш отец нас на порог не пустит «вместе»!
— Это как раз третье: ты забиваешь на всë. И просто получаешь удовольствие от жизни. А проблемами занимаюсь я. В том числе и с отцом. Нам всё равно скоро с ним придется сильно поссориться. И ты должна быть в моем тылу в этот момент.
— Ну да! — грустно бормочет она. — Я уже там была.
— Я сделал всё, что мог на тот момент! Мне нужно было, чтобы ты оказалась под защитой независимо от того, выживу я или нет. И если бы ты рассказала мне всё про Дагиева, возможно, я бы смог больше! И мы бы не оказались под стволами так неожиданно. Но имеем то, что имеем.
— Что — всё?!
— Что он стрелял в тебя, например!
— Это не он. Его брат.
— Ах, да! И то, что ты, судя по всему, убила его брата!
Закрывает лицо руками.
— Это важные вещи, Злата! Одно дело — хотеть женщину и ее бабки, другое дело — хотеть отомстить женщине! Ты должна доверять своему мужчине! Доверять! Это — четвертое.
В чувствах, с возмущением отворачивается. Поднимает букет с подоконника, зарывается в него носом.
— Доверять и верить. Я люблю тебя. Веришь? — шепчу в ушко, обнимая её.
— Никому не верю…
— По-другому спрошу: хотела бы верить?
— Может быть.
— Это уже очень много. Пятое — ты не подаешь на развод.
— А я и не собираюсь на него подавать! — вздергивает подбородок и отлетает от меня, выкручиваясь из моих рук. — Я выходила замуж «за семью», я в ней и останусь. Мой дед заключал договор не с Родионом! Вы и Ваш отец обещали нам защиту! И ничего о том, что я обязана спать с Родионом в этом договоре не было. Я вам — золото, вы мне — защиту и дарственную нашему общему наследнику!
— Умница. Всë верно. Ты в семье останешься. Но как моя жена. Дай мне немного времени. И я восстановлю наш статус-кво.
— Я не сказала Вам «да»!
— Сказала! Но я не смог им воспользоваться, потому что лежал с простреленной грудиной, Злата!
— Но ситуация изменилась.
— А мои намерения — нет.
— У меня не будет романа с братом мужа, — качает отрицательно головой.
— И где в моих условиях звучал роман?
— Ужины? — с опаской смотрит на меня.
— Мы договорились?
Глава 34. Бой
Сегодня прекрасный вечер. Тепло, и снег падает густыми хлопьями. А еще у меня сегодня ужин с любимой женщиной. Всё, конечно, не просто. Но когда получаешь шанс над этим работать, это даёт много энергии.
Из-за снегопада движение встало, много пробок. И наша машина тоже вязнет в снегу метров за триста до дома. Охрана возится с лопатами.
— Давай прогуляемся?
Помогаю ей выйти из машины.
Мы идем прямо по пустой дороге. Она — по одной колее, я — по соседней. Обувь утопает в пушистом снегу.
Наши руки в кожаных перчатках, и я с удовольствием держу её за руку.
— Не замерзла?
— Нет. Тепло…
Поднимает лицо, чуть притормаживая. Капюшон от шубки падает на плечи. Снежинки начинают облеплять волосы. Завороженный зрелищем, рефлекторно сильнее сжимаю её кисть. Снегурочка…
Новый год скоро. И свой последний анализ я получу как раз перед ним. Это будоражит меня. Не сорваться бы с цепи!
Идем дальше.
— Как новый год хочешь отметить?
— В пригороде ледовый городок построили. На горки хочу, — скашивает на меня пытливый взгляд.
Походом на аттракционы меня обделили. Ледовый городок ни за что не пропущу. Хотя не был на таких мероприятиях лет с двенадцати.
— Не вопрос. Если погулять. А катания я бы отложил. На следующий год.
Вздыхает.
— Вы правы.
— Не хочешь, ты, Злата, в дедовский дом.
— Ой… Да не могу я так быстро.
Останавливаемся у ворот.
— Почему «Вы»? Брата на «ты» называла сразу.
— Вы как будто всё время отталкиваете. Холодный, отстранённый…
Да что ж такое? Делаю шаг на ее колею. Дергаю полу пальто, расстегивая пару пуговиц. Ловлю её кисть, кладу к себе на грудь. Сердце долбится в ладонь. Снежинки тают, превращаясь в капли не долетая до груди.
— Разве холодный?
— Когда горячий — Вы еще холоднее, резче, деспотичнее! — пытается отобрать руку. Прижимаю её крепче, не позволяя.
Я знаю про что она, про мой срыв тогда, когда я затащил её в комнату. Сглатываю ком в горле.
— Это эмоции. Они редко со мной случаются. Возможно, я не очень хорошо контролирую их. Но в твоей власти остановить эту волну в любой момент.
С сомнением смотрит на меня.
— Как?
— Обнять… — мой взгляд уплывает за кружащимися снежинками.
Эмоции, да. И снова сейчас накрывают. Чувствую себя слабым, пробитым насквозь и хочется защитить своё раненое нутро. Холодом, резкостью, деспотичностью и дистанцией. Но защищаться мне категорически нельзя.
— Тигр хочет, чтобы его гладили, когда он рычит и щелкает зубами? — качает она головой.
— Хочет. И только карельские ведьмы имеют достаточно отваги для этого! — болезненно улыбаюсь я, пытаясь перевести эмоционально сложную ситуацию в шутку.
Неожиданно кладет вторую ладонь сбоку на мою обнажённую шею. Меня обжигает это касание. Рефлекторно дергаюсь от ее руки, делая шаг назад.
