ставить.
– Я буду гулять. Мам, честно! Ну пожалуйста, я так собачку хочу!
– Феденька, я тоже очень хочу собаку, но пока у меня нет времени, чтобы достойно за ней ухаживать, – дипломатично проговорила она. – Давай мы подумаем об этом годика через два, ладно? А этих малышей заберет тот, кто сможет дать им много внимания.
– Мам, а если я у Деда Мороза попрошу, чтобы ты меньше работала и мы завели собачку, желание сбудется? – шепотом спросил Федя.
Лицо Катерины в тот момент побледнело, а в глазах отразилась тоска.
– Обязательно, – выдохнула она.
Федя просиял, а Катя, наоборот, побледнела. Остановилась и смотрела в спину сыну.
– Кать, ну он же не коня попросил, – попытался поддержать я. – Ему сколько лет? Взрослый пацан, пусть сам гуляет с собакой. Купи маленькую, мопса какого-нибудь, или шпица.
– Знаешь, что я сейчас вспомнила? – криво усмехнулась она. – Что я в детстве тоже просила у родителей собаку.
– Купили?
– Не-а. Им тоже было некогда, они работали. Я о лабрадоре мечтала.
Она выдохнула и решительно зашагала вперед, а я за ней, соображая, где можно купить лабрадора и что мне за это будет.
– Матвей, а твой кот, Жирополк, настоящий? – вдруг вспомнила она.
– Ага. Только он Левкин, брательник его с помойки взял, выкормил, вырастил почти как сына родного, а эта шерстяная подушка наел ряху и у всех еду отбирает, прикинь. Ты ешь на диване, а этот жулик сзади подходит и с вилки тырит. Я не врал тебе, Кать. Ни в чем, кроме…
– Имени. Где ты учился?
– Я? В школе, – опасливо ответил я, понимая, что мы движемся по очень скользкой тропе.
– А потом?
– А потом в армии, два года. Срочником и по контракту остался.
– Почему? Судя по тебе, ты не очень любишь дисциплину.
– Внешность обманчива, Кать, – подмигнул я, – пришли. Смотри, лошадки.
Катя
Лошади были прекрасными. Издалека. Но чем ближе мы подходили, тем сильнее я нервничала, понимая, какая сила заложена в этих животных.
Матвей привел нас все к той же речке, но если в том месте, где мы отдыхали утром, было что-то похожее на берег и пляж, то в этой части буйным цветом росла трава, а у воды – камыш, ростом примерно с меня.
Звери спокойно пили воду, отмахиваясь хвостами от насекомых, и не обращали на нас никакого внимания.
Черный конь, весом примерно в тонну и мордой с три моих головы, повернулся к нам, осмотрел, мотнул хвостом и снова сосредоточился на своем занятии.
А я смотрела в спину Матвею, который топал с моим сыном к зарослям камыша.
У меня не получалось его разгадать, как бы я не старалась.
Попыталась представить Матвея в военной форме, но воображение выдало только залихватски сдвинутую набекрень фуражку, висящую где-то на ухе. Оружие лично я бы ему тоже не доверила, потому что неизвестно, что этот индивидуум отчебучит в следующую минуту.
Я огляделась по сторонам, от души посочувствовала деревне, которая пережила очень много нашествий хазара Иннокентия и печенега Матвея. Выстояла ведь, хотя курам я до сих пор сочувствую.
Я медленно пошагала в сторону двоих, которые лазили в камышах. Мой сын оторвал один, подумал и откусил, как шашлык с палки.
Изо рта моего сына полезла коричневая пена, а Матвей виновато покосился на меня, отобрал у сына камыш и быстренько тоже откусил, делая вид, что так и задумано.
Эта парочка, взрослый и малый, развлекались тем, что пускали изо рта коричневый пух и ржали. Как кони.
– Федя, нанфига? – отплевываясь, полюбопытствовал Матвей у Феди.
– Ты фам фказал, – пожал плечами мой сын, а я уперла руки в бока и развернулась к притихшему Матвею.
– Я сказал предложить другим, тьфу ты!
– Самому надо сначала попробовать! – назидательно заметил сын.
– Подход хороший, но нерациональный! – подумав, решил Матвей.
– Мотя, – вмешалась я, – ты чему его учишь? Что грязь на машине скорой помощи тоже лечебная?
– Тренер настучал? – скис Матвей. – Катерина, ну поржать над ближним – святое дело. Откуда я знал, что Федя такой рациональный, что попробует все сам? Попробуй и ты, – внес он свежее предложение.
– Федя, каким еще трюкам тебя Матвей успел научить? – глубоко вздохнула я.
– Никаким, – многозначительно переглядываясь со своим новым другом, открестился сын.
– Да ладно тебе, Кать.
– Федя, если ты станешь слушать Матвея и будешь хулиганить в школе…
– Я сам все порешаю! – тут же вызвался Матвей. – Кать, ну расслабься ты, это деревня, здесь можно и нужно хулиганить, особенно в детстве. Левка над нами с Кирюхой однажды тоже так пошутил, мол, если съесть сирень с пятью листиками, то желание сбудется. Мы с Киром все окрестные деревья объели, а заработали только плюшек от бабушки и немного несварение.
– А желание сбылось? – с живым любопытством уточнил мой Федя.
Я закатила глаза, а Матвей почесал затылок:
– Только Левкино! Пока мы с Кирюхой, наказанные, дома курятники убирали, он на моем велике катался. Свой сломал, чугастрик, а мой отжал.
– Мам, а мы мой велик забыли! – вспомнил Федя.
– Так лошадка есть! – взмахнул руками Матвей. – Ща, я договорюсь, покатаемся.
Он легко поднялся, выплюнул остатки камыша и потопал к дереву, под которым дремал немолодой мужчина, прикрыв глаза картузом – родным братом любимого головного убора Матвея.
Мужчины пожали друг другу руки, а потом незнакомец указал рукой на серую лошадь, спокойно пасущуюся на лугу.
Матвей подошел к ней, лошадка отшатнулась, но парень осторожно погладил ее по морде и заговорил.
Подозреваю, что он просто заболтал бедняжку, потому что спустя несколько минут та покорно позволила незнакомцу надеть себе на шею подобие веревки и пошла за Матвеем и мужчиной к нам.
– Это самая спокойная лошадь, не бойтесь! – к нам подошел незнакомец. – Я Борисыч.
– Катя, – представилась я, вблизи рассматривая невероятное животное.
Издалека лошадь казалась намного меньше, вблизи же она выглядела внушительно и несокрушимо.
– Громко не кричать, Незабудку не бить, – давал нам указания Борисыч.
– Как такую красавицу можно ударить? – улыбнулась я.
– Катюха, конь есть, принц на месте, – выдал широкую улыбку Матвей, – Федя, давай сесть помогу. Седла нет, но мы потихоньку, один кружочек. Я подстрахую, – тут же добавил он, видя, что я испуганно икнула.
Борисыч подмигнул, достал из кармана яблоко и протянул его Феденьке. Сын осторожно подошел к лошади, протянул ей яблоко, и Незабудка мягкими губами осторожно приняла лакомство, снисходительно глядя на Федю сверху вниз.
– Они очень умные, – расхваливал свою любимицу Борисыч, – ребенка никогда не обидят, благороднее, чем люди.
– Она красавица, – с придыханием выдала я.
Незабудка доела яблоко,
