надо…
— Крис, в чем дело? — бросился мне в догонку Герман, и я остановилась. Зло шмыгнула носом.
— В чем дело? То есть этот спектакль ты разыграл не для меня? То есть это не способ приручить меня? Выставить истеричкой, которая сама не знает что хочет?
Герман отшатнулся от меня. Белая рубашка натянулась на его груди, заставляя меня немного остыть, потому что если и муж и я в бешенстве, то диалога не будет.
— Нет. Ты просила бизнес, я отдаю тебе бизнес. Я тебе верю, блин, — Герман толкнул дверь кабинета позади себя и в нем не оказалось никого. Муж потянул меня за собой и закрыл дверь, встал возле неё. — Это знак моего полного доверия. Я верю тебе, в тебя. Я знаю, что ты не сделаешь ничего плохого или ужасного. Знаю, что не выставишь завтра компанию на продажу. Знаю, что ты разумная, самостоятельная…
— Герман, это не так! — крикнула я. — Все не так! Ты отдаёшь весь бизнес, чтобы прикрыть свою измену. Это не знак доверия, это знак принятия моих капризов! Типа, ох блаженная, на этот раз запросила бизнес. Ну ладно, что уж…
— Крис, да нет же! — вспыхнул муж и шагнул ко мне поймал меня в объятия. — Да какое прикрытие измены. Да никаких денег не хватит. Есги бы ты была меркантильной, ты бы ушла от меня, как я только первый раз объявил себя банкротом. Но нет. Ты была со мной. Ты была моей надеждой и верой! Нет. Кристин, это просто бизнес. И я просто хотел, чтобы ты мне верила. Знала, что для тебя не существует слова нет. И знала, что я ради твоего счастья отдам все, что угодно… Абсолютно все…
Герман тяжело дышал и я тоже тяжело дышала. Воздух плохо поступал в лёгкие, поэтому я делала короткие редкие вздохи, чтобы не выдать, как мне на душе паршиво от всего этого. От разочарования в супруге, от страха за свою жизнь после развода, от боли за нерожденного малыша.
— Я поняла тебя, — сказала я, выдохнув. — Ты готов на все, чтобы я не сомневалась в тебе… Но я все равно сомневаюсь, поэтому не надо. Не будем усугублять. Ничего мне не надо, Гер…
Я убрала руки мужа со своей талии и, обогнув Германа, застывшего как изваяние, тихо открыла дверь и вышла наружу. Прошла по коридору и оказалась в холле. Дошла до выхода и вдохнула горячий летний воздух.
Мне не нужен был бизнес. Мне не нужны были извинения Германа. Мне нужно было, чтобы время обернулось вспять, и я не знала ничего про измену, а если и знала, то не настолько много, а просто скажем муж обмолвился, я его обвинила и мы как-то решили все это, а не вот эти руины, не это состояние полного краха.
Сегодня я решила сама забрать Мирона. Сын недовольно вышел из группы и, надув щеки, прогундосил:
— А я ждал папу, — когда Мирон хмурился, он становился капец каким похожим на Германа.
— А приехала я, — сказала я нервно, потому что мне для комплекта только детских истерик не хватало. — Но если ты против, я могу уехать и сиди, жди отца…
Я все же сорвалась показав свою ревность, потому что раньше для Мирона важна была только я и все, а сейчас выяснилось, что он ждал Германа. И это обидно, потому что сначала ребенок нуждается только в матери, а ближе к пяти годам ему становится важен отец, особенно мальчикам.
Я забрала сына и поехала домой.
По пути пришлось заехать в магазин и взять сыну новую машинку, потому что так папа обещал, но раз я решила иначе, то мне и покупать. Я покачала головой, объективно понимая, что вот мама бы моя меня жутко осуждала, что я хуже чем собака на сене. И отпустить Германа с его изменой не могу, и простить собственно тоже, но девочек почему-то с детства учат терпеть, все терпеть и испытывать стыд, когда терпения не хватает. Так вот мне было стыдно, что у меня не хватало терпения на прощение Германа.
Дома Мирон устроил апокалипсис. Я его не пускала в бассейн, но он все равно умудрился намочить весь камень возле, когда я отвлекалась, сын черпал самосвалом воду из бассейна и лил ее на плитку, а потом носился по газону и приносил на том же самосвале землю.
И эти грязные лужи были везде вокруг бассейна.
Я зажала пальцами переносицу и позвонила домработнице. Предложила полный день, но наткнулась на то, что мне отказали, потому что у Алёны родился внук и она вообще хотела бы приехать только пару раз в неделю, а не то что вообще переехать.
Я занялась поиском второй домработницы и прошляпила как Мирон решил вдруг, что петуниям в горшках у террасы нужна стрижка. По всей придомовой территории твои разбросаны розовые и белые цветы, а я просто сидела на ступеньках и смотрела на это почти с буддийскими спокойствием. Потому что ну что я могла еще сделать? Приклеить обратно цветы?
Но мой вечер сделал телефонный звонок с незнакомого номера. Если честно, после Анастасии я не хотела ни с кем общаться, но вроде не распознала в номере знакомой комбинаций цифр и все же приняла звонок.
— Добрый день, Кристина, — мягко прозвучал голос в динамике. Я нахмурилась, потому что не могла вспомнить владельца этого голоса, но чтобы не показаться невежливой отозвалась:
— Добрый день, — сказала я сдержанно.
— Вы меня наверно не узнали, — усмехнулся мужчина и я, прикусив губу, покачала головой, все же мне на так много мужчин в принципе звонили, Даня в основном и то больше по делу, периодически садовник из ландшафтного центра, которого я заказывала по весне, чтобы привести сад в порядок, потому что сама не успевала, ну пара тройка знакомых.
— Не узнала, — согласилась я и прошла к качелям, где Мирон учился прыгать как Лина.
— Вы наверно и визитку мою выбросили… Правда?
И я поняла, что звонил мне Ольховский, только вот что ему от меня нужно было?
— Если честно, не помню, наверно в сумочке, — предельно честно оторвалась я, не понимая, что общего могло быть у меня и бывшего партнёра мужа.
— А я все ждал когда вы мне наконец-то позвоните… — сказал Вадим, и я уловила в его голосе некоторый укор. Такой знаете, немного капризный.
— А разве я должна была вам звонить? — уточнила я,
