по следу, но хижина, которую мы обнаружили, была лишь заброшенным складом оружия и боеприпасов. От нынешнего клуба «Тартар» не осталось и следа. Если бы мы смогли добраться до одного из байкеров, он бы раскрыл местоположение, но последний парень, которого мы преследовали и загнали в угол, пустил пулю себе в лоб, прежде чем мы смогли его схватить.
Раздался стук, и Валерио просунул голову в мой кабинет.
– Мама только что получила посылку. На ней печать адской гончей.
Амо вскочил с дивана, но я уже оказался за дверью, бросившись за Валерио, который вел меня к Арии. Мы нашли ее в гостиной. Она уставилась на посылку с ножом для писем в руке, но та все еще была закрыта.
– Не открывай! – крикнул я. Ария подскочила, ее взгляд метнулся ко мне. Я подошел к ней и осторожно оттолкнул, прикрывая своим телом.
Амо забрал нож из ее руки. Я отрицательно покачал головой.
– Я открою.
Он протянул мне нож, и я разрезал упаковочную обертку. Я сомневался, что внутри было что-то опасное, но даже если и было, то пострадаю только я.
Я разорвал упаковку и нашел банку с окровавленным куском плоти внутри. Мой пульс ускорился, когда я прочитал этикетку: «Первая частичка твоей дочери, которую ты получил. Их будет еще больше, если ты не проявишь хоть немного уважения».
Глаза Маттео расширились.
– Что это? – пробормотал он. Амо все еще сдерживал Арию и Валерио.
Я поднес банку ближе к лицу.
– Мочка уха.
Маттео стиснул зубы и отвернулся, бормоча что-то себе под нос. Я не был уверен, что могу говорить. Моя ярость пылала слишком ярко.
– Лука? – позвала Ария, ее голос звенел от паники. – Что это?
– Отведи свою мать и брата наверх, – приказал я Амо. Ария ему не позволила. Она вырвалась из хватки Амо, и он, очевидно, не посмел схватить ее снова. Я передал банку Маттео, прежде чем подошел к Арии, не давая ей взглянуть на содержимое.
– Лука. – Голос Арии дрожал, ее глаза наполнились слезами и ужасом, когда она посмотрела на меня.
– Доверься мне, любимая. Марселла скоро вернется к нам.
– Я не слабая. Я хочу знать, что происходит.
Я жестом приказал Амо вывести из комнаты Валерио, который нехотя последовал за братом. Ария схватила меня за руки.
Я не мог подобрать слов, не мог сказать ей, что происходит с Марселлой и признаться, что не сумел это предотвратить. Даже я – человек, видевший и совершивший так много ужасных вещей, не мог вынести мысли о том, через что прошла моя дочь. Боль, страх…
Эти слова не сорвались бы с моих губ. Я ненадолго закрыл глаза.
– Любовь моя, они хотят меня наказать. Я не позволю им еще больше навредить Марселле.
Ария посмотрела на Маттео, который все еще держал банку. Затем подошла к нему.
– Покажи мне, – приказала она. Сын взглянул на меня. Я кивнул.
Ария взяла банку и бросила ее обратно в коробку. Я обнял ее сзади, прижимая к себе, пока она плакала.
«Тартар» нанес мне удар самым худшим способом из всех возможных, и Эрл Уайт знал это. Он наслаждался этим, и ему было бы неприятно потерять такой источник власти. Он не отпустит Марселлу. Если мы не найдем ее в ближайшее время…
Я не привык чувствовать себя беспомощным и не собирался позволить этому чувству овладеть мной. До последнего вздоха я буду искать мою девочку и убивать каждого байкера на своем пути к ней.
Мэддокс
После нашей ссоры два дня назад я по возможности избегал Эрла. Но чтобы убедиться, что дело двинулось в нужном направлении, я должен был поговорить с ним и выяснить, что происходит у него в голове. На вечер у нас было назначено собрание, и почти все согласились прийти.
Марселла весь день оставалась ужасно тихой, и мне было интересно, не сожалела ли она о нашей ночи. Прежде она упомянула, что пожалеет об этом, но теперь я хотел, чтобы она передумала.
Марселла сидела на кровати и приводила в порядок волосы расческой, которую я забрал у одной из клубных девушек. Это действо почти гипнотизировало. Я не мог отвести взгляд. Белоснежка повернула голову, пристально глядя на меня своими проницательными глазами.
– Что будете обсуждать на собрании?
– Когда мы планируем произвести обмен.
Марселла одарила меня странной улыбкой, словно не верила моим словам.
– Я их уговорю. Они прислушаются к голосу разума, – сказал я, сам с трудом веря в это.
– Чего ты хочешь, Мэддокс?
Тебя. С самого первого момента, как встретил, я хотел только тебя. У меня было искушение сбежать с ней, оставить все, что я когда-либо знал и желал, позади. Но я не мог. Жизнь в клубе – это все, что я имел, все, чего хотел. За пределами клуба у меня не было ни друзей, ни семьи. «Тартар» был моим всем.
Но тут внезапно появилась она… Марселла – девушка, дочь моего врага, занимавшая все больше и больше моего личного пространства.
Я так ничего и не ответил. Все мои мысли были о безумии и предательстве. Я подошел к Марселле, склонился над ней. Схватив ее за шею, я запрокинул ее голову для глубокого поцелуя. Сначала она ответила, но потом отвернулась, лишив меня своих неотразимых губ.
– Все это закончится, как только твой дядя вернет меня моей семье. Если, конечно, он не решит пытать меня, а затем убить, чтобы наказать моего отца.
Она сказала это так, будто говорила о ком-то другом, ее голос был холодным и сдержанным, но в глазах отражался страх, в котором она никогда бы не призналась. При одном лишь упоминании о ее смерти мое сердце забилось быстрее.
– Я бы никогда не позволил Эрлу убить тебя. Я защищу тебя.
Марселла улыбнулась, но это была далеко не радостная улыбка.
– А ты сможешь? Защитить меня? Твои братья по клубу хотят сжечь меня на костре, как ведьму, которой они меня и считают.
Мои братья по клубу хотели убить ее совсем другим способом. Этого я тоже не допущу. Пока Марселла находится на нашей территории, я позабочусь о том, чтобы ей больше не причинили вреда. Но как только ее освободят…
Мысль о том, чтобы отпустить Белоснежку и никогда больше не увидеть, тяжелым грузом легла на мои плечи.
– Ты не хочешь потерять меня, – прошептала она, вставая и хватаясь за мою жилетку. Ее глаза, как и всегда, держали меня в плену.
Я подумывал солгать, но просто не мог сделать это, когда она смотрела на меня таким взглядом. Я сильнее сжал ее шею.
– Конечно, я не хочу тебя потерять. – Я сунул руку под ее футболку, которая доходила ей до бедер, и отодвинул боксеры в сторону. – Я бы скучал по этой симпатичной киске. – Но то была лишь малая часть причины, почему я не мог представить, как отпускаю Белоснежку. Она была единственным человеком, с которым я мог делиться подробностями из моего детства, рассказывать о большем, нежели о поставках наркотиков, самогона и оружии. Мои пальцы нашли ее клитор, и я начал слегка обводить его. Я дразнил Марселлу только тогда, когда мне действительно хотелось погрузиться в нее.
– Это нечто большее, Мэддокс, – тихо сказала она, ее дыхание сбилось, когда
