женщиной.
— Нет. Я сам.
— Скажи, что ты нас не ненавидишь, — мама закусывает губу и бросает на меня умоляющий взгляд. Отец проникся чуть менее.
— Перестань, Зара, — морщится он.
— Да, мам, перестань. Вы ни в чем не виноваты.
— Виноваты. Еще как. И то, что мы не знали собственной внучки, нам наказание за это, — говорит напоследок и уходит к себе. Отдыхать. Отец же никуда не торопится. Хотя тоже выглядит крайне уставшим. Под глазами тени, заломы морщин…
— Что думаешь делать?
Я не хотел обсуждать сейчас свои планы, но вовсе не потому, что у меня нет ответа на этот вопрос. Просто на родителей и так сегодня пришлось столько волнений, что добавлять к ним еще как минимум негуманно.
— Вы уверены, что хотите это обсудить сегодня?
— Ну, из ума я еще не выжил!
— Я этого и не говорил, — пожимаю плечами. Отец хмыкает. Идет к бару, к нашему приезду тот был пополнен.
— Ребенка нужно удочерить. Как можно скорее. Это сейчас ее мать согласна, чтобы вы виделись. Но мы не можем зависеть от ее капризов.
— Так. Стоп… Во-первых, мать ребенка зовут Афина. Во-вторых, она замечательная женщина. И я не позволю даже вам ее очернять.
— Ты не понимаешь…
— Нет. Это вы не понимаете. Однажды я уже позволил вам встать между нами. И вот чем это все закончилось.
— Сейчас ты не способен мыслить трезво. — Отец раздосадованно качает головой. — Наверняка ты узрел в случившемся некий знак, но одумайся! Она все та же женщина, которой и была. И причины, по которым вам ничего не светило в будущем — все те же. Афина просто не подходит тебе.
— Ага. Мне подходит Фарида. Я помню. — Не могу удержаться от шпильки. Отец багровеет. — Да она рядом с Афиной не стояла и близко. В той чести и порядочности больше в миллион раз! И женской добродетели, кстати, тоже. Как можно этого не замечать?! Будь Афина такой, как вы себе ее представляете, она бы в жизни от меня не ушла! Она бы заставила меня на себе жениться. Шантажом, уговорами, как угодно. Но заставила бы! И тогда, заметьте, я бы, по крайней мере, растил своего ребенка, а не чужого! Но Афина другая. Ей не чужда женская гордость, неужели вам так сложно признать, что это вы, а не я, ошиблись?!
Отец дергается. И молчит… молчит. Ходит из угла в угол, как потревоженный хищник.
— И что это означает? Ты хочешь развестись?
— Да. Хочу. Помнится, вы сами мне это предлагали. Но теперь я могу это сделать без риска для компании.
— Ты же знаешь, что твое счастье для нас с мамой было всегда на первом месте? И эта история с Фаридой… Я бы ни за что тебе ее не навязал, если бы не был уверен, что ты найдешь с ней счастье!
— Я знаю, отец. И ни в чем вас не виню, хотя и может показаться иначе.
— Да уж… А если… — делает паузу, будто собираясь с силами, — эта Афина тебя не простит? Сам же говоришь — гордая!
— Пока не разведусь, я этого не узнаю. Она и близко меня к себе не подпустит, что бы вы там не думали.
Отец кивает. Тяжело опускается в кресло. Я знаю, как ему нелегко. Весь его привычный понятный мир рушится.
— Ты из-за этого начал свой бизнес? Как подстраховку на случай, если наши мнения разойдутся до того, что мы разорвем все связи?
Осекаюсь. Откуда он узнал? А впрочем, я никогда и ничего не мог от отца утаить. С самого детства складывалось ощущение, что перед ним я как на рентгене. Откашливаюсь. На самом деле я даже в страшном сне не могу представить такой вариант, но…
— Не думаю, что смог бы разорвать связь с семьей. Если только взять паузу в отношениях.
— Как далеко все зашло.
— Это всего лишь бизнес. Мне давно стоило испытать себя. Понять, что я могу создать сам, без подстраховки в виде вас.
— Надеюсь, семейное дело ты все же не бросишь.
— По доброй воле — нет. — Склоняю голову. Я на самом деле слабо себя представлял вне этого. Хотя, поставь отец ультиматум, наверное, все-таки смог бы уйти. Зная, что меня ждет Афина, смог бы…
— Хорошо. — Отец прикрывает глаза. — Делай так, как считаешь нужным. А ты, Зар, выходи. Хватит уже уши греть за дверью.
Я оглядываюсь. Представить мою мать подслушивающей просто нереально. Но вот она! Непривычно растрепанная и неприбранная. Но… постойте! Неужели отец дал добро на мои отношения с Афиной? Неужели он готов принять ее в семью? Я о таком даже мечтать не смел. Смешно будет, если Афина предпочтет мне этого своего Альберто. Интересно, как далеко у них все зашло? И снова ревность кислотой в горле… Оно-то, конечно, умом понятно, что за пять лет, пока я то женился, то блядовал, Афина тоже не сидела без дела и пыталась устроить свою судьбу. Упрекать ее за это я не имею никакого морального права, но как же это невыносимо знать! Я, наверное, свихнусь, если не положу этому конец.
И тут мне, наконец, приходит в голову толковая идея. Раз с родителями все улажено, мне остается лишь все уладить с женой! Детей у нас нет. И развестись можно… да хоть сегодня! Я достаю телефон, нормальных билетов, конечно, же, нет. Каким-то чудом мне удается купить место в экономе с двумя, мать его, пересадками. Мать с отцом изумленно наблюдают за моими метаниями.
— Что ты делаешь?
— Возвращаюсь. Надо поговорить с Фаридой.
— Прямо сейчас?!
— Да. Мы достаточно оттягивали этот момент.
— Но постой… Не лучше ли нам быть рядом в этот момент?
— Нет! Вы должны остаться здесь и присмотреть за Афиной с Марьям. Разрешаю любить их и очаровывать. Запрещаю обижать. В общем, постарайтесь все не испортить до того, как я вернусь.
Афина
Как я и думала, обилие впечатлений, выпавших на долю Марьям, привело в итоге к истерике. Остаток дня моя малышка вела себя как сущий дьявол. Орала по любому поводу, топала ножками, разбрасывала вещи…
— Извини, Альберто. Я сейчас не могу говорить.
— Значит, обиделась. Как неудобно! Я правда ничего не мог сделать, перевал замело, и я застрял в городе…
— Никакой обиды. О нас было кому позаботиться. Так что до гостиницы мы добрались с комфортом.
— Тогда почему ты не хочешь со мной поужинать?
— Разве ты не слышишь? — вопли Марьям не услышать довольно сложно. Могу поклясться, что ее крики
