Но зато она все слышала.
— О господи, Уилл, я вконец измучился. Контракт подписали почти сразу, и я сэкономил три дня. Мне не захотелось околачиваться в Токио, я сел на первый же самолет и вернулся домой!
На Кейт словно столбняк напал. Ничего не соображая, она уставилась прямо перед собой. Дверь распахнулась, и в комнату вошел отец.
Он застыл как вкопанный и едва не задохнулся:
— Боже мой, Кэтти!
Ее сознание машинально отметило, что он сильно изменился. Он совсем не такой высокий, как ей помнилось, и абсолютно седой.
Она перевела взгляд на Уилла, тот медленно покачал головой и беспомощно развел руками. Мужчины оцепенели у двери, Кейт — в середине комнаты. Как странно, подумала она. Мы словно актеры на сцене: они ждут моей реплики, а я никак не могу ее вспомнить. Ожидание становилось невыносимым. Она должна была что-то придумать, но, как назло, ничего не приходило в голову.
Ее глаза остановились на лице отца. Глубокие морщины пересекали его лоб, когда-то живые голубые глаза выцвели и потускнели, уголки рта скорбно опустились. Он выглядел… потерпевшим поражение.
Просто он постарел, внезапно догадалась Кейт.
У нее комок застрял в горле, все ее существо пронзили любовь и жалость.
Она вспомнила про «свою реплику». Криво усмехнувшись, она промолвила:
— Хелло, Джимбо!
И в эту крошечную фразу уместилось все: домашнее, ласковое имя означало и ее готовность смириться с прошлым, и надежду на будущее.
Страшное напряжение сошло с его лица. Он шагнул к ней и нерешительно протянул руки.
Она бросилась навстречу и крепко прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди. Потом она порывисто потянулась к Уиллу, привлекла его к ним, и все трое вновь застыли в объятиях друг Друга.
— Я… я сейчас заплачу, — всхлипнула Кейт, и слезы тут же брызнули из ее глаз.
— Я тоже, — сипло сказал Джеймс.
Уилл протянул Кейт большой носовой платок.
— На, возьми, я свое уже отплакал, — буркнул он.
Кейт высморкалась и вытерла глаза. Попытка Уилла разрядить обстановку оказалась удачной. Она неуверенно хихикнула.
И все трое принялись хохотать. Джеймс в изнеможении рухнул на стол, а Уилл и Кейт повалились на диван.
Джеймс не сводил глаз с дочери.
— Она прекрасна, — наконец пробормотал он. — Уилл, ну разве она не чудо?
Он смотрел на Кейт так, словно она и впрямь была только что обретенным бесценным сокровищем.
Уилл приосанился.
— Когда я впервые увидел ее, то решил, что в жизни не видел девушки прекраснее, и в ту же секунду понял — она должна стать моей!
— Все ты врешь, — возмутилась Кейт. — Ты обращался со мной ужасно!
— Дай мне полчаса, — с готовностью ответил он, обнимая ее за талию, и ты заговоришь по-другому. — Он подошел к Джеймсу и встал перед ним навытяжку. — Сэр, я имею честь просить у вас руки вашей дочери! — звонко, насмешливо и в то же время серьезно отчеканил он. — Есть основания полагать, что леди согласна!
Джеймс снова плюхнулся на стул.
— Ну, будь я проклят! Только-только я нашел дочь, и вдруг какой-то малый собирается ее отнять!
Он встал, радостно улыбнулся им обоим, поцеловал Кейт и пожал руку Уиллу.
— По такому случаю надо выпить шампанского. Уилл, у нас не завалялась бутылочка?
— Будьте уверены! — завопил Уилл и с улюлюканьем бросился на кухню.
Оставшись наедине с Кейт, Джеймс присел на краешек дивана и крепко сжал ее руку.
— Кэтти, все в порядке, ты простила меня? Действительно все в порядке? Как бы мне хотелось в это поверить!
Она кивнула, ее глаза сияли.
— Действительно. Все просто чудесно! Уилл вернулся с шампанским и бокалами. После всех тостов и поздравлений они решили, что ужасно проголодались, но в ресторан не пойдут, а удовольствуются фирменными уэльскими сандвичами Уилла. Вскоре они сидели на кухне, ели, пили, хохотали, говорили обо всем сразу и ни о чем в частности, и Кейт мечтательно думала, что никогда в жизни не была так счастлива.
Наконец Джеймс встал и зевнул.
— Ну что ж, мне пора спать — в Японии скоро утро настанет. Спокойной ночи, Кэтти, милая. — Он нагнулся и поцеловал дочь. — Спокойной ночи, Уилл. Благословляю вас, дети мои.
Напоследок он обернулся.
— Надеюсь, вы сами решите, где лечь, — улыбнулся он, вышел и закрыл за собой дверь. Уилл хитро посмотрел на Кейт.
— Поняла намек? — спросил он.
Внезапно Кейт оробела. Она собрала тарелки, отнесла их в мойку и открыла кран, но Уилл протянул руки и тут же снова закрыл его.
— Не хватит ли на сегодня? — спокойно спросил он.
Кейт молча кивнула и потупилась.
— Я все понял, — сказал он и положил руку ей на плечо. Она затрепетала.
Уилл тихонько шепнул ей на ухо:
— Пора в постель, любовь моя…
Он ласкал ее долго, медленно и страстно, а когда все кончилось, обессилевшая и счастливая Кейт прикоснулась губами к его мускулистому плечу.
— Ох, как чудесно, — вздохнула она. Он приподнялся на локте и принялся разглядывать ее.
— Это ты чудесная, — сказал он голосом, от которого у Кейт мурашки побежали по спине. — Я до безумия люблю все, что у тебя есть, моя Кейт. Я люблю твои волосы. — Он погладил шелковые темно-рыжие пряди, рассыпавшиеся по подушке. — Я люблю твои зеленые глаза, в которых можно утонуть… Люблю твою улыбку… — Его глаза принялись блуждать по ее белоснежному телу. — Ты — совершенство, — вздохнул он.
— Но не это главное, — продолжил он через мгновение. — Я люблю твою честность, прямоту, благородство, умение признавать ошибки. Ох, так много всего, что у меня не хватает слов… — От волнения он перешел на французский. Кейт вздохнула.
— Ах, как бы мне хотелось говорить по-французски! Ты научишь меня?
— Конечно. Вот тебе первый урок. Повторяй за мной: «Je t'adore».[30]
Зеленые глаза Кейт заискрились.
— Я догадываюсь, что это значит. Je t'adore, mon cher Will!.[31]
Она точно подражала его интонации. Уилл довольно засмеялся и поцеловал ее:
— Прямо в яблочко! Следующий урок завтра утром. А сейчас тебе, наверно, хочется спать — ты ведь устала. Правда, ты устала? — с тайной надеждой спросил он.
— Безумно…
Она лукаво улыбнулась и калачиком свернулась под одеялом. Потом она положила руку на его гладкий, плоский живот и придвинулась поближе.
— Но все же не настолько, чтобы тебе не удалось пробудить меня. Стоит только как следует постараться. Ты ведь постараешься, Уилл?
Ей не пришлось долго ждать ответа.
Тремя месяцами позже, когда расцвели летние цветы, мистер и миссис Уилл Рэйвен рука об руку прогуливались по тихой песчаной тропинке в живернийских садах Моне.
