Эпилог
Тремя месяцами позже, когда расцвели летние цветы, мистер и миссис Уилл Рэйвен рука об руку прогуливались по тихой песчаной тропинке в живернийских садах Моне.
— Чудесно! Волшебно! — Кейт глубоко вдыхала теплый, ароматный воздух. — Ты никогда не рассказывала мне, до чего тут прекрасно!
— У меня не хватает слов, чтобы описать здешние красоты, — признался Уилл. Он остановился и осмотрелся по сторонам. — О боже! Представить невозможно, что все это придумал один человек!
Кейт заглянула ему в глаза и почувствовала всю глубину обуревавших его чувств.
— Впервые меня привезла сюда мама, когда мне было десять лет, — сказал он. — Это было ее любимое место. До того она немного писала маслом, но после посещения Живерни забросила свое увлечение. — Его глаза заволокла мечтательная дымка. — А жаль, у нее были совсем неплохие картины…
Они медленно двинулись дальше. Всюду, куда ни глянь, горели и переливались на солнце огромные клумбы. Благородный голубой цвет соседствовал с лазурным. Нежные белые цветы, похожие на колокольчики, украдкой выглядывали из чащи темно-пурпурных клематисов. Гвоздики сменялись розами и туманными гелиотропами. Чуть подальше страстно пламенели яркие летние цвета — множество алых маков и настурций разных оттенков полыхало и буйствовало на фоне зеленой травы. Воздух был наполнен жужжанием пчел. Всюду порхали бабочки, садились, пили нектар, а потом перелетали на следующий цветок.
Кейт и Уилл прогуливались, не обращая внимания на окружающих. В этой сказочной стране они были одни. Они отошли в сторону, пропуская группу щебечущих, жестикулирующих, что-то взволнованно восклицающих дам. Когда они ушли, Кейт спросила:
— Ты слышал, как одна из них сказала, что это настоящая волшебная страна? Не правда ли, как это верно? Так и кажется, что вот-вот раздвинутся листья и навстречу выйдут Титания и Оберон… — Она мечтательно улыбнулась. — Я однажды играла королеву Титанию, когда в школе ставили «Сон в летнюю ночь».[32] У меня была миленькая серебряная корона. — Опустив ресницы, она украдкой поглядела на Уилла. — Меня заколдовали и заставили влюбиться в осла с хорошенькими шелковыми длинными ушами…
— Пожалуйста, без намеков, — строго ответил Уилл, прикасаясь пальцем к своим ушам.
— Какие могут быть намеки! — чистосердечно возмутилась Кейт. На мгновение она задумалась. — Но меня, похоже, и вправду заколдовали. Жила-была молодая женщина двадцати пяти лет, с хорошей специальностью, собиравшаяся выйти замуж за солидного, спокойного, рассудительного человека, делавшего неплохую карьеру…
— Не напоминай мне об этом. — Уилла передернуло.
— А потом невесть откуда взялся обворожительный, совершенно безответственный тип и околдовал меня…
— И ты влюбилась в осла, — смеясь, закончил Уилл и поцеловал ее. — Ты что, раскаиваешься?
— Ни капельки! — ответила она и крепко сжала его руку.
Вскоре они вышли к длинному двухэтажному дому с зелеными ставнями. Клумбы перед ним были усажены розами и геранью.
— Здесь жил Моне, — сказал Уилл. — Теперь тут музей. Он очарователен, но сегодня мы туда не пойдем. Выберем время, когда народу будет поменьше. Я хочу показать тебе водный сад. Чтобы попасть туда, нужно пройти по туннелю, проходящему под шоссе.
Они подошли к входу.
— Надо же, как странно, — задумался Уилл. — Я хотел привезти тебя сюда в наш медовый месяц, а вышло так, что попасть-то мы в сады попали, но медовый месяц уже не у нас, а у кого-то другого…
— Хорошая была свадьба, — мечтательно улыбнулась Кейт. — Бекки и Луи были так счастливы! Бекки твердила, что она никогда не расстанется со своей любимой гостиницей, а ей и не пришлось с ней расставаться. Пьер оказался настоящим сокровищем, и ему поручили почти всю работу…
У входа в туннель они столкнулись с группой школьников, но те свернули в сторону.
— Замечательно, — сказал Уилл, спустившись по ступенькам. — Похоже, мы окажемся здесь в одиночестве.
Туннель был прохладный, засыпанный опавшей листвой. На полпути погас свет, и их окутала кромешная тьма.
— Ой! — пискнула Кейт. — Что случилось?
— Ах я, растяпа! Забыл, что у входа стоит выключатель с таймером, невинно произнес Уилл.
— Это, конечно, очень удобно, но я не верю ни одному твоему слову, пропела Кейт, когда он принялся целовать ее. — Кстати, — прибавила она, с трудом освобождаясь из его объятий, — я второй день подряд слышу о самом большом из всех твоих невинных обманов!
— Что такое? — встревожился он.
— Я говорила с Джимбо и все выяснила про ту историю, когда ты будто бы упал с тумбочки, гоняясь за пауком. Ведь на самом деле ты рисковал жизнью, спасая малыша из-под колес автомобиля, правда?
Наступила пауза. Потом Уилл пробормотал:
— Ну, Джимбо мне ответит за это… Ты предпочитаешь, чтобы твой муж был героем? Клоуна или осла тебе уже недостаточно?
— Я довольна тем, что у меня есть, — прошептала Кейт, обнимая его в темноте. — Ох, Уилл, милый, милый, я ужасно тебя люблю!
Когда они наконец выбрались из туннеля, надежды Уилла полностью оправдались. Здесь было всего лишь несколько посетителей, да и те скопились на «японском мостике», раскинувшемся над узкой частью пруда.
Это место разительно отличалось от полыхающих разными цветами верхних садов. Здесь было прохладно, и густая зелень высоких деревьев смыкалась над водной гладью, почти полностью закрывая ее от солнечных лучей. На поверхности пруда плавали плоские бело-розовые цветы водяных лилий, а с моста свешивались в воду розовато-лиловые кисти глициний.
Кейт и Уилл неспеша прогуливались по тропинке между ивами и безмятежно обсуждали планы их дальнейшей совместной жизни.
— Так где бы ты хотела жить? — спросил Уилл. — Может быть, хочешь вернуться в Лондон?
— Мне нравится жить во Франции, — убежденно ответила Кейт. — Я должна как следует узнать Париж. Я обожаю ходить на рынок и уже понимаю почти все, что там говорят, — гордо добавила она.
— А по работе ты не соскучилась?
— А разве я не работаю? Быть твоим секретарем довольно хлопотно и занимает кучу времени. Говорят, ни одному писателю не обойтись без хорошей жены. — Она хмыкнула. — Кроме того, я подумываю о коттедже. Мне очень нравится наша квартира, я прекрасно общаюсь с Джимбо после стольких лет разлуки, и все же так чудесно было бы иметь собственный домик в деревне. А если мы там заскучаем, то всегда можем вернуться в Париж… Ну разве мы не счастливы?
Наконец-то они остались одни. Они поднялись на японский мостик, облокотились о перила и принялись глядеть в неподвижную воду.
