Селина глубоко вдохнула.
— В любом случае, — продолжила она, — я ни о чем не жалею. Я рада, что приехала, несмотря на то что Джордж мне не отец. И если бы меня спросили, хочу ли я все повторить, я ответила бы да.
В ее словах звенел откровенный вызов, однако прежде чем Родни смог придумать, как получше ответить, Джордж Дайер собственной персоной появился на террасе, подхватил на руки кошку и бойко вклинился в разговор.
— Так-так, очень мило. Влюбленные вновь обрели друг друга. Не хотите ли выпить — нам не помешает освежиться.
— Благодарю, мне не хочется пить, — натянуто ответил Родни.
— Может быть, сигарету?
— Нет, не сейчас. — Он прокашлялся. — Я как раз говорил Селине, что нам надо как можно скорее возвращаться в Лондон. Такси дожидается у отеля Кала-Фуэрте; мы поедем прямо в аэропорт.
— Вы все здорово организовали, — откликнулся Джордж.
Родни бросил на него короткий взгляд, чтобы убедиться, что тот не смеется над ним, но его темные непроницаемые глаза смотрели вполне серьезно. Слегка сбитый с толку, Родни повернулся к Селине.
— Думаю, тебе пора собирать вещи. Где ты остановилась?
Воцарилось гробовое молчание. Родни посмотрел на Селину. Селина взглянула на Джорджа, а потом опять на Родни. Джордж с наигранной беззаботностью поглаживал кошку.
— Здесь, — ответила наконец Селина.
Родни явственно побледнел.
— Здесь?
— Да. Здесь. В Каса Барко.
— Ты здесь спала?
— Мне некуда было больше идти.
Она слегка поежилась, и Джордж понял, что она сильно нервничает. Родни, казалось, этого не заметил, потому что, когда он заговорил, в его голосе звенел лед:
— А тебе не показалось, что это немного неприлично?
Резким движением Джордж опустил Жемчужину на стул и присоединился к их беседе.
— Я так не думаю. В конце концов, не будем забывать, что Селина — моя родственница.
— А также не будем забывать о том, насколько дальняя! Впрочем, дело вовсе не в этом.
— А в чем же тогда?
— В том, что Селина является сюда без приглашения, не уведомив вас заранее, совершенно вам незнакомая, и тут вы предлагаете ей остаться — жить в одном доме, практически, как я понимаю, спать в одной комнате. Вам, может, и не обязательно беспокоиться о своем добром имени, но ради репутации Селины вы безусловно могли найти какой-то другой выход.
— А может, мы не захотели? — бросил Джордж.
Родни вышел из себя.
— Уж простите, мистер Дайер, но мы, похоже, говорим на разных языках. Я считаю ваше отношение недопустимым.
— Очень жаль.
— Вы всегда так беззастенчиво игнорируете общепринятые правила поведения?
— Всегда. И это не мои правила.
Мгновение Родни прикидывал, стоит ли смазать Джорджу кулаком по лицу, но потом решил, что он того не стоит и достаточно будет просто его игнорировать. Он обернулся к Селине.
— Селина… — Она вздрогнула. — Мне, конечно, очень жаль, но я, пожалуй, соглашусь поверить, что ты ни в чем не виновата. Я готов забыть о случившемся, но мы должны приложить все усилия, чтобы никакие, даже самые незначительные подробности твоего путешествия никогда не достигли Лондона.
Селина взглянула на него исподлобья. Лицо Родни было гладким, тщательно выбритым, без единой морщинки — невозможно было представить себе, как оно старится, как горе и радость оставляют на нем свои следы. Казалось, оно лет до восьмидесяти будет таким же — безликим и гладким, словно рубашка, присланная из прачечной.
— Родни, но почему? — спросила она.
— Я… мне не хотелось бы, чтобы об этом услышал мистер Артурстоун.
Ответ был настолько смехотворным, что ей захотелось в голос расхохотаться. Мистер Артурстоун с его подагрой, который должен был вести ее к алтарю… какое отношение он к ним имеет?
— Что ж, — Родни взглянул на часы, — не будем терять время. Иди собирай вещи, мы уезжаем.
Джордж в этот момент прикуривал сигарету. Услышав последние слова Родни, он загасил спичку, вытащил сигарету изо рта и сказал:
— Селина не сможет поехать с вами в Лондон. Она потеряла паспорт.
— Она… что?
— Потеряла паспорт. Вчера. Бывает же такое!
— Селина, это правда?
— О… я… ну, вообще-то да.
Джордж взглядом пригвоздил ее к месту.
— Конечно, правда. Дорогой мой мистер Экланд, вы и не представляете, что здесь за люди! Золотые зубы вытащат изо рта, стоит только подпустить их поближе.
— Но паспорт! Селина, ты хоть понимаешь, насколько это серьезно?
— Видишь ли, я… — запинаясь, залопотала Селина.
— Ты сообщила в британское консульство?
— Нет, — поспешил вмешаться Джордж, — но она обратилась в полицию аэропорта, и полицейские были очень любезны и очень ей помогли.
— Удивительно, что ее не отправили прямиком в тюрьму.
— Я тоже удивился, но судите сами, что делает с испанцами эта дивная улыбка.
— И что нам теперь предпринять?
— Ну, раз уж вы спросили, то я предложил бы вам сесть в свое такси и лететь назад в Лондон, а Селину оставить со мной… Нет-нет, — пресек он возмущенный протест Родни, — это действительно наилучший план: находясь в Лондоне вы наверняка сможете найти каналы, чтобы воздействовать на местные власти и не дать упрятать ее за решетку. И не беспокойтесь о приличиях, друг мой, в конце концов, я ее самый близкий родственник и вполне способен взять на себя ответственность…
— Ответственность? Вы? — Он сделал последнюю попытку воззвать к Селине. — Конечно же ты не собираешься остаться здесь?
При одной мысли об этом Родни чуть не задохнулся.
— Ну… — Ее колебания было достаточно, чтобы он сделал свои выводы.
— Ты меня поражаешь! Какой эгоизм! Ты, кажется, не понимаешь, что на карту поставлено не только твое доброе имя! У меня тоже есть репутация, которую нужно блюсти, и я считаю твое отношение неприемлемым! Боюсь подумать, что скажет на это мистер Артурстоун!
— Но ты наверняка сможешь все ему объяснить…. Уверена, что сможешь. И, я думаю… раз уж все равно объяснений не избежать, лучше скажи ему, что не надо вести меня к алтарю. Я ужасно сожалею, но думаю, в каком-то смысле тебе так будет лучше. В конце концов, зачем тебе взваливать на шею такую обузу — после всего, что случилось… И… вот твое кольцо…
Она протянула вперед раскрытую ладонь, на которой сверкал в окружении бриллиантов темно-синий сапфир — кольцо, которое, как еще совсем недавно думал Родни, должно было связать их навечно. Ему страшно хотелось дать волю чувствам, схватить кольцо и выбросить его в море, однако оно обошлось ему в кругленькую сумму, поэтому Родни отставил свою гордость и забрал кольцо.
