пальцем, размазывая выступившую каплю. Самозабвенно наслаждаюсь процессом, совершая поступательные движения, лаская тонкую кожу мужского естества, дурея от ощущений горячей мощи под ладонью.
Глеб часто дышит, комкает простыню, чуть подается навстречу мне и шипит сквозь стиснутые зубы. Все мышцы его стального тела напряжены и блестят в свете заходящего солнца бисеринками пота. Он доведен до предела, я это чувствую.
Сама готова взорваться в шумном оргазме лишь от того, что творю сейчас, упиваясь мимолетной властью. По бёдрам растекается влажный жар, а в трусиках мокро, хоть выжимай, и сердце колотится так быстро, что я уже не контролирую процесс, закручивающийся внутри меня тугой спиралью.
— Заноза… — сипло окликает меня Глеб, — я не выдержу больше…
— Кончай, — в унисон шепчу я.
— Нет, — качает головой.
Резко перехватывает меня, и мое затуманенное сознание не успевает поймать тот момент, когда он резко отодвигает в сторону мои трусики и входит в меня одним мощным толчком.
— А-а-а-а…
Мой протяжный стон разносится по комнате, сплетаясь с розовыми прощальными лучами заходящего солнца.
Я упираюсь руками в грудь Глеба, позволяя ему самостоятельно руководить глубиной и частотой погружения. Мозг окончательно отключается. Остаются лишь телесные ощущения невероятной наполненности.
Толчок, еще…
Мы взрываемся в одновременном упоительном оргазме. Наши крики наслаждения сливаются в один и эхом разлетаются по пропитанному жаром секса и удовольствия пространству.
Я падаю, обессиленная, в раскрывшиеся объятия Глеба. Его крепкие руки оплетают меня, пряча от всей Вселенной, создавая наш маленький микромир. Делаю глубокий вдох, пытаясь восстановить сознание, но лишь сильнее проваливаюсь в убаюкивающий плен его дыхания, сердцебиения и тишины…
*Глеб*
Стискиваю зубы до скрежета. Вытягиваюсь на кровати напряженной тетивой, комкая в кулаках простыню. По телу горячими волнами бежит убийственный адреналин. Я держусь из последних сил, чтобы не сорваться и не насадить Занозу на свой изнывающий от возбуждения член, который она ласкает нежными ладошками и юрким любопытным язычком.
Скольжение ее кулачка по всей длине, жар ее влажного рта, острые зубки, слегка задевающие чувствительную плоть, и откровенная картина нашей обоюдной страсти до предела накручивают спираль наваждения. Я одновременно хочу и не хочу кончить в ее умопомрачительно скромный рот. Еще мгновение любуюсь тем, как малышка, сладостно зажмурившись, пытается взять как можно глубже, давится, но на её чуть покрасневшем лице я замечаю такое упоительное удовольствие и хитрую лисью улыбку, что мне так и хочется сейчас просто расцеловать ее.
Молниеносно подхватывая свою сладкую Занозу, тяну на себя и впиваюсь жадным поцелуем в губы, только что так самозабвенно ласкавшие меня. Рычу и резко вхожу в тугое, жаркое лоно. Замираю лишь на секунду, перевожу дыхание и чуть проясняю стремительно тающее восприятие действительность. Девочка стонет, ведет бедрами и сама насаживается еще глубже.
Дурею от снедаемого меня желания заклеймить ее, прикусываю нижнюю губу и сильнее вколачиваюсь в нежное тело. Ловлю кайф от чистой, не замутненной латексом связи, от того, как бархатные стеночки сжимаются вокруг возбужденной плоти. Хочу ее именно так, без преград, и даже если…
Да, нахер, к черту все! Она моя!
Усиливаю ритм и парой мощных толчков выкидываю нас за грань земного бытия, в нашу Вселенную с мириадами разноцветных звезд и эндорфинным угаром, растекающимся по телу опиумным наслаждением.
Заноза лежит на мне, часто дышит и почти не шевелится. Вымоталась, малышка! Самодовольная улыбка касается моих губ, и я обнимаю её разомлевшее тело, кутая нас в кокон простыней. Думать ни о чем не хочу. Хочу просто наслаждаться тем, что есть здесь и сейчас.
Зарываюсь носом в пряди ее волос, насыщаясь, как кислородом, любимым ароматом с примесью нашей страсти. Почти беззвучно, словно мысленно, шепчу какие-то глупости, крепче впечатывая обнаженное и уже почти успокоившееся «удовольствие» в себя, боясь спугнуть и лишиться такого долгожданного покоя и тепла.
Чутко прислушиваюсь к ритму неукротимого сердцебиения, почти не дышу и лишь любуюсь точеным профилем задремавшей на моей груди Занозы. Хочу обвести его кончиками пальцев, но сам себе удивляюсь той бережной заботе, что сквозит в каждом моем движении. Невесомо веду линию по скуле от маленького ушка к точеному подбородку, скольжу по припухшим от поцелуев губам и торможу на кончике чуть вздернутого носика. Пушистые черные ресницы отбрасывают тени на румяные щечки.
Малышка — словно статуэтка из хрупкого фарфора, и лучи заходящего солнца добавляют загадочности ее облику. Смотрю на нее и не замечаю, как проваливаюсь в объятия сна.
Просыпаюсь от монотонной вибрации телефона, брошенного где-то в квартире. Аккуратно выползаю из-под все еще спящей Занозы, целую ее в растрепанную макушку и иду искать нарушителя покоя.
Девайс продолжает гудеть, медленно ползя по тумбе в прихожей. Успеваю поймать его почти в паре секунд от падения, но на звонок ответить уже не успеваю: настойчивый абонент сбрасывает вызов. Спешу перезвонить, а в это время начинают сыпаться сообщения от всех главных специалистов одной из загородных строительных площадок. Быстро перелистываю их, с трудом выуживая из изобилия сбивчивых фраз и слов с опечатками хотя бы какую-то дельную информацию.
— Так, Палыч, не тараторь и медленно и по существу, расскажи, что там у вас стряслось, — все же звоню главному прорабу, а по совместительству и старому другу еще с далеких времен моего счастливого детства; оно и потом не было гадким, но все же… Ладно, это уже лирика.
Иван Павлович замолкает ровно на одну минуту, в динамике тишина, и лишь глубокие вдохи-выдохи шуршат мне в ухо. Жду, но нервное нетерпение нарастает.
На часах довольно раннее время, и приятная усталость в теле манит вернуться в кровать, подмять Занозу под себя и разбудить поцелуями, а потом… Мои мечтания прерывает встревоженный, но уже четко звучащий голос на том конце сотовой связи. Прораб обрисовывает сложившуюся на стройке ситуацию, и с каждым новым открывающимся фактом я все больше убеждаюсь в том, что накопившиеся вопросы не решишь дистанционно. Более того, решать накопившиеся проблемы надо срочно, и желательно лично.
— Ясно, — подвожу итог под его монологом, — жди, скоро приеду.
Раздраженно выдыхаю, хмурясь и чертыхаясь, иду на кухню. Себе варю крепкий «эспрессо», а для спящей в моей постели малышки программирую машину на сладкий «латте» с молочной пенкой. Быстро принимаю душ в гостевой ванной комнате и, стараясь не шуметь, захожу в спальню. По телу все еще бродит ночное удовольствие, и обмотанное вокруг бедер полотенце моментально топорщится внушительным бугром в области паха, стоит только кинуть мимолетный взгляд на кровать.
Сонная, взъерошенная, разомлевшая и тихо улыбающаяся во сне Заноза наводит
