от своих обязанностей няни. Зато я имею массу свободного времени, чтобы насладиться общением с сыном.
— И что же предпочитает на завтрак мой маленький рыцарь? — наклоняюсь и подхватываю его на руки, а малыш тут же тянет ручонки к открытой полке за пачкой с детским печеньем. — Э-э-э-э нет дорогой, — качаю головой, — вначале каша. — Беру другую яркую упаковку, на что получаю в ответ сведенные к переносице бровки и недовольный взгляд.
— Да, мой хороший, каша полезна и вкусна, — уговариваю его, усаживая в высокий стульчик для кормления.
Пока закипает чайник и варится мой кофе, мы составляем план на день. Погода за окном который день радует чистым небом и на удивление летними температурами. Поэтому, как только расправляемся с завтраком и выбором нарядов для прогулок, оставляем все еще спящей Ришке записку, чтобы не теряла нас, и идем гулять в ближайший парк — большой зеленый и с невероятным количеством различных детских площадок. В этом оазисе тишины и покоя посреди шумного мегаполиса можно пропасть на весь день. А когда, наигравшись и сытно отобедав, Макс засыпает богатырским беспробудным сном в своей коляске, я опускаю на ней удобный полог, пряча малыша от солнышка, и ухожу подальше от шумных площадок. Медленно прогуливаясь по тенистым аллеям, вновь погружаюсь в размышления о превратностях судьбы.
— Привет! — раздается над самым ухом знакомый голос, и крепкие ладони ложатся мне на талию, припечатывая меня спиной к мощному торсу.
— Глеб? — вздрагиваю, торможу, и от удивления слова еле-еле проходят сквозь пересохшее горло. — Ты… вы… как здесь оказались? Ты же еще утром был на стройке, — заикаюсь, путаюсь и сиплю, бледнея от паники, мимоходом бросая взгляд на коляску.
— Угу, — шепчет он в мою макушку, разгоняя по телу толпу бешеных мурашек и волнуя бабочек в животе. — Удалось доделать все дела быстрее, — объясняет столь неожиданное возвращение, но о появлении в парке умалчивает.
Глеб стоит так близко, не отпуская меня из плена своих рук. Его аромат окутывает меня, проникая в каждую клеточку, путая сознание и мешая здраво мыслить.
Еле разжимаю скрученные пальцы, вцепившиеся мертвой хваткой в ручки коляски. Ноги почти не держат меня, и я медленно разворачиваюсь в крепком кольце объятий Глеба, становлюсь к нему лицом. Задираю голову вверх, переключая все его внимание на себя.
— Привет, — с трудом растягиваю губы в подобии радостной улыбки, а сердце бешено колотится.
— Привет, — все так же тихо и протяжно отвечает Глеб, глядя на меня манящей темнотой своих глаз. — Скучала? — лукаво улыбается и перекладывает ладони на мое лицо.
Дыхание спирает, голова идёт кругом, и я лишь приоткрываю рот, но произнести ничего не могу, да и не успеваю. Он целует меня так страстно, жадно, сминая мои губы, покусывая их, и, вторгаясь языком, затевает самый пошлый танец. Отвечаю, теряясь в безумном водовороте чувств, и сдавленный стон вырывается из глубины души.
Боже, я, правда, скучала, безумно скучала! Закидываю руки на крепкие плечи Глеба, скольжу по ним и путаюсь пальцами в волосах на затылке. Жесткие, они приятно покалывают кончики пальцем, словно своеобразный антистресс, и я млею еще и от этих ощущений. Неведомая волна жара прокатывается по телу. Я чувствую его желание, каменным бугром вдавливающееся в мой живот, и влажный жар опаляет виз живота, растекаясь по бедрам.
— Вечером… — хрипло выдыхает Глеб, разомкнув сплетение наших уст, — вечером я зайду за тобой, часов в девять и… — Он замолкает, щурясь, а в глазах его пролетает искра азарта. — Нет, не скажу, пусть это останется сюрпризом.
Вновь поцелуй, но легкий, почти невесомый, касается моих губ, щек, прикрытых на мгновение глаз… Горячие ладони сжимают моё лицо, а я, словно лиана, спускаю руки вниз, оплетая ими стан Глеба, цепляясь за него, не доверяя собственным ногам. И снова мы тонем во взглядах друг друга и дышим в унисон одним на двоих воздухом, пропитанным дурманящим наваждением.
Расстроенное ворчание раздает за моей спиной, окатывая ушатом леденящей кровь растерянности. Словно юла, разворачиваюсь и, схватившись за ручки, покачиваю коляску, убаюкивая малыша. Резкое возвращение к реальности отдается в теле жутким раскаянием, и даже мысленный выговор не в силах унять ощущение брезгливости к самой себе. Почему? Почему я вновь с такой легкостью поддаюсь на его соблазнения?
«Дура!» — ругаю себя.
«Ты просто любишь, — ухмыляется и оправдывает мой поступок нахальный эльфик, — отпусти себя, хватит уже ломаться и сопротивляться. Ведь он же ничего не делает против твоей воли, ну?»
Жмурюсь, прогоняя все мысли из своей головы. Будь что будет, а там разберемся…
— До вечера, — шепотом прощается со мной Глеб, касаясь губами моего затылка. — Я — в офис, увидимся в девять.
— Хорошо, — отвечаю губами, наблюдая за тем, как он подается к коляске, и, зависнув над пологом, ласково так шелестит:
— А ты сладко спи, не расстраивай маму.
Сердце пропускает удар. Я бледнею, и будто воздух весь, без остатка выходит из легких. Нет, нет, пожалуйста! Я еще не готова во всем признаться. Я боюсь его реакции, боюсь того, что может последовать за этим. Пусть пока все идет так, как идет.
«Это я в нем утонула, проросла и, как рыбка-прилипала, уже не могу без своего «кормильца». Это мое сердце учащается, стоит только Глебу появиться рядом. Мои чувства переполнены трепетом, и это я безоговорочно и навсегда влюблена в него! Я!» — наконец-то сознаюсь сама себе.
Не он!
Глеб выпрямляется. Смотрит на меня, чуть прищурившись, проводит ладонью по щеке. В его взгляде отражается тревога, она же звучит и в голосе.
— Тебе плохо? Ты чего так побледнела? — обеспокоенно спрашивает он, внимательно рассматривая меня.
— Нет, нет! — спешно отвечаю я, натягивая на лицо улыбку. — Видимо, немного перегрелась. Сейчас, вон, в киоске водички куплю и на лавочке в тишине посижу.
— Точно? — недоверчиво хмурится Глеб.
— Да-да, все нормально. До вечера.
— Нет. — Он качает головой, забирая из моих рук коляску. — Пойдем-ка, я вас до дома провожу. Так безопаснее будет. Заодно сам переоденусь и строительную пыль с себя смою.
Глеб уверенно разворачивает детское транспортное средство в сторону выхода из парка. Катит его так, словно не первый день этим занимается, а мне ничего не остается, как уцепиться за его локоть и семенить рядом, надеясь, что до самого дома сынишка не решит проснуться.
*Ксения*
Стою перед распахнутыми дверцами платяного шкафа, ломая голову над тем, вот что мне стоит принарядиться на назначенную Глебом загадочную встречу.
Пока мы молча шли до нашего дома, я пару раз заводила разговор
