- Да, девочка зайдет. Я ей книгу обещала. Откроешь? А то у меня… лапки.
В этот момент взвыл домофон, и Федька пошел в прихожую.
Ну, Люда, не подкачай!
Звонок в дверь.
- Федор Андреевич? Здравствуйте.
Так, все правильно. Ты вся обалдевшая – как, что здесь делает Андреич?!
- Добрый день. Людмила, да?
Ага, ты тоже обалдевший. Спалились же. Наверняка желает мне сейчас много всего хорошего.
- Да. Я у Оли в отделе работаю.
- Здласте!
А это Кешка влез, его учили здороваться. Очень кстати.
- Здравствуй. Тебя как зовут?
- Кефа.
Похоже, пора появиться и мне.
- Привет, Люд, - я посмотрела на Федьку умоляюще: ой, прости, прости, у меня совсем вылетело из головы, что никто не должен знать.
Но он был занят: помогал Люде снять пальто. И, кажется, вовсе не горел желанием убить меня на месте. Видок у него был довольно растерянный.
Пока я доставала из тумбочки гостевые тапки, Люда раздевала Кешку, а Федька стоял и таращился на них. Ну да, там было на что посмотреть. Уже четвертая по счету Люда, которую мне довелось увидеть. Не унылая офисная моль, не мисс мира и даже не девочка с хвостиком, которая приходила ко мне в гости. Красивая элегантная женщина, знающая себе цену. Падающие на плечи волосы, легкий макияж, обманчиво скромная, но идеально подходящая и сидящая одежда, ненавязчиво подчеркивающая все достоинства. Посмотрев на нее, я с большей охотой поверила в то, что она была моделью, чем в тот момент, когда узнала об этом на корпоративе.
- Вы не очень торопитесь? Кофе выпьешь?
- Ну раз уж мы разделись, - улыбнулась Люда.
- Люд, Федор мой брат. Двоюродный, - должна же я была пояснить ситуацию.
- Мы просто договорились, что на работе об этом знать необязательно, - добавил Федька.
- Понятно…
- Люда, вы проходите. Кеша, а тебе, может, мультики включить?
Так, кажется, Федул поплыл. Отлично.
- Включить мультики, - одобрил Кешка, и они ушли в гостиную.
Я показала Люде большой палец, и она нервно хихикнула.
- Девочки, я сейчас с ребятами рассчитаюсь, - оставив Кешку с мультканалом, Федька заглянул на кухню. – Мне тоже кофейку сделайте.
- Оль, а это точно он? – наклонившись ко мне через стол, прошептала Люда. – Совсем другой.
- Что, такой не нравится? – поддела я.
- Нравится, - порозовела она. – Даже больше.
- Ну все, теперь лови сама. Мавр сделал свое дело.
Расплатившись, Федька вернулся на кухню, а я пошла проводить рабочих. Оттуда в гостиную, где сначала пообщалась с Кешкой на предмет того, чем Фиксики лучше Лунтика, а потом долго-долго якобы искала книгу, хотя ненужный альбом по вязанию был отложен еще три дня назад.
А на кухне тем временем все явно шло в нужном направлении. Федька о чем-то рассказывал, по-охотничьи поблескивая глазами, а Люда тонко улыбалась, кивала и кидала реплики своим убойным голосом. Я там явно была лишней, поэтому молча пила кофе, стараясь быть как можно незаметнее.
- Ну, нам пора, - спохватилась Люда минут через сорок.
Федул, заорала я мысленно, не будь идиотом!
То ли он услышал, то ли в этом не было необходимости.
- Люда, куда вам? Я отвезу.
- Спасибо, - она не стала кривляться и назвала адрес.
«Позвони», - показала я два пальца, закрывая за ними дверь.
«Позвоню», - кивнула Люда и повела Кешку к лифту.
Глава 32
Глава 32
Евгений
- Подожди, Оль, я не понял. Он вообще все просек?
- Ну не знаю, все или не все, но сообщения точно пропалил. А мы сидим такие две… хитровыдуманные курицы. И радуемся, ах как ловко все получилось, - она повернулась и чуть не сползла на пол, еле успел поймать.
Первый раз мы с ней трахались у меня дома, на йогическом диване. Хотели на свежекупленном матрасе – ну надо же проверить в боевых условиях, - но жестоко обломались. Кровать должны были привезти только через три дня, а матрас вакуумный нам выдали сразу. Сплющенным, скатанным в трубочку и запакованным в пакет.
- А это точно он? – с опаской спросила Оля, сравнивая его с продажным образцом, на котором мы посидели, полежали и даже, когда менеджер отвернулся, слегка попрыгали попами.
- Он самый, - заверил тот. – Надуется, будет большой и красивый. Как раз по размеру кровати. Дети скажут спасибо.
- Какие дети? – не сразу влились мы. – Нет у нас детей.
- Ну вот когда появятся, тогда и скажут, - усмехнулся парень.
До жирафов дошло, и матрас мы тащили в машину, давясь от хохота. Точнее, я тащил, а Оля пыталась придерживать свисающий с меня конец, но только путалась под ногами.
- Ну так что там насчет детей? – спросил я, когда мы утрамбовали обновку в Кота.
- Слушай, Жень, я в теории не против, - фыркнула Оля, - но не прямо сейчас.
- Договорились, - кивнул я, прогревая двигатель. – А пока просто обкатаем. Матрас. Знаешь, я, наверно, какой-то нимфоман. Сижу вчера, весь такой серьезный, строгий, за показателями слежу с прибора, а в голову всякие картинки неприличные лезут.
- А можно подробнее? – невинная такая улыбочка, как у школьницы. – Про картинки?
Ну почему бы и нет? Слушай, красна девица, я же знаю, тебе это нравится. Пока до дома доедем, ты будешь уже такая горячая и мокрая, что, возможно, и матрас не понадобится.
Смотрел я при этом, разумеется, только на дорогу. Изредка, на светофорах, косился вправо. Оля разрумянилась, глаза заблестели, губы приоткрылись. Рука осторожно поползла к моему колену.
- Вы, барышня, ручонки-то свои шаловливые прибрали бы. Эк вас раздубасило. Не знаете, чем их занять? Так я расскажу.
И в красках описал, чем она прямо сейчас может занять ручонки, не мешая при этом водителю. В результате кое-кто пытался ко мне грязно приставать еще в лифте, но я выставил щитом матрас.
- А может, диван сразу на помойку вытащить? – предложила Оля, когда мы зашли в квартиру. – Пока кровати нет, у меня будем.
- Чтобы камера засняла с габаритным мусором? Выкатят штраф. Контейнер через две недели подгонят. Ничего, в гостиной пока поживет.
Мы распихали коробки, освобождая место, нетерпеливо разрезали пакет и вытащили матрас. Развернули и сели рядом на пол, подгоняя его нецензурными репликами. Ну и лапая друг друга заодно, чтобы не растерять запал.
Матрас сначала надувался резво, а потом завис в скособоченном состоянии.
- Эй, ты чего? Давай быстрее! – Оля пнула его и посмотрела на меня, сдвинув брови: - Что за хрень? Вот я знала, что он какой-то неправильный.
- Подожди, - я вытащил из пакета листочек инструкции. – Нет, все правильно. Вот: «В теплые сезоны матрас полностью восстанавливает форму спустя семьдесят два часа после снятия пленки. Зимой на эту процедуру может понадобиться на двадцать четыре или сорок восемь часов больше».
- Вот ведь дерьмо! Пойдем ко мне?
- Ну надо же, как тебя разобрало! Не можешь потерпеть семьдесят два часа?
- Зараза! – он звонко треснула меня ладонью по спине. – Сначала рассказывает всякую порнуху, а потом, значит, меня разобрало?!
- А ты еще скажи, что тебе не нравится!
Я перехватил обе ее руки, завел за спину и зубами расстегнул пуговицу на блузке, потом еще одну. Губами пробрался под лифчик, сжал сосок.
- Женька! – заскулила, заерзала.
- Ну… - тихо, шепотом, - скажи, что ты меня хочешь.
- Хочу-у-у! – и укусила за ухо.
Перекинул через плечо, как в самый первый раз, понес на диван.
Держись, старик. Это твои последние дни, не подкачай напоследок.
И он не подвел. Скрипел, кряхтел, шатался, но выдержал.
Потом мы лежали, обнявшись, и по очереди откусывали от разрезанного вдоль багета, внутрь которого напихали все, что завалялось в холодильнике. Оля с пятого на десятое рассказывала, как пыталась свести свою сотрудницу с братом Федей, но тот спалил всю их контору. Мне это было совершенно не интересно, я и о знакомых людях истории такого жанра никогда не любил, а уж о незнакомых тем более. Но для Оли это было важно, поэтому честно пытался показать, будто внимательно слушаю.
