— Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты.
В голове слегка прояснилось, соблазн присоединиться прошел. Навела телефон на живописную четверку. Назавтра дурь выветрится, подруга не вспомнит и не поверит моим рассказам, нужны доказательства.
Глава 45
С утра пораньше разбудил смущенный полицейский, прячущий воспаленные глаза, он принес пальто и шарф, определив адрес по бирке на ключах, найденных в кармане. Из моего окна было видно, как из подъезда выходили тяжелыми походками прибывшие на ночной вызов, и разъезжались машины городских служб.
Когда, ближе к полудню, я вышла в кухню, прекрасной троицы спасателей уже не было. На столе исходили ароматом свежий кофе и горка тостов, поджаренных нашими гостями. За столом, подперев щеку, нашлась встрепанная и помятая Машка. Она задумчиво смотрела на светлую пенку и тяжело вздыхала.
— Утра доброго, — поздоровалась, присаживаясь рядом. — Как ночь прошла? Ты в порядке?
— В случайном, — огрызнулась Маша. — Не помню, как прошла. Но если я проснулась с тремя голыми мужиками не первой свежести, то… Я же не такая! Я же никогда даже мысленно! Ладно, мысленно конечно было… с двумя… но… трое! Хуже всего, что я ничего не помню… а может это к лучшему?
Подругу мучила совесть за содеянное или злость на амнезию. Или и то и другое попеременно.
Я ушла в комнату за телефоном и вернулась, предъявляя эротическую фотосессию. Протянутая рука дрожала, на лице застыло обреченное выражение кающейся грешницы. Со стороны Машки послышался горестный стон.
Наша «Магдалина» каялась, и когда я увидела фото, поняла, что причины веские.
Я наклонилась разглядеть, что ее так огорчило. Троица мужчин на фото и близко не напоминала тех, что запомнились мне. Сильно за сорок, полноватые и лысыватые они лишь одним напоминали австралийский аналог с постеров. Ну как напоминали… больше очертаниями, чем размерами. Мысленно поблагодарила высшие силы, что отвели, поднялась и решительно направилась к плите. Организм требовал свежесваренного кофе в медной турке с перцем и пряностями.
— Почему ты не вернулась ко мне на улицу, когда поняла, что в доме пожар? — поинтересовалась очевидным, разливая пряно пахнущий напиток по чашкам.
— Сережки золотые пожалела. Бабулин подарок, перешли по наследству. Она их две войны берегла. Помню, как поднялась за ними, а потом ничего не помню, — покачала головой печальная Маша.
Вновь вспомнилось кольцо из платины с черным камнем, из-за которого мне пришлось пережить самые неприятные минуты в жизни. Настроение тут же испортилось.
— Я ничего не помню, а, значит, не было, — зло проговорила Машка, бросая озадаченные взгляды на лежащий на столе телефон.
Машку можно понять. Подругу постигло жестокое разочарование. Она-то считала свои чувства к Димочке настоящими. Но первое же испытание показало, что не такие они крепкие, как ей казалось. Трое мужчин, немного расслабляющей атмосферы… ладно… вру… атмосфера получилась крышесносная, но я-то выстояла, не поддалась на соблазн, а Машка нет.
— Лучшие годы своей жизни я провел в разврате и пьянстве. Именно поэтому они и лучшие, — процитировала Генриха Четвертого. — Будем считать это твоим девичником. Или его репетицией. Подружки присутствовали…
Я кивнула на себя, заваривая в турке новую порцию крепкого кофе.
— А парни могут сойти за приглашенных стриптизеров, — подхватила Машка, впервые просияв улыбкой. — А со стриптизерами не считается. Точно, считаем случившееся девичником!
Оправдание так себе, из серии «В презервативе за измену не считается», но я промолчала. Маша девочка взрослая сама разберется.
— Ань, — послышалось тихое от нее, — ты мне мои фото… с пожарными скинь, плиз… но больше никому, особенно Диме… ладно?
Я лишь молча кивнула, озадачиваясь Машкиным ослиным упрямством в желании выйти именно за Диму. Зачем делать ошибку, несчастной себя и его, если не нагулялась или тянет совсем на других парней? Или как в известном фильме: «… вот стукнет двадцать восемь, тут не только за Ксан Ксаныча, за козла пойдешь»… Так сейчас времена другие, и Машке до двадцати восьми еще далеко. Но, что Дима тянет на козла — однозначно. Все-таки старые фильмы гениальны.
Я отхлебывала мелкие глотки, катая ароматную жидкость на языке, раздумывая над Машкиной ситуацией и над своей странной реакцией.
Рудин моей совестью заделался? Или ангелом-хранителем? Чего ради он лезет мне в голову?
— Ты чем думаешь заняться? — послышалось от нее сказанное голосом более бодрым, чем до этого.
Покончив с самобичеванием, подруга вернулась к насущному. Я пожала плечами, планируя выспаться после суматошной ночи, а на вечер занять ванну, замочив себя на пару часиков с вином и свечами.
— Отдыхать буду, — неопределенно дернула плечом.
— Везет тебе, — завистливо отозвалась Машка, пряча за опущенными веками покрасневшие белки глаз. — Димочка занят сегодня, а вечером прибудут гости. Поработаю гидом вместо него. Не хочешь помочь?
Я насмешливо фыркнула и возвела очи горе.
Нашла дурочку! Она меня арендовала на двадцать восьмое переходящее в двадцать девятое, а сегодня только двадцать седьмое! Нет уж, за своего Диму отдувайся сама.
Для меня все в ее отношениях было ясно. Женщина никогда не простит мужчине унижения, если это не часть игры. Машке бы отступить, когда поняла, что вкладываться в отношения придется ей, а Дима будет снисходительно принимать, критиковать и требовать большего или убивать равнодушием. Видно, слишком много было вложено, когда поняла, и теперь соскочить просто обидно и жалко потраченного всего: времени, сил, эмоций. Но едва представился случай, Маша оторвалась. Сложно все это… эх…
Глава 46
— Знакомься, Ань, это Ника Левицкая, — Маша представила мне стройную девушку приблизительно моих лет, ожидающую нас в холле отеля «Киммель». — Ника, это Аня Смирнова. Для своих Энн, Нюта, Нюра…
Подругу понесло. Когда Машка нервничала, мозги отключались, и она порола всякую чушь.
— Маш, Ани будет достаточно, — я осадила отчего-то жутко нервничающую подругу.
Бледная какая-то. Переживает из-за возможного предложения Димочки? Не предложит — считай, бог отвел беду. От такого зануды свихнуться не долго.
Ника оценивающе прошлась по мне взглядом и приветливо улыбнулась. Что-то знакомое мелькнуло в белозубой улыбке. Я ответила тем же и уставилась на Машку, нервно кусающую нижнюю губу.
— Рада познакомиться, — девушка кивнула, снова окинув меня непонятным взглядом.
Казалось, она ищет во мне что-то и не может найти. Ревниво так, словно я ей соперница.
— Взаимно, — и толкнула Машу, мысленно улетевшую далеко отсюда. — Мы познакомились, и дальше у нас по плану…
Я сделала паузу голосом, ожидая ответа.
— Настя и ребята подъедут позже. Они сразу в Коли рванули, покататься на лыжах и сноуборде. Мы же пока доберемся до коттеджа. Нас Дима подбросит. Он тоже не любитель горных лыж, — Маша переводила взгляд с меня на Нику. — Ну, что идем?
Загорались первые фонари. Серое низкое небо срывалось одинокими снежинками, обещая к скорому вечеру полноценный снегопад. Мимо спешили люди, равнодушно обтекая нашу троицу. Туристы-иностранцы в сезон для Йонэссу дело обычное. Кисло улыбнувшись оскалившемуся Диме, невзрачному худощавому шатену, восседавшему за рулем кроссовера «Вольво», загрузилась на заднее сиденье, которое делила с Никой. Девушка легко приземлилась рядом и вновь знакомо улыбнулась.
Надо в Москву съездить, а то в первых встречных земляках родное мерещиться начинает.
Поспешно отвела глаза, уставившись на Машкин профиль, маячивший рядом с любимым. Рыжая откровенно пожирала парня глазами. Девушка сделала комплимент его умению водить, когда из-под колес едва успела отскочить женщина. Он снисходительно щелкнул Машку по носу, рванул на желтый, польщенно ухмыляясь. Подруга заискивающе улыбнулась, продолжая разговор.
