Может, я не прав, но «я художник, и я так вижу».
Мы подбираем наряды на вечер, а потом я отправляю свою девочку в салон красоты. У меня должно быть время для маневра.
Настя
В общем целом в ресторане мне побывать хотелось. Но через некоторое время я поняла: лучше б это был романтический ужин с Орловским наедине, а не с малознакомыми людьми, которые не расслаблялись, а всё о делах говорили.
Стас тоже там был. И я, улучшив минуту, всё же спросила его.
- Зачем? - вот так, одним словом, без описания всей каши, что он заварил. Но Стасик умный, он меня и с одного слова, как собака, понял.
Но если у собаки, что набедокурила, глаза виноватые, то от Александрова подобное ждать, наверное, глупо.
Он улыбается и пожимает плечами. К счастью, это не пренебрежительный, а защитный жест. Всё же ему не совсем по себе, что безмерно радует: не совсем потерян для общества.
- Отец бесконечно талдычил мне, что не нужно пытаться быть на кого -то похожим. Он часто Орловского приводил в пример. И говорил: он однажды сломается, потому что на самом деле у него нет чёткой цели и нет понимания, ради чего он всё это делает. Всему твои носки, Настя, - смеётся он непринуждённо. - А точнее, он отхватил главный приз - тебя. Тот самый смысл, которого ему не хватало. Но я попытался Орловского переплюнуть. Почему бы и нет? Это бизнес. У меня свои амбиции. Но, видимо, пока я не встречу свою Настю, не пойму, ради чего все эти хороводы.
- Ты похож на моего Артурчика, - вздыхаю. - На брата двоюродного. Помнишь, рыжий такой, в клубе?
Стас помнил. По глазам видно.
- И что между нами общего? - ему и впрямь интересно.
Я ловлю огненный взгляд Орловского. Мило ему улыбаюсь и отвечаю Стасу:
- Два больших лба, а по сути - как дети. Не наигрались ещё в войнушку, девочек за косички до сих пор дёргаете. Потому что нравятся и потому что на вас не смотрят. А внимание привлечь хочется.
- Ты мне нравишься, Настя, - вздыхает Стас. - И дело не в том, что ты игрушка, которую я хочу отнять. Абсолютно. Будь у меня шанс - я бы тебя отвоевал.
- Я не игрушка, Стас, - мне даже отодвинуться от него хочется. - Я человек. Со своими чувствами, мыслями, надеждами и мечтами. Со своим правом выбора, наконец. Я поэтому и сравниваю тебя с Артурчиком. Незрелые вы, понимаешь? Не выросли.
- А Орловский, значит, вырос? - кривит он губы, пытаясь улыбнуться, но у него не получается.
- На голову выше, - признаюсь чистосердечно. - И дело не в росте, как ты понимаешь. А папа твой прав. Он старше и мудрее. Так что слушай папу. И однажды у тебя всё получится. По-настоящему, а не подло, из-за угла. Ты и сам ничего не добился, и девушку подставил.
- Ты о Миле, что ли? - вот теперь он улыбается. - Ты слишком правильная, Настя Метёлкина. Я задам всего один вопрос: ты бы его предала? - кивает он на Орловского.
- Нет, - я не задумываюсь. Потому что не представляю, что могло бы меня заставить предать Вовку.
- Вот в этом вся и разница, - вздыхает Стас. - А за Милу ты не переживай. Такие не тонут. И не пропадают. Пристроится. У неё были личные счёты с твоим Орловским. Отомстила, как смогла. К слову, её никто не принуждал. Сама.
- Ладно, - торопливо сворачиваю разговор, потому что мой миллионер уже все деловые моменты обговорил - я так поняла, впечатлились они Вовкиными талантами и сделали выбор правильный - и надвигается, как туча. Нам тут только скандалов да драк не хватало для полного заключения контракта, - подумать тебе есть над чем. Решай хорошо домашку, студент, и тогда шишки покажутся опытом, а не синяками.
Александров вздохнул, я поспешила навстречу к своему ненаглядному.
- Потанцуй со мной, Метёлкина, - говорит он, глядя мне в глаза. И как ему отказать? Да и отказывать я не хочу. Слишком хорошо помню наш первый и пока единственный танец.
- С удовольствием, мой властный пластелин, - пытаюсь пошутить, но Владимир Алексеевич так серьёзен, а у меня голова кружится и мурашки маршем от макушки до колен по всему телу проходят.
Это что-то. И лучше ни о чём не думать. А то недолго и растерять всю думалку напрочь.
51. Мгновения счастья
Как сделать девушку счастливой? Нужно просто любить её.
Мысли вслух Владимир Орловский
Она входит в мои объятия так правильно и так знакомо, что у меня перехватывает дух. Мне нравится с ней танцевать - так бы и кружил её вечно, глядя в тёмные счастливые глаза.
Настя мне улыбается, а я плыву, качаюсь на волнах. Вижу только её. Чувствую, осязаю, и больше никто мне не нужен. Оказывается, это так просто - найти своего человека. Ту самую девушку. Единственную.
- Я тебя никому не отдам, слышишь? - сжимаю в объятиях и кружу в танце.
- А меня никто и не заберёт, - улыбается Настя. - Я ж из тех, кто не продаётся и не разменивается.
Бесхитростные слова, от которых становится горячо. Накрыть бы поцелуем её губы, но не здесь и не сейчас. У меня ещё будет время. Много-много времени, чтобы и поцеловать, и рассказать, как она мне дорога. Без лишних свидетелей, без чужих людей.
- Потерпим ещё немного? - спрашиваю, понимая, что сорвался бы и летел на крыльях подальше отсюда.
- С тобой - хоть целую вечность.
Это почти признание. Она смелее, чем я. Чувствую себя однобоким засранцем в дорогих туфлях и белоснежных носках. Снобом, что морщится оттого, что щенок наделал мне на ногу. Как давно это было, оказывается. Целая пропасть между «было» и «стало».
Она не просто въелась в меня - проросла, распространилась, рвёт корнями моё прошлое, чтобы показать яркий свет настоящего и будущего. И я не сопротивляюсь. Зачем? Это правильные корни и желанные разрушения от нужной мне девушки.
Правильный ответ упал на дно моего сердца и твёрдо шепнул: «да». Всё остальное я пережил легко: разговоры с будущими партнёрами, шуточки, задумчивый взгляд Стасика, которому несмотря ни на что хотелось настучать по тыкве. Но я всё выдержал, глупостей не наделал, вёл себя прилично, потому что меня согревала одна-единственная мысль: скоро это всё закончится, и тогда настанет время только для нас двоих. Для меня и Насти.
- Ты почему такой загадочный? - спросила она, как только мы распрощались со всеми и сели в машину.
Женщин обманывать нельзя. И тайны хранить долго не удаётся: они умеют чувствовать намного глубже и острее. Особенно, если внимательно наблюдают. Но к каким выводам придут - неизвестно.
- У меня для тебя сюрприз, - не стал я вдаваться в подробности. Но глаза Насти зажглись любопытством, и мне с трудом удавалось держать лицо кирпичом - не реагировать на её восклицания, взгляды, подколки.
- Орловский, - сказала она в сердцах. - Иногда ты похож на дуб-дерево - можно с разбегу о тебя убиться.
- Не надо убиваться, потерпи, Насть. Ну, что это будет за сюрприз, если я сейчас всё расскажу?
- Логично, - выдаёт она и меняет гнев на милость. Затихает, уютно устроившись у меня под боком.
Я веду её за руку по коридору, а перед дверьми в свой номер прошу:
- Закрой глаза. И не подглядывай, пожалуйста.
Она послушно опускает веки. Ресницы чуть подрагивают. И я ввожу её в комнату.
- Замри и не шевелись!
Ей не нравится, когда я командую, вижу, как корчит недовольную гримаску, но, посмеиваясь, зажигаю свечи. И пока Метёлкина не очнулась и не начала возмущаться, нежно целую в губы.
- Теперь можешь смотреть, - шепчу ей на ухо.
- О-о-о... - оглядывается она. - Вот это да-а-а!
Номер заставлен цветами. Розами, крупными ромашками и ещё какими -то - названий я не знаю. Нежные тона - от белого до глубокого лилового. Мерцают свечи, в ведёрке со льдом
- шампанское. Не знаю, нужно ли нам оно, но я хотел, чтобы выглядело романтично. Кажется, удалось.
- Ты передумал, да? - радуется она и тянется к моим губам. Я не сопротивляюсь. Наивная. Когда это Орловские отказываются от своих слов и намерений? Но сейчас ей об этом знать не обязательно. Я скажу ей об этом позже. А пока.
