а я вот даже имени твоего не припоминаю, — говорю ровным тоном, и по классу тут же проползает гул.
Теперь внимание одноклассников приковано в нашей троице. Мазнув равнодушным взглядом по их ожидающих лицам, ощущаю, как сердце начинает ускорять свой ритм. Давно забытое чувство тревоги нарастает с каждым глухим ударом, пока подружка Тоши медленно приближается к столу, за которым я сижу. Юбка слишком короткая для гимназистки. Пуговицы на блузке расстёгнуты так же, как и жилет. На шее поблескивает тонкая золотая цепочка с кулоном, на руке браслет, в ушах сережки. Девочка точно не из бедной семьи. Сглатываю практически бесшумно, коря себя за то, что всё равно ввязалась в конфликт, и, судя по всему, с королевой класса, ведь другие девчонки помалкивают в тот момент, когда изо рта «подружки» вылетают слова.
— Я бы не стала этим гордиться, беспризорница, — она впивается в меня взглядом и помещает ладони на край столешницы, нависая надо мной, как стервятник над добычей, — деменция очень опасная болезнь. Коварная. Не щадит людей.
— Ты так за меня переживаешь. Не влюбилась ли? — прищуриваюсь, выдерживая напор одноклассницы, пока та с нескрываемым отвращением рассматривает мои «ушки». Моё высказывание вновь вызывает волну протяжного «у-у-у-у-у» по классу, и несчастная краснеет от злости, как рак.
— Я тебе… — она не успевает договорить. Антон дёргает её за руку на себя и одним взглядом заставляет закрыть рот.
— Крис, сядь на место, — произносит с улыбкой и кивает в сторону парты, за которой сидит королева, — Лиза только к нам пришла, а ты нападаешь. Не по-человечески как-то, да?
Смотрит на меня. На красивом лице всё та же улыбка, а вот глаза… Там темнота… Мне становится не по себе от его внимания, и я пожимаю плечами. Сижу в напряжении, пока Кристина не отступает назад. С первых парт прилетает:
— Что это было?
— Почему Маршал её защищает?
— Очуметь…
— Зачем он Крис так опустил?
— Неужели ему эта мышь понравилась…
Антон наклоняется ко мне, и в лёгкие моментально проникает запах дорогого парфюма.
— Если будет к тебе лезть, то мне скажи, хорошо? — я отвожу взгляд в сторону и неопределенно пожимаю плечами.
Внутри разрастается волнение. Я даже дышать перестаю, пока Тоша находится рядом. Благо через пару секунд он отстраняется, берёт мой телефон, смахивает блокировку и вопросительно смотрит на меня.
— Можно? — спрашивает, хотя уже в наглую что-то там нажимает. — Держи, — подаёт мне мой смартфон, на котором высвечивается вызов контакта Маршал. Я сглатываю, пока он с улыбкой сбрасывает звонок и что-то строчит в своём телефоне.
Сердечная мышца клокочет от его нахождения рядом. Мне жутко не нравится такая реакция, и я хмурюсь, глядя на экран смартфона. Вот значит, какой ты, Маршал… Напряжение понемногу отпускает, когда раздаётся звонок, но я всё равно ловлю на себе взгляды новых одноклассников. Как бы я ни старалась не воспринимать всё близко к сердцу, их смешки и перешёптывания начинают действовать на нервы. На втором уроке я начинаю ёрзать на стуле, потому что Антон сидит сбоку и смотрит на меня. Игнорирую его до последнего, но тот, не получив зрительного контакта, строчит что-то в телефоне. Мой тут же вибрирует.
Маршал: Сходишь со мной в кафе, Милые Ушки?
Бросаю на него непонимающий взгляд и ничего не отвечаю. При этом сердце точно выбивает иероглифы на рёбрах. Колотится так, словно функционирует последние минуты. И я ловлю себя на мысли, что хочу сбежать из класса. Мало того, что я жутко туплю по каждому предмету, так ещё и Маршал отвлекает от усваивания материала. Я ожидаемо злюсь. Не на него, а на себя. За то, что сейчас жутко напоминаю себе Женю, которая потеряла часть серого вещества, когда объект её симпатии вдруг уделил ей внимание, а ведь Антона и не знаю вовсе! Для меня он просто красивая оболочка. Он не может мне нравиться! К тому же, у него есть чокнутая подружка, которая убивает меня взглядом.
В общем, я с трудом доживаю до большой перемены и пулей вылетаю из класса. Телефон вибрирует в рюкзаке, оповещая о новом сообщении, но я не спешу заглядывать в содержимое. Наверняка, это Тоша… Бр-р-р… Даже в мыслях звучит голос Кристины и её протяжное То-о-оша…
В столовую я не попадаю, точнее, стопорюсь в дверях, глядя на то, что все столики заняты, но место есть рядом с… Антоном. Желудок скручивается, требуя еды, только я сглатываю слюну и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Я, конечно, боец за справедливость, но американских горок на сегодня достаточно. Иду по коридору, рассматривая листок с расписанием и номерами кабинетов, как вдруг меня кто-то хватает за шею. На глаза ложится повязка. Вскрикиваю и тут же тяну воздух через нос, потому что мне и рот затыкает чья-то сухая ладонь. Семеню ногами, пока меня тащат назад, и охаю, падая на колени, ведь меня резко толкают вперёд. За спиной хлопает дверь, и раздаются девчачьи смешки, а я часто моргаю, глядя по сторонам, и, к своему ужасу, замечаю, что нахожусь в еле освещенном помещении. Его габариты настолько малы, что горло сдавливает паника. Мозг моментально выдает картинки из прошлого, и я обнимаю себя руками.
— Мамочка, не надо… Мама, пожалуйста, выпусти меня…. Мама!
Сердце подпрыгивает вверх от громких ударов. В ушах появляется звон. Я верчусь по кругу. Стены сливаются в тёмное месиво. Перед моими глазами возникает совершенно иные образы. На коже выступают капельки пота. Я сажусь на корточки и сжимаю голову руками, чтобы не слышать голоса прошлого.
— Мама… Мама, не надо…. Открой дверь… Мамочка… Я прошу тебя…
Жадно глотаю кислород, но он, будто не поступает в лёгкие. Грудную клетку жжёт. Я крепко зажмуриваюсь и считаю. Не помогает. Из груди помимо моей воли вырываются рыдания. Тихие.
— Я спасаю тебя, Лизонька! Я нас спасаю!
Я только громче плачу, потирая запястья, за которые мама хватала меня. На них тёмные следы от её пальцев. И я тру щёки, но они не высыхают. Мне страшно. И никто не спешит вызволять меня из этого адского плена.
Воспоминания, как вспышки озаряют сознание, и я уже не сдерживаюсь. Плачу. Беззвучно, понимая, что никто меня не спасёт. Кристина со своими подружками знатно повеселилась, запихав меня сюда. Я вроде начинаю ровно дышать, но стоит поднять голову, как меня тут же придавливает стенами и потолком. Тело рефлекторно сжимается. Паника накатывает более сильной волной, и я хочу слиться с полом. Провалиться сквозь него, потому что невменяемый голос Жанны звучит отовсюду…
— Я спасаю тебя, Лизонька!
