– Ну и где?! – выкрикнул он зло, глядя Пашке в глаза.
– Что где? – вполне искренне спросил Долгих.
Я поразилась его спокойному тону, даже голос не дрогнул. Может, он передо мной так храбрится, но я ему за это была благодарна. А вот я снова собиралась разреветься. Наорали на Пашку, а еще страшнее стало мне.
Мужик вместо ответа встал с табурета и, в два шага оказавшись возле нас, ударил Долгих кулаком в лицо. Я завизжала.
– А ты не ори, тварь! – пригрозил он мне.
От охватившего ужаса меня прорвало.
– Вы нас с кем-то перепутали! – затараторила я. – Мы ничего не знаем, ничего не видели!..
Долгих шмыгнул разбитым носом. Думаю, если бы у Пашки не были связаны руки, он показал бы этому хмырю, где раки зимуют.
– Снюхал все? – злобно усмехнулся хмырь, снова обращаясь к Паше.
Я похолодела. А ведь мальчишка в оранжевых сапогах меня предупреждал. Ясно, что речь идет не о тестерах в парфюмерном магазине. Господи, неужели Шацкая и ее дружок распространяют наркотики? Этого не может быть! Зачем ей это? Пагубное влияние Матвея?
Некстати в голову полезли самые неподходящие мысли. Это от стресса. Я представила маму, которая привычно встала в дверях моей комнаты и, уперев руки в бока, говорила: «Опять постель за собой не убрала? А вот у Шацких Ульяна наркотики по пакетикам расфасовывает…» Я нервно хохотнула. Похоже, схожу с ума. Долгих удивленно покосился на меня. Кровь из его носа капала на светлую рубашку, от этого мне стало плохо. В глазах потемнело, резко замутило… Еще немного, и от страха я потеряю сознание.
Дверь снова распахнулась, и в комнату зашел амбал, который был вдвое больше нашего предыдущего мучителя. Если и этот начнет пытать, то придется сознаться во всех смертных грехах. Мамочки! Выберусь отсюда живой, никогда, ни-ког-да не буду ввязываться в сомнительные авантюры. Даже сплетничать перестану… И думать о подобном не буду! Если, конечно, выживу. Еще и Пашку втравила. Ужасно… Почувствовала, как в носу снова защипало от слез. Это я во всем виновата… Только я!
– О-о-о, знакомые лица! – протянул амбал.
А? Знакомые лица? Это он про кого?
– Привет, браток! – обратился двухметровый шкаф к Пашке.
Что? Теперь настала моя очередь с удивлением смотреть на Долгих. Это как понимать? Я тут себя виню, а к нему уже второй преступник обращается. Неужели Паша с ними знаком и из-за него нас схватили? Ну не-е-ет, нет! Не мог Долгих мне врать. И что означает: «Снюхал все?» Паша не наркоман. Мне это снится… Разрыв шаблона!
– Ты кого мне притащил, идиот? – спросил амбал у своего приятеля.
– Сам идиот! Кого просил, того и притащил, – сквозь зубы ответил хмырь. – Девку и пацана…
– Да, но пацан не тот.
– Как не тот? – озадачился хмырь. – Но девка-то та, она у гаражей крутилась. Я за девкой следил. А она всегда с этим…
Мужик с отвращением кивнул на Долгих. Амбал подошел к Пашке и присел перед ним на корточки. Внимательно осмотрел лицо друга. Долгих не отводил от преступника взгляда. Внезапно этот шкаф достал из кармана носовой платок и вытер Пашке кровь под носом. Я совсем опешила. Вот так забота!
– Ты ему зачем шнопак разбил?
– Партизанит, – лениво отозвался хмырь.
– Мать твою, конечно, партизанит! – разозлился амбал. – Говорю ж, не тот! Он даже на нарика нашего совсем не похож. Где ты их взял вообще?
– Да там, под кусточком, – неуверенно начал его приятель. Понял, что по полной облажался. – Я думал, они меня к тайнику выведут, а они там чпокаться собирались.
У меня запылали уши. Знаю, сейчас не до соблюдения приличий. Но нельзя ли при дамах выбирать выражения?
– Короче, – устало вздохнул амбал, – ты с самого начала не ту телку выслеживал.
Хмырь озадаченно выругался. Да так, что у меня уши в трубочку свернулись.
– А че она в гаражах тогда шарахалась? Разве бывают такие совпадения?
«Давай, Ковалева, подскажи им, что у тебя там «Астон Мартин» припаркован!» – припомнил мне внутренний голос. Вот же ядовитый какой!
Но теперь-то, когда эти бандюганы пришли к выводу, что произошло недоразумение… нас ведь отпустят?
– И че делать? – словно прочитав мои мысли, проговорил хмырь.
– Твой косяк, ты и решай.
Мы с Долгих затаили дыхание. Тот факт, что один из преступников Пашке нос слюнявчиком подтер, внушал оптимизм. Возможно, не все потеряно.
Хмырь взглянул на нас и с растерянным видом почесал затылок.
– Так че? Может, обоих грохнем, и все?
* * *
У меня снова потемнело в глазах, а сердце бешено заколотилось о ребра. Я зажмурилась. Передо мной тут же замельтешили разноцветные пятна…
– Грохнем? – сердито переспросил амбал. – Ты в своем уме? У них там население тридцать тысяч человек. Ты прикинь, что начнется, если они пропадут? Весь город на ушах стоять будет. Наш наркоша точно насторожится и на дно ляжет. Не, мокруха не вариант.
Я сглотнула и покосилась на Пашку, который сидел словно статуя, не шелохнувшись.
– Мое дело предложить, – ответил хмырь. Его губы сжались в узкую полоску. – Просто так их теперь не отпустишь.
– А что, по сути, они знают? Ребятки вроде не из болтливых, да, браток? – обратился к Паше мордоворот. Почему-то он проникся симпатией к Долгих. Или мне так показалось.
Пашка кротко кивнул. Ну… как не из болтливых. Долгих-то в эту категорию входит. А вот я изо всех сил сдерживала желание развопиться во все горло: «Дяденьки! Дяденьки! Честное слово, никому ничего не скажем, дяденьки! Только отпустите!»
Двухметровый мордоворот теперь присел на корточки передо мной. Все. Дар речи перестал храбриться и пропал. Бесследно исчез. Я подавленно молчала.
– Мы, кисонька, знаем твой домашний адрес, знаем, где работают родители… Чуешь, к чему я веду?
Я быстро закивала.
– Очень верю в твою сознательность, котенок, – продолжил мужик нарочито ласковым голосом, – мы в вашей дыре проездом, закончим одно дельце да уедем. Зачем беспокоить ментов, ты как считаешь?
По количеству
