выбор, — сказал Исайя, бросая мне полотенце, чтобы я вытер руки. — Позволить прошлому разрушить твое будущее. Или извлечь из него урок и поклясться, что никогда не позволишь этому повториться.
— Вот так просто?
— Нет, чувак. — Он покачал головой. — Это никогда не бывает просто. Ты борешься каждый день. Ты надрываешься, чтобы стать лучше, чем был. И борешься, особенно в плохие дни, потому что они заставляют тебя хотеть продолжать бороться.
Я закрыл глаза и позволил его словам впитаться.
У Исайи были свои демоны, с которыми он боролся в одиночку. В то время как у меня всегда был клуб, мои братья, Исайя жил уединенной жизнью. Он потерял женщину в автокатастрофе и попал в тюрьму, потому что был за рулем.
Когда он переехал в Клифтон Фордж и пришел работать в гараж, он был немногословен. Ближе всех он был к Пресли. Но потом Дрейвена подставили. Исайя оказался в центре нашей неразберихи и ушел с главным призом. С Женевьев. В эти дни он боролся не в одиночку.
Бороться.
— Мне пора. — Я кивнул парням, затем направился к двери. Позади эхом отдавались чьи-то шаги.
Эмметт быстро догнал меня и направился к нашим байкам, припаркованным у забора из сетки-рабицы. Наступил март, а с ним и весенняя погода. Мой грузовик был брошен на подъездной дорожке у дома.
— Тебе не обязательно ехать, — сказал я Эмметту, садясь на байк.
— И отработать смену в офисе? Нет, спасибо. Я предпочту подождать в больнице.
— Спасибо, брат.
В ответ он надел солнцезащитные очки и завел свой байк.
Больница находилась на другом конце города, недалеко от реки Миссури, которая протекала вдоль края Клифтон Фордж. У кромки воды было несколько участков льда, но по большей части он весь растаял. То же самое было и с сугробами, которые теперь исчезли с улиц и дворов.
Воздух был свежим и бодрящим, когда он овевал мое лицо. Слава богу за это. Мне нужна была минута на байке, чтобы почувствовать дорогу и вибрацию. Подумать. О борьбе.
Кэсс не заслуживала меня, но я не оставлю ее одну. Я просто не могу.
Мы с Эмметтом припарковались на стоянке для посетителей, и я заставил себя идти ровно, пока мы шли ко входу в больницу. Мои колени дрожали. А конечности были как резиновые. Но я прошел, переставляя ноги, через раздвижные стеклянные двери и по коридорам, отмеченным стрелками, к родильному отделению.
Медсестра, одетая в фиолетовую форму с цветочным принтом, поприветствовала меня из-за стойки.
— Чем я могу вам помочь?
— Кассандра Клайн.
— А вы кто? — Ее взгляд метался между мной и Эмметтом.
Я с трудом сглотнул. Хороший, черт возьми, вопрос. Кем я был?
К счастью, мне не пришлось отвечать. Дейл шел по коридору, его лицо было бледным и выражало беспокойство.
— Лео.
Я оттолкнулся от стойки, чтобы встретить его катящим инвалидное кресло.
— С ней все в порядке? Могу я ее увидеть?
— Палата сто десять. — Он указал дальше по коридору. — Последняя слева.
— Спасибо, — сказал я, удивленный, что он мне это сказал.
— Я подожду в зоне ожидания, — сказал Эмметт. — Крикни, если тебе что-нибудь понадобится.
Я кивнул и вышел, направляясь к палате Кэсс. Я постучал и приоткрыл дверь. Кислород вырвался из моих легких в тот момент, когда мой взгляд упал на нее, одетую в выцветшую голубую сорочку и лежащую на кровати в центре комнаты.
Она выглядела красивой. Захватывающий. Черт, как же я скучал по ней.
Несмотря на то, что ее живот был прикрыт белым одеялом, я мог видеть, как он вырос. Ее волосы разметались по подушкам за спиной. Гладкая кожа ее щек была раскрасневшейся и влажной от пота. Когда ее пристальный взгляд повернулся ко мне, и я встретился с этими карамельными глазами, я был готов.
Не раздумывая, я подошел к кровати и положил руки ей на лицо. Затем я прижался губами к ее губам и дал себе секунду, чтобы впитать ее, прежде чем отстраниться.
— Привет.
— Привет, — прошептала она, когда я прижался лбом к ее лбу.
— Ты в порядке?
— Спроси меня еще раз через минуту. — Она зажмурила глаза и прижала руки к бокам, когда все ее тело напряглось.
Я стоял прямо, наблюдая широко раскрытыми глазами, как она стиснула зубы и поморщилась.
— Дыши. — Клаудия бросилась к Кэсс, взяв дочь за руку. Она встретила мой взгляд с другой стороны кровати и одарила меня страдальческой улыбкой.
Я не заметил ее, когда вошел, слишком поглощенный Кэсс.
— Вот и все. — Клаудия потерла тыльную сторону ладони Кэсс, поворачиваясь, чтобы посмотреть на монитор рядом с капельницей. — Почти готово.
Пик на экране монитора уменьшался.
— Ой. — Кэсс рухнула на подушки, ее глаза все еще были закрыты.
— Ты уверена, что не хочешь эпидуральную анестезию? — спросила Клаудия.
— Я не знаю. — Кэсс посмотрела на свою мать. — Да. Нет.
— Это так сильно больно?
Обе женщины стрельнули в меня сердитыми взглядами.
— Прости. — Я поднял руки. — Мне уйти?
— Нет, ты остаешься. — Клаудия наклонилась и поцеловала Кэсс в лоб, приняв решение за меня. Затем она выскользнула из палаты, оставив нас одних.
— Ты уверена, что ей стоило уходить? Я не знаю, что делать, — признался я.
— Я тоже. Для этого и нужны медсестры. И я читала книги.
Конечно, она читала. Она была подготовлена. Все, что сделал я, — это собрал чертову кроватку.
— Мне понравилась кроватка, — прошептала она.
— Она хорошая. Крепкая. У меня ушло несколько часов на сборку.
— Прошлой ночью?
Я покачал головой.
— В тот день, когда ты съехала.
— Лео. — Ее взгляд смягчился. — Почему?
— Потому что она такая большая, что твой папа не сможет протиснуть ее в дверь, не потратив три часа на то, чтобы разобрать ее.
Она хихикнула.
— Так ты сделал это, чтобы наказать папу?
— Нет, я сделал это, потому что надеялся, что ты вернешься.
— Нам нужно о многом поговорить.
Я сел на край кровати и взял ее за руку.
— Я знаю.
— Но не прямо сейчас. — Гримаса боли исказила ее великолепное лицо.
Мой взгляд метнулся к монитору и линии, которая стремительно увеличивалась. Блять. Где Клаудия? Что она сказала?
— Дыши.
Кэсс кивнула, с шипением выдохнув, когда ее рука сжала мою, как тиски.
Схватка, казалось, продолжалась вечно, пока, наконец, Кэсс не разжала зубы и не уткнулась в подушку.
— Ооо, это было больно.
Ооо, это было больно вскоре превратилась в это чертовски больно. Чертовски превратилось в адски. Адски превратилось в дерьмо, как больно. Дерьмо, как больно превратилось в блядски больно.
Слезы текли по лицу Кэсс, когда доктор Тан ворвалась
