Как же быстро всё может меняться в наших жизнях. Вот мы вдвоём с ней, в холодном городе на севере, где ни знакомых, ни друзей. Где всё надо начинать с нуля нам обеим, и не кому помочь. И вот мы снова в знакомом городке, в своей старой квартире, и у нас ещё есть близкие.
Такие вот моменты нужно ценить особо. Когда жизнь даёт тебе понять, что у неё для тебя припасено ещё много хорошего. Того, что стоит ценить.
Не знаю, когда мама успела, но она приготовила свой фирменный домашний пирог с яблоками и… ягодами малины. Вижу, как улыбается Максим, когда она рекламирует свой фирменный рецепт пирога с малиной. Говорит, что очень любит такое природное лакомство. А у меня щёки начинают гореть. Надеюсь, мама не заметит.
Мы обсуждаем нашу победу на конкурсе, мама восхищается талантом Максима, открыто благодарит, что снова заставил поверить меня в танец.
Ларинцев ведёт себя абсолютно спокойно и непринуждённо. Хвалит мамин пирог, интересуется какими-то деталями ремонта, расспрашивает о работе. Удивительно, как легко он может обаять собеседника. Как в порядке вещей, обнимает меня за плечи, словно мы семейная пара вот уже лет десять. Это смущает меня перед мамой. И мне кажется, он это прекрасно осознаёт и делает специально, подчёркивая, что ничего сверхъестественного в этом нет.
Маме звонят с работы, и она просит нас немного подождать, потому что это срочно.
— Нинуль, ты бы могла Максиму показать свои фотографии со спектаклей.
— Не думаю, что они будут ему интересны…
— Да ну прям уж! Ещё как будут. Пошли!
Ларинцев встаёт из-за стола и тащит меня в сторону коридора, оставляя маму на кухне за телефонным разговором.
— Показывай давай, где твоя девичья неосквернённая обитель.
Он в игривом настроении, но сейчас мне хочется снова стукнуть его по лбу. Только сильнее. Потому что мне кажется, что он только что в рупор произнёс свою пошловатую шутку.
Пропускаю его в свою комнату и прикрываю дверь.
— Вот она — моя обитель, — улыбаюсь. — Не шибко роскошная. Да мы тут с мамой и не жили последние два года.
Не хоромы, конечно, по сравнению с его квартирой. Я уж молчу по поводу родительского дома. Не была там, но представляю, насколько он роскошен. Но надо отдать должное Ларинцеву, я никогда рядом с ним не ощущала этой социальной разницы. Возможно в характерах, круге общения, но не в деньгах. Никакого бахвальства, неоправданного сора деньгами, нарочитого акцента на своей обеспеченности. Да, его вещи дорогие, машина, наверное, стоит столько, сколько мама и за год не зарабатывает. Да какой там за год. За пять! Но рядом с ним ты не чувствуешь себя в этом плане ущербной.
— Здесь уютно.
Ларинцев разглядывает полки с фотографиями со спектаклей, которые мама снова выставила, хотя я и просила спрятать их подальше. Наградные кубки. Пробегает пальцами по корешкам книг, а потом останавливается на одной из них.
— Обожаю Гарри Поттера, — Максим раскрывает самую зачитанную четвёртую часть, пролистывает несколько страниц. — Наверное мы сейчас должны обсудить что-то типа «Гордость и предубеждение», как герои популярных любовных романов, но мне больше по нраву история про мальчика-волшебника. Ты как?
— Да, действительно, лучше обсудим его, — смеюсь в ответ, пытаясь отобрать книгу.
— Как думаешь, у них было заклинание, по которому на человеке в секунды испарялась одежда?
— Чего?
Максим аккуратно защёлкивает замок на двери и подходит ближе.
— С ума сошёл? — пячусь назад, пока не упираюсь спиной в письменный стол. — Ты что делаешь?
— А ты как думаешь? — Максим обхватывает меня за талию и прижимается всем телом, пуская сразу сотни искр мне под кожу. Ведёт носом по шее, зная, как сильно я реагирую на эту ласку. — Думала, зачем я сюда ехал? Хочу опорочить твою девственную обитель.
— Да ну тебя, — пытаюсь увернуться, но получается с трудом. — Максим, там моя мама в нескольких метрах. Пожалуйста, прекрати.
— Она занята.
— Но она же не оглохла, и вдруг…
Приходится замолчать и закусить губу, чтобы сдержать вскрик, потому что Максим резко разворачивает меня к себе спиной и заставляет опереться руками на стол.
— Тише, Малина, — горячо шепчет мне в шею сзади с интонациями, которых я раньше ещё не слышала, но которые стягивают внутри такой тугой узел, что становится больно. — Знаешь, как мне хотелось сделать вот так тогда, когда я был у тебя дома в прошлый раз? Чуть мозг не оплавился. Хотелось оттащить тебя обратно в твою комнату, задрать это чёртово малиновое платье…
Не успеваю и дёрнуться, как проворные пальцы дёргают замок моих джинсов и спускают их вместе с трусиками почти до колен.
— Развести твои ноги в чёртовых чулках…
— Ты что же творишь, Максим? Мм…
Я закрываю одной ладонью рот, а второй вцепляюсь в край стола, потому что в меня проталкиваются его пальцы. Мне совершенно не больно, а пикантность ситуации подстёгивает, и уже через несколько движений его рука становится слишком влажной. И тогда им на смену приходит совсем другое ощущение.
Максим своими ступнями расталкивает мои шире и глубоко одним толчком входит, выбивая воздух из груди.
— Дети, я убегу ненадолго! — слышится из коридора мамин голос, повергая меня в пучину паники. — Нужно передать учётный журнал Татьяне. Минут через десять буду, вы только не уезжайте.
— Хорошо, мам, — с большим трудом выкрикиваю, пока Максим замирает на месте, но не отпускает меня.
В коридоре щёлкает дверь, а я и выдохнуть спокойно не могу. В такой-то позе…
— Видишь, а ты переживала, — делано-беззаботно говорит Максим, пока я привыкаю к нему внутри.
А потом крепче перехватывает меня за талию и начинает двигаться. Совсем не так, как вчера вечером. Быстрее, мощнее, жёстче. Пугаюсь только в первые секунды, а потом закрываю глаза и покоряюсь, понимая, что все страхи только в моей голове. Обмякаю в его крепких руках, позволяя делать то, что ему хочется. Иногда же так можно? Отпустить контроль, отдать его в руки тому, кому доверяешь. Кто держит крепко, надёжно. Не упустит, не сломает, не причинит вреда.
И доверие вознаграждается. Сладкой дрожью, тягучим спазмом и тихим хриплым шёпотом любви.
* * *
Когда мама возвращается, мы сидим на кухне и пьём ещё по кружке чая. Максим выглядит довольным и расслабленным. У меня же внутри всё ещё немного тянет, но это не причиняет дискомфорта, лишь напоминает о страсти и о том, что я желанна для любимого.
— Мам, нам уже пора. Это сегодня были консультации, а завтра к первой паре и весь день учимся.
— Да, давайте, лучше ехать ещё по светлому.
Максим прощается с мамой и спускается на улицу, я ещё мешкаю в коридоре, понимая, что мама мне хочет кое-что сказать.
— Ну пока, до следующих выходных, мам, на этих не смогу приехать.
— Да, давай, дочь, — мама крепко обнимает меня. — И… я рада. Максим очень хороший молодой человек.
— Мам…
— Мне нравится, как ты светишься рядом с ним, — мама улыбается и целует меня в щёку. — Ну всё, беги, а то замёрз уже он там, видимо. С каждым днём зима подступает все ближе. И капюшон накинь, пока до машины добежишь!
— Хорошо!
Торопливо скатываюсь по ступеням на улицу и… никого не обнаруживаю у подъезда. Может, отошёл куда…
— Максим? — зову негромко.
Машина заперта, фары выключены. И тут я замечаю, что стоит она как-то чуть ниже, чем была. Шины! Все четыре колеса спущены.
Внутри запускается паника, накачивая сердце страхом. По спине ползёт холод. Где он? Что случилось?
— Максим!
В бешеном раздрае сжимаю ладони у груди. Что делать? Найти! И, кажется, я знаю, где…
Глава 53
Где же ты… Хоть бы всё было хорошо!
Забегаю за угол школы и вижу, что всё ещё хуже, чем я предполагала. Их пятеро, а он один. Двое держат под руки, а Влад, стоя ко мне спиной, как раз замахивается и со всей силы бьёт Максима кулаком в лицо.
Горло перехватывает судорогой, но я всё же срываюсь на крик.
