За окном уже стемнело, и недовольная сестра каждые пять минут норовила выгнать Ольгу и Петра Михайловича из палаты больной, когда старик, наконец, оторвался от тетради.
Он медленно снял очки. Причмокнул губами, и окинул женщин многозначительным взглядом.
— Что ж, — сказал он, — этот случай еще раз доказывает, что между гением и безумием нет ни какой разницы…
Вика сидела на кровати в спальне своих родителей. Пышная белоснежная юбка ее свадебного платья раскинулась на метры вокруг. До начала бракосочетания было еще около двух часов. Вот-вот за ней приедет Олег в белом лимузине и черном фраке, и повезет ее в ЗАГС.
А Вика беспокойно ерзала, сжимая тонкие руки в кружевных перчатках в кулак, стараясь уверить себя, что все она делает правильно. Все верно…
Край пожелтевшей газеты выглядывал испод кипы глянцевых журналов на тумбочке у кровати с маминой стороны.
Вика осторожно достала затертую газету. Интересно, как она оказалась в маминых журналах, с женскими советами?
От нечего делать, Вика развернула газету, и прочла заголовок: «Оказавшись на нарах, знаменитый футболист замахнулся на Шекспира!». Хмыкнув, Воробьева решила изучить статью.
«Семенов Максим Иванович, так громко загремевший за решетку две недели назад за убийство Наумова Кирилла Семеновича, неожиданно открыл в себе новые таланты. Таланты писателя. Слава Богу, этот горе убийца, не стал писать стихи. Вот некоторые вырезки из его сочинений, которые он адресует некой Виктории.
«Как глупо было верить в то, что ты меня когда-нибудь простишь за такую детскую выходку. Но сидя здесь, за решеткой, я в который раз убедился, как ты мне нужна. Как я скучаю по тебе. Помнишь дождь? Я думал он смыл с меня все мои грехи. Оказалось, нет. Я по-прежнему виновен. Виновен в том, что разбил тебе сердце. Не тебе одной, но ты мне так дорога… Я проклинаю себя, за то, что последовал совету сестры, ты понимаешь, о чем я. Это жестоко. Но с первой же нашей встречи я понимал, что это не игра. Что это самая настоящая правда. И даже если это письмо не дойдет до тебя никогда, потому что я его не отправлю, я люблю тебя…»
Вика откинула газету в сторону, как мерзкую гадюку, обливаясь потом. Нет-нет-нет!!! Только не обратно в этот омут!
За окном просигналила машина.
Виктория прильнула к стеклу, и увидела белый лимузин Олега.
В комнату ворвалась мама.
— Скорее, дочка, скорее! Жених уже здесь!
Мама быстро подхватила дочь под локоть, и они двинулись к автомобилю.
Газета так и осталась валяться в углу родительской спальни.
Молодые забрались в автомобиль последними. Свидетели и родители сидели по бокам.
— Странно, что Ксюша уехала, я думала она будет свидетельницей на твоей свадьбе… — тараторила мама.
Вика тоже так думала. Но все сложилась не так. Не правильно.
Лимузин остановился на перекрестке.
Вика отвернулась к окну, не желая смотреть в эти довольные, опьяненные счастьем лица.
Мимо промчался мотоциклист с миловидной пассажиркой. И в ту же секунду в Викиной голове вдруг мелькнула мысль. А зачем она здесь? Зачем в свадебном платье? Почему Олег с видом собственника держит ее за руку? Ведь она его не любит!
Судорожно, Воробьева нашла дверную ручку, и легко ее открыла. Все присутствующие в лимузине недоуменно уставились на девушку, которая, легко подхватив кринолин, выбралась из автомобиля.
— Вика, ты куда? — спросил Олег, с его лица сошли все краски.
— Прости меня, — крикнула Вика, оглянувшись, — но я не должна…
Раздалась молния, и хлынул дождь.
«Ты помнишь дождь?»
Вика бросилась прочь от лимузина, слегка поскальзываясь на мокром асфальте.
Ее никто не догонял. Где-то далеко сзади лишь слышались недоуменные выкрики мамы.
Прохожие, что торопливо надеялись скрыться от дождя, округляли глаза, при виде сбегающей невесты. Им всегда казалось, что такое бывает только в кино. Никто не задумывался, что кино это всего лишь калька настоящей жизни…
Неожиданно, ноги вынесли Викторию в парк.
А, скорее всего, она подсознательно туда и бежала.
Показалось любимое кафе Ксюши, и беседка.
Там, сидел кто-то. Темный силуэт. И мотоцикл.
Вика подошла к беседке. Максим поднял глаза и увидел ее. Мокрую невесту с кринолином и фатой. Свадебный макияж растекся по щекам, роскошная прическа накренилась, а фата превратилась в тонкую бледную пленку.
Вика шагнула к Максиму.
— Я тоже люблю тебя, — сказала она.
Семенов обнял ее, и поцеловал. Она вернулась. Она пришла сама…
Часть 11. Вся правда о Семеновых.
46.
Снег сыпал с неба, без остановки. Казалось, что он шел всегда, и никогда не кончится. Казалось, что сейчас произойдет какое-то чудо. И жизнь в раз станет прекрасной и цветущей.
Ольга мягко улыбнулась своим мыслям, глядя за окно. Бежевая гостиная ее дома была украшена к новому году.
В центре комнаты возвышалась елка, вокруг которой суетился Иван. Он уже как час «суетился», да вот только лесная красавица стояла обнаженной, кое-как обкрученная фонариками.
Ольга оглянулась на мужа и захихикала.
— Что, без помощника уже элементарных вещей сделать не можешь, да? — Семенова пришла на помощь мужу.
— Не надо издеваться. Я стал примерным мужем только полгода как… — Семенов осекся, вдруг осознав, что напомнил о том, о чем не следовало бы…
Ольга на секунду помрачнела. Она вдруг поняла, что ее жизнь теперь делиться на «до» и «после», что привело к значительной переоценке ценностей.
— Прекрати, — фыркнула женщина, и зажгла огоньки. Елка «оделась» ярким разноцветьем.
— С новым годом, мамочка, — произнес Иван, и поцеловал жену.
Ольга захихикала, и подарила мужу ответный поцелуй.
Входная дверь распахнулась.
— Ну, вот, опять! — послышался голос Наташи, — Вы это специально, к моему приходу устраиваете?!
Родители засмеялись, взглянув на припорошенную снегом дочь. Наташа, одетая в темную «дутую» куртку, и джинсы, с трудом втянула свои сумки в гостиную. Иван поспешил дочери на помощь.
Наташа, оставив отца разбираться с багажом, стянула шапку, и расстегнула куртку.
— Вижу, елка как всегда на мне? — обратилась она к Ольге.
Мать улыбнулась дочери. На лестнице послышались тяжелые шаги.
— Кто там первый приехал? — на лестничной площадке показалась Даша, очень беременная, и босая.
Наташа помогла сестре спуститься, и крепко обняла.
— Ну, как ты? — спросила она.
Даша, оправив свой длинный шерстяной свитер, который доходил почти до колен, сложила руки на приличном животе.
— Мы толкаемся, — улыбнулась она.
— И кто это?
— Девочка.
— Еще одну Семенову человечество не перенесет, — фыркнула Ольга.
Женщины засмеялись.
— Она не будет Семеновой, — посерьезнела Даша.
— То есть как? Антон…
— Нет-нет. Моя дочь будет носить фамилию Лесная. Андрей мне сделал предложение…
Все пораженно уставились на Дарью. Даже Иван, что только вернулся уже без чемоданов, недоуменно воззрился на дочь.
— Что? Я не понял…
— Я не хотела пока ничего говорить. Надеялась устроить сюрприз в новогоднюю ночь…
Снова распахнулась дверь.
— Всем привет! — раздался в тиши гостиной бодрый мужской голос.
Все присутствующие обернулись, и тут же ослепли от вспышки фотокамеры. Лесной захихикал, при виде недоуменных Семеновских лиц.
Нахмурившись, к нему подошел Иван.
Андрей бодро раздевался, не глядя на будущего тестя.
— Лесной! — почти злобно кинул Иван.
Вдруг женщины захихикали и стали обниматься, перешептываясь. Андрей перевел недоуменный взгляд с них на Семенова.
— Да, Иван Петрович.
— Ты что же это, жениться надумал?
Лесной смущенно оправил ворот своего свитера, пожал плечами…
— Я люблю ее…
— Ах, черт!!! Титов мне всегда не нравился! — сообщил Иван, и схватил мужчину в крепкие мужские объятия.
