Как-то раз, в десятом, мы с Витькой шли по улице и заметили одну парочку. Он – прямо как с рекламного плаката, она – без слез не глянешь.
«Боже, что он в ней нашел?» - скривился я не без презрения.
«Откуда ты знаешь, может, она делает суперский минет», - снисходительно хмыкнул Витька.
В тот момент я только посмеялся: уж больно ржачно было слышать это от дрыща, который шугался девчонок похлеще моего. А потом задумался. Для работы нужен импульс, и слова Витьки стали таким импульсом. Сначала я допустил, что любить можно не только идеальных, тем более мои далеко не идеальные родители подтверждали это своим примером. Дальше – больше, доперло, что любят вообще не за что-то, а зачастую вопреки всему.
Что, спрашивается, меня привлекло в этой злющей кобре с несносным характером? Красивая? Для меня – да, но если объективно, то вокруг полно и покрасивее. Умная? Ну… смотря в чем. В постели бомба? Об этом я узнал уже потом. Готовит вкусно? Вообще просто бонус. Даже если б не умела, это ничего не значило бы. Но ведь было же что-то такое, если потянуло к ней со страшной силой, как магнитом.
Загадка. И, наверно, хорошо, что загадка. Но теперь я еще больше понимал отца, который, увидев мать, подумал: моя, надо хватать.
Ближе к вечеру позвонил Шмель, подтвердил, что все в силе, ключ под обналичкой, дрова есть, вода в скважине.
- Только учти, Жек, - добавил он. – Снега навалило капитально. Я в то воскресенье еле проехал. Если застрянешь, ближайший тягач в двадцати километрах. Насчет связи – ты в курсе.
Прозвучало немного пугающе, но не отказываться же. Авось не застрянем.
Я собрал все, что нужно, откопал в залежах лыжи и ботинки, заказал продукты, а заодно и ужин из псевдояпонской харчевни: Оле удон с курицей, себе темпуру и собу. К тому моменту, когда Пыж вполз во двор, все уже было на месте. Обычно я звонил или писал ей, а тут получилось наоборот.
- Поднимайся.
- А ужин? – то ли удивилась, то ли возмутилась Оля.
- Все готово.
Если она думала, будто я сам все приготовил, то, наверно, была разочарована. Ну что поделаешь, не всем быть поварами. Я хоть и жил самостоятельно с первого курса, освоил только самую базовую кухню и шашлык – ну а как же, это мужик должен уметь, иначе не по-пацански.
- Вау, как круто! – заглянув в спальню, Оля всплеснула руками.
Вообще-то ничего особо крутого там не было. Собранный диван отправился в гостиную дожидаться выноса в контейнер, а кровать в спальне выглядела одиноко. Компанию ей составили только стул, бра и телевизор на стене.
- Зато ничего лишнего, - заявила она. – А давай мы прямо здесь ужинать будем?
Так и сделали – накрыли поляну на кровати, расстелив поверх пледа скатерть. Оля призналась, что так и не научилась есть палочками, как ни пыталась.
- Колись, - поддел я, - ты поэтому ушла из института. Стыдно китаисту вилкой лопать.
- Нет, - она фыркнула и, наклонившись, всосала из коробочки бороду удона. – Просто это был такой… брак по расчету. Оказалось, что неверный. Расчет. Не перло меня от Китая, ну вот никак. Сначала думала, что привыкну, язык-то легко давался. Сессию первую сдала и поняла: больше не могу. Вокруг такие синофилы, а я из чужой стаи. Ну и забрала документы. Не представляешь, какой скандал дома был. Но я уперлась. Я вообще упертая.
- Ну это заметно, - я снял лапшину с ее подбородка.
- Родители вопили, что я гублю свое светлое будущее, Генка, брат, поддакивал. Только Федька за меня заступился.
- Он, смотрю, вообще очень важный человек в твоей жизни? – прозвучало немного с насмешкой, но Оля ее не приняла.
- Так и есть. С Генкой у нас хорошие отношения, но он такой… с другой планеты. Человек искусства. А с Федькой мы дружили всегда. Хотя он на тринадцать лет старше. Кстати, он меня тогда за свой счет на курсы китайского отправил. Мол, пригодится. И правда, пригодилось потом. Я еще знаешь почему ушла? На очке невозможно было работать, а у меня с пятого класса свои деньги были. Семья хоть и состоятельная, но для меня это дело принципа – зарабатывать самой. Листовки всякие раздавала, по ящикам разбрасывала, ходила в костюме акулы, зазывала в рыбный ресторан. Потом, когда шестнадцать исполнилось, в этом же ресторане официанткой работала три раза в неделю по вечерам. И когда уже на заочке училась, тоже во всяких разных местах. В конце концов попала в китайскую торговую компанию, вот там-то язык и понадобился. Вытянула его до уровня HSK - сертификата, с которым можно учиться и работать в Китае, но поленилась экзамен сдавать. А потом компания накрылась тазиком. У Федьки как раз начальник оптушки уволился, я уломала меня взять. Хотя он очень сильно упирался.
Ничего этого я не знал и слушал с интересом. Оля открылась вдруг с неожиданной стороны. А сколько мне еще предстояло о ней узнать. А ей – обо мне. Потому что теперь я уже не сомневался: это надолго.
Глава 37
Глава 37
Ольга
Спалось на новой кровати очень даже сладко, но жених, увы, не приснился. Ну и ладно. А то пролез бы в сон какой-нибудь посторонний хмырь. Разбудил Женька меня еще затемно: давай, бегом, прыжками, белочкой. Сунул нос в мою сумку: все ли взяла. На «гав» не среагировал, зато ущипнул за попу. И обстебал лыжи: мол, на таких только первоклассники катаются. Тоже мне, гонщик.
Чувствовала я себя щенком, которого вывели на прогулку. Или хоббитом, отправившимся в Приключение. На два дня вдвоем, куда-то далеко за город! Уже в пути было волшебно – когда рассвело, а вдоль дороги оказался заснеженный лес. Ехала на автобусе в Таллин, и картина за окном выглядела похоже, но вот волшебства никакого не было. Ну лес, ну снег. А сейчас прямо как в фильме про Морозко. Женька поглядывал искоса на мой восторг и улыбался хитро: то ли еще будет.
Прилетело сообщение от Люды. Прочитав, я закатила глаза под череп.
«Привет. Мы у Феди на даче». И смущенно краснеющий смайлик.
«А Кешка?»
«С нами».
«Офигеть! Удачи!»
Походу, мой пендель получился чрезвычайно эффективным. Мало того что Федул вдруг решился пригласить Люду в ресторан, так еще и на дачу ее поволок, причем с Кешкой. А я боялась, что он опять будет три месяца валандаться по музеям и театрам, пока та не выберет кого попрытче. Неужто ключик нашел замочек?
- Что там? – спросил Женька.
- Федька Люду с Кефой на дачу увез.
- Ого! – присвистнул он.
- Не свисти! – я треснула его по колену. – Денег не будет.
- Да хрен с ними. Кровать продам на «Авито».
- Что???
Черт, ну вот зачем он про кровать напомнил? Сразу такое в голову полезло… Из того, как мы ее испытывали на прочность. А ехать еще долго.
Дорогое мироздание, а можно вот это вот маньячество подольше продлится? Не хочу наедаться. Хочу быть голодной и злой. С ним.
Часа через два мы свернули с трассы на заснеженную двухполоску. По поселку ее расчистил грейдер, а вот дальше она сужалась и ныряла за магазином в настоящий дикий лес. И превращалась в две колеи, пробитые лесовозами.
- Не хочешь за руль? – тоном змея-искусителя поинтересовался Женька.
Я хотела. Но боялась. Большая чужая машина, незнакомая дорога, снег, солнце в глаза. Да я застряну. Или нас раздавит лесовоз.
- Что? – улыбнулся ехидно. - Зассала?
Ах ты ж гад! На слабо берешь? Как школьницу? Ну ладно, если что – сам будешь виноват.
Вылезла, обошла, открыла водительскую дверь. Женька, продолжая улыбаться, освободил мне место.
Мамочки, страшно-то как! Даже когда училась, так не было. Несмотря на черепашью скорость и два включенных моста, машину водило по дороге, как пьяную. Пару раз на повороте занесло, и тогда казалось, что вот-вот перевернемся. Визжала так, что уши закладывало. А когда и на самом деле вдалеке показался лесовоз, выдала такую матерную тираду, что Женька от смеха согнулся вдвое.
- Спокойно, Козлодоев. Давай потихонечку вправо. Не торопись, понемножку. Еще. Все, стой. Зеркала сложи.
