возможно, прекрасное, но для меня слишком чуждое. Не родное, понимаешь…
На улице нас ожидал собранный, с абсолютно непроницаемым лицом, шофер моей «любимой» жены. Посмотрел на часы. Как и следовало ожидать, после сегодняшней утренней ругани, на встречу я опоздаю более чем прилично. Она должна начаться через пять минут, а мне еще как минимум полчаса добираться… Придется остаться без обеда, чтобы хотя бы на вторую встречу вовремя поспеть.
— До вечера, Юля.
Без поцелуя моя «милая» женушка обойдется.
— Саш, подожди, хотела спросить, можно я после занятий поеду к Алинке? Посидим, поболтаем, к занятиям подготовимся.
Голубенькие глаза смотрели ласково, ну прямо, в самом деле, любящая супруга, и никакого намека на сегодняшнюю злобную истерику с плесканием водой в лицо.
— Юля, я не запрещаю тебе общаться с подругой.
— Ты не понял, можно я останусь у нее с ночевкой?
— Нет.
— Ну почему нет! — мгновенно взорвалась Юля. — Мы просто болтать будем, ты ведь со мной совсем не разговариваешь.
О чем мне с ней разговаривать?! Общих тем как-то маловато, точнее их совершенно нет. Хотя, если быть честным, то я и не старался их находить, более того, стремился поменьше бывать дома, чтобы как можно реже видеть свою красавицу-жену. Ибо боялся я в приступе супружеской «любви» отвесить моей «ненаглядной» женушке хорошего леща или придушить ее ненароком. «Да я не потесню вас, сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку». Так и выжила лисичка Ля-ля-ляшка глупого серого зайца из его лубяной избушки. Пусть радуется, маленькая стерва, избушка моя по документам, и на хитрую лисичку, когда придет время, найдется управа. Впрочем, возвращался я достаточно рано, чтобы проконтролировать прием Юлей ужина, необходимых лекарств и настоять на том, чтобы она вовремя ложилась спать.
— Пока ты замужем за мной и носишь моего ребенка, никаких ночевок у подруги.
— Ревнуешь меня, миленький, — двинулась ко мне Юля, снова обнимая за шею.
— А что, у меня есть повод? — ответил я вопросом на вопрос.
Впрочем ревности во мне не было, абсолютно, пусть с кем угодно трахается, но лишь после того как родит мне ребенка.
— Нет, что ты, Сашенька, — ласково пела Юля, словно капризный ребенок, выпячивая губки, — ты же мой принц.
Еще сегодня утром я был импотентом и гадом, а сейчас мне снова отдали почетное звание идиота-принца.
Наманикюренные пальчики стали ласково водить по лацкану моего пиджака, а меня внутренне передернуло.
— Но ты должен понимать, я женщина, мне нужна разрядка… Я так люблю тебя, милый, а ты такой холодный…
Ага, блин, как айсберг в океане. Только вот, сколько бы ты не дула губки, не гладила липкими паучьими пальчиками мое тело, я все равно не оттаю.
— Запираешься от меня в своей комнате.
Раздраженно оторвал ее руки от своего торса.
— К чему весь этот разговор, Юля? — прищурил глаза, цепко впиваясь ими в лицо прекрасной блондиночки.
— Саш, я ведь не железная, кроме того, красивая девочка и многим нравлюсь, ты не боишься, что я найду кого-нибудь для получения разрядки.
Наглая блондинистая сука! Я не боюсь, мечтаю об этом, поскольку данный факт, если мы вдруг не разойдемся с Юлей полюбовно, можно будет использовать в суде как доказательство, что мать из моей супруги никудышная. Пусть совокупляется с кем угодно, но только позже, когда родится мой… моя дочка. Сейчас нельзя этого допускать, вдруг ещё заразу какую-нибудь подцепит.
С силой сжал ее руку чуть повыше локтя.
— Дорогая моя, повторяю, во время беременности никакого секса. Для снятия напряжения существует такое понятие, как мастурбация. Узнаю, мало не покажется, сгноблю твоего любовника, а тебя тогда уж точно на весь период беременности отправлю в больницу.
И добавил про себя: «А после рождения ребенка, трахайся хоть с ротой солдат…»
— Больно, — захныкала Юля, поскольку пальцы неконтролируемо сильно сжались на ее руке, того и гляди, кости переломаю.
— И конечно, никакой ночевки у Алины, сразу после занятий чтобы приехала домой.
— Саш, ты совсем изверг, мы просто музыку послушаем, — продолжала настаивать на своем моя жена.
Какая может быть ночевка, если она только что пригрозила найти любовника. Думала вызвать во мне ревность и спровоцировать на секс? Большая глупость с ее стороны.
— Слышишь, Саш! — раздраженно топнула Юля ножкой. — Я буду делать то, что хочу, ты не смеешь мне запрещать!
Ха… Детский сад, штаны на лямках, как я умудрился вляпаться в эту подростковую истеричность с отстаиванием своего «я». Только не на того напала, как папаша, жалеть не буду, мне плевать на капризы любимой доченьки, точнее женушки. Пусть хоть до одури топает ножкой.
— Я все сказал, и дам соответствующие инструкции Олегу. До вечера, милая. Не вернешься домой вовремя, приеду забирать тебя, вместе с твоими родителями. Пусть они тебе расскажут, что беременной женщине ночевать у подружки, когда дома волнуется муж, неприлично.
— Да пошел ты, козел!
И я пошел… Хотя рука уже поднялась, чтобы отвесить этой гадине оплеуху. Млять… Пошел к своей машине, судорожно до хруста сжимая одеревеневшие пальцы. Пошел, потому что побоялся не сдержаться и прилюдно избить беременную женщину. Вот она, моя счастливая семейная жизнь. Оказалась еще кошмарнее, чем я предполагал. Козел, говоришь… Ты еще не знаешь, дорогая моя женушка, каким козлом я могу быть. Пожалуй, хватит ее пугать страшилками, нужно показать, что я говорю серьезно. Кажется, завтра Юля с результатами УЗИ идет на прием к своему лечащему врачу. Так вот доктор даст Ля-ля-ляшечке направление на госпитализацию. Еще бы не дать, ведь я предварительно хорошенько положу ей на лапу. Пусть моя «ненаглядная» женушка поваляется месяцок в больничке, глядишь присмиреет, станет за языком следить. А благородное семейство Лазаревых ничего не посмеет сказать, ведь я проявляю заботу о ребенке.
* * *
Красивая светловолосая девушка в легких белых брючках и темно-синей свободной тунике шла по коридору университета в сторону большой учебной аудитории.
Стоящий в компании одногруппников Игорь Карнаухов, завидев Юлю, довольно ухмыльнулся, чуть ли не облизнулся, похабно облапав стройную фигурку блондинки глазами. Расклешенная от груди блуза скрывала чуть округлившийся живот, а вот увеличившуюся от беременности грудь, наоборот, красиво подчеркивала. Соблазнительная девочка, которую он в любой момент может поставить на коленки, заставив удовлетворять его орально, либо нагнуть и попользоваться лично им разработанными дырочками. Член от таких похабных мыслей зашевелился за ширинкой брюк. Интересное положение блондинки только добавляло Игорю возбуждения. В обладании женщиной, которая ждет ребенка от другого, причем взрослого богатого мужика, было нечто извращенное, приятно запретное, что щекотало нервы и подстегивало желание.
— Жоржи, — заметила парня Юля, —
