очень сильно заводил Игоря Карнаухова.
— Млять… Веревки из меня вьешь. Ладно, пропустим первую часть пары, пошли, раз вечером решила кинуть, отсосешь мне в туалете.
— А подарочек? — тут же уточнила блондинка, жадно сверкнув глазами.
— Будет тебе подарочек. Но это последний раз без бабла, так и знай.
— Хорошо, хорошо, миленький, я достану денег… Точнее, скоро новый месяц и мне переведут на карточку.
— Че, богатый муж лимитировал твои расходы? — с издевкой спросил Игорь.
— Не твое собачье дело! — огрызнулась блондинка.
— Да ясень пень, что не мое… Это исключительно твои проблемы. Пошли уж, зарабатывать подарочек.
Молодая пара вошла в студенческий туалет… Игорь Карнаухов прошел в мужскую половину и, убедившись, что там никого нет, подозвал к себе девушку, потом грубо затолкал ее в самую дальнюю кабинку.
— Юльчик, давай отправляйся вниз. С моим членом во рту и на коленках ты просто шикарно смотришься.
Блондинка медленно опустилось коленками на пол, брезгливо скривилась, ведь кафель туалета не отличался особой чистотой — студенты редко бывают аккуратными в общественных местах. Рядом с замызганным унитазом, стояла урна, почти до половины наполненная использованной туалетной бумагой. Конечно, запах в кабинке стоял довольно неприятный.
— Не ресторан «Сопрано», конечно, — зашептал Жоржик, приметив Юлино недовольство и начал нетерпеливо расстегивать ширинку брюк. — Сама не захотела, чтобы тебя с комфортом трахали, придётся шныряться по сортирам. Сегодня побудешь не женой богатого чувака, а туалетной давалкой.
— Жоржи, ты ведь дашь мне подарочек, — игриво протянула Юля, доставая его налитый сокам орган из-под резинки мужских плавок.
— Только одну таблетку.
— Одной мало, Игорь, мне нравится, когда сразу две.
— Мне тоже нравится, когда меня ублажают сразу две девочки, причем с комфортом, а приходится щемиться по углам туалета. Да еще перед Вазгеном из-за тебя оправдывайся. Так что ты тоже обойдешься, Юльчик.
— Жоржи, пожалуйста, прошу тебя.
Но парень ее не слушал, провел по пухлым девичьим губам головкой своего члена, указывая на то, что ему надоела болтовня, пришла пора действовать.
— Давай, приступай, шлюшка, хорошенько отполируй моего бойца, да сиськи вывали, классные они у тебя стали.
— Танюш, до свиданья.
— До свиданья, Людмилка.
— Тань, — захныкала подружка, — мне так понравилось с тобой вдвоем жить, не хочется тебя отпускать. Я надеялась, что ты вернешься, а ты только за вещами приехала. Не понимаю тебя, зачем назад отправляешься, начала бы новую жизнь в Питере, а дома будешь душу себе травить. Тут намечалась шикарная работа в такой крупной компании, уверена, тебя бы взяли, ты ведь прекрасный специалист. А мне все легче за квартиру платить, да и не так одиноко.
— Люд, в твоем возрасте нужно не с подружками жить, а пробовать строить отношения с мужчинами.
— Где же их найти, мужиков-то, сейчас такие ленивые парни, строить ничего не хотят, готовы только свои низменные потребности удовлетворять. И знаешь, Тань, в твоем возрасте тоже стыдно жить с родителями.
— Людмил, — заканючила я, — маме и папе тяжело без меня. У отца скоро операция, я должна поддержать их в такой трудный момент времени. Кроме того, Михаил Евгеньевич, ну, генеральный директор с прежнего места работы, порекомендовал мою кандидатуру своей знакомой, так что дома меня тоже ждет работа. Он, правда, слезно уговаривал вернуться в компанию «Эверест», но там… Там окна моего кабинета выходят на автомобильную стоянку, куда каждое утро ровно в десять часов приезжает серебристый мерседес представительского класса. А его владелец — красивый темноволосый мужчина, всегда одетый в безупречный стильный костюм, походкой делового, уверенного в себе человека, отправляется к пятиэтажному офисному зданию с блестящей вывеской ООО «Стройинвест». И я боюсь, что не справлюсь с искушением и буду на него смотреть.
— Таня, мне кажется, ты слишком сильно опекаешь родителей… Обычно происходит наоборот, родители до самой старости заботятся о своих детях. Мои вон, до сих пор большую часть квартиры за меня оплачивают, а ты, вместо того чтобы копить на собственное жилье, половину зарплаты родителям отдавала.
— У них сложилась довольно сложная ситуация, за Юлину учебу нужно было платить большие деньги. Сейчас образование в приличных вузах стоит дорого.
— Ага, ты об ее учебе переживала, а Юля тебе отплатила, мужика у тебя увела.
«Подружка права, — шептала стоявшая горой за Алекса развратница, — нет, все намного хуже, ты сама его отдала своей сестре, положила на блюдечко с голубой каемочкой, бери не хочу, сыграла на его благородстве, ведь уходить Шувалов никуда не собирался, до сих пор клянется-божится, что любит только тебя. Вспомни, какими глазами он смотрел в твою сторону на той чертовой свадьбе. Я плавилась, горела. А там, в ответвлении коридора, было ощущение, что, даже не касаясь, только взглядом он тебя хорошенько отымел, трахнул по полной программе». «Жестокосердная, — поддержала развратницу мечтательница, — истыкала своими колючками его сердце». «Ага, знаем мы такую любовь, короткая она, длится до первой свободной юбки, — возразила им феминистка, — сколько примеров в жизни. Богатые мужчины не способны на верность, Таня. Привыкли ни в чем себе не отказывать, а вокруг так много красивых женщин».
— Люд, перестань, я же объясняла свою позицию…
— Объясняла, — согласилась подружка, — Но я тебе который раз хочу сказать: ты слишком много думаешь обо всех других: маме, папе, сестре, не родившемся ребенке, и совершенно забываешь о себе. Так неправильно, Таня, жизнь одна, в каждом человеке должна быть толика здорового эгоизма, или же тебя постоянно будут пинать, нагружая работой и пытаясь урвать за твой счет кусочек благополучия. С такой внешностью, умом ты могла бы достичь очень больших высот.
— Люда, я не карьеристка.
— Хорошо, Тань, не карьеристка, я понимаю, но ведь и семьи тоже нет. Ладно, я — бледная моль — не могу себе мужика найти, но за тобой всегда, сколько себя помню, мальчики бегали.
— Люд, что ты такое говоришь, вовсе ты не бледная моль, просто у тебя совсем другой тип красоты, нежный, не броский, в него надо вглядеться, чтобы оценить. А я, да, привлекаю внимание своей яркой внешностью, но в итоге ноль, не получается встретить своего человека. Не зря говорят «не родись красивой».
— Знаешь, Тань, я думала, Гена твой человек, оба умные, привлекательные, принципиальные, спокойные.
— Нет, я не хочу жить в Англии, и, наверное, мы слишком одинаковые, чтобы быть счастливыми.
— Ну, а Шувалов?! Да за такого многие готовы душу дьяволу продать. Красив, богат, умен, заботлив, с чувством юмора. Ты же сама его в руки сестры отдала… А ведь любишь, по-настоящему любишь, я слышу, плачешь по ночам.
— Любить надо достойных мужчин… — повторила я
