– Это что? – всхлипнул МОЙ сын.
– Это документы на признание отцовства, подготовленные очень дорогим адвокатом. Слушанье через неделю. Должно было быть… Лешка, я вас с Данаей люблю до безумия. Слышишь. Никогда в жизни не думал, что такое возможно. Лешка… Кэт в суде работает. Узнала про слушанье и решила… Ты мне веришь теперь?
– Лось, я так скучал, – по щекам моего сына потекли слезы. – Так скучал.
– Ты ведь знаешь, где Данька? – тихо спросил я, прижав к себе свое сокровище, мажущее мою футболку соплями. Втянул ноздрями запах мыла, молока и конфет, и понял, что никому и никогда не отдам его.
– У нее самолет скоро. Совсем скоро, пап, – посмотрел Леха мне прямо в душу.
– Из какого аэропорта? Сын, пожалуйста, – взмолился я.
– Через два часа. Не знаю аэропорт. Я им звонил, звонил. Данька трубку не берет, а Луи не абонент. Мы все равно не успеем. Да и, знаешь… Может так лучше ей? Может надо Даньку отпустить? Она будет счастлива. Жизнь свою устроит. Только свою, понимаешь? Чтобы без мальчиков чужих, без проблем твоих, без ведьм злобных…
– У нас есть целых два часа, – улыбнулся я подбадривающе, хотя и понимал правоту моего мудрого мальчика. – Леш, она сама решит, что ей лучше. Я не стану ее держать. Пусть только знает, что я ее люблю, что я не обманывал ее. Что вы моя жизнь, – выдохнул я, повернув ключ в замке зажигания. У нас есть целых два часа.
Глава 22
Даная
Самый сложный выбор в своей жизни мы делаем не полагаясь на здравый смысл и холодный разум. Чаще всего его делает за нас то, что мы называем душой. Божественная субстанция не всегда адекватна и чаще всего довольно предвзята. Но именно выбор сделанный сердцем, почти всегда самый верный. Главное суметь услышать свой пламенный мотор.
Луна сегодня в козероге. Это значит нужно просто отдаться ее притяжению. Но это означает, что придется плыть по течению. А это не всегда правильно. Совет дня: слушайте зов сердца. Слушайте внимательно.
Я не люблю аэропорты. Точнее, я поняла это сегодня, потому что раньше никогда не летала на самолетах. Как то не доводилось. Страха я не чувствовала. Его поглотила звенящая, страшная пустота.
– Луи, мне нужно в аптеку и в туалет, – мой голос прозвучал равнодушно и холодно. Даже француз уловил отрешенность, но интеллигентно улыбнулся, решив не задавать излишних вопросов.
– Жан вас проводит до аптеки, мон ами. А туалет есть в ВИП зоне.
Нет, меня не раздражал огромный великан, похожий на могучего джина, каких их рисуют в мультфильмах. Он скользил за мной, подобно темной тени, я даже слегка почувствовала себя важной персоной. Слегка, и это вызвало у меня нервный смех, перешедший в икоту. В аптеке купила тест на беременность, абсолютно бессмысленный. Зачем тестировать то, что и так ясно? Только для того, чтобы убедиться в очередной раз в своей глупости?
Луи сидел в шикарном кресле, потягивал из тонкого бокала шампанское и нетерпеливо поглядывал на часы. Странно, но мне показалось, что он нервничает. Я уставилась на яркие апельсины, ваза с которыми выглядела в ВИП кабинете аэропорта слишком живо и сглотнула слюну. Апельсинов захотелось до истерики, до какого-то безумного голодного нытья под ложечкой. Просто взять и сожрать солнечный фрукт вместе с кожурой захотелось.
– Жан, апельсин, – приказал Луи, проследив мой безумный взгляд. Протянул мне бокал с шампанским. Я сделала жадный глоток, выпала из сомнамбулического состояния, почувствовав во рту взрыв шипучих пузырьков, с отвращением выплюнула элитный напиток обратно в бокал.
– Простите, – промямлила я, опустив в слишком чистый пол, глаза. – Луи, вам надо наверное знать.
– Мне ничего не надо знать, девочка. Мой бодигард сразу же сообщил мне, что вы купили в аптеке. Судя по тому, как вы отреагировали на спиртное, я полагаю вас можно поздравить.
– С чем? Луи, вы разве не прогоните меня? Зачем вам нужна работница с прицепом? – удивление в моем голосе рассмешило француза.
– Даная, дети – это великое счастье. У меня на родине говорят – божий дар не может мешать жизни. У вас будет достаточно возможностей, в том числе и финансовых, чтобы быть прекрасной матерью. Кроме того, это я буду служить вам. Так что ваши опасения слегка смешны. Простите. Но…
– Спасибо, – выдохнула я, впиваясь зубами в брызжущую соком мякоть фрукта, поданного мне Жаном. – Но…?
– Что но? – Луи приподнял бровь.
– Вы сказали «НО»
– Я, наверное, совершу сейчас огромную глупость, мон шери, – от его глаз к вискам побежали лучики морщинок. Странный мужчина, такой теплый, что ли. – Меня волнует этическая сторона вопроса. Милая девочка, скажите мне только честно, Макар знает о вашем положении?
– Нет, и не узнает, я надеюсь, – я отложила ставший вдруг кислым апельсин, и уставилась на моего благодетеля. – Луи, это мой ребенок. Только мой. И ни вы, ни кто-либо другой не имеет права осуждать меня за мое решение. Я могу простить все что угодно: нелюбовь, насмешки, неуважение. Но предательство…
– Макар хороший парень, Даная. Я бы сказал, он даже слишком порядочен для этого мира. Он может вести себя как баран. Может делать вид, что равнодушен и ядовит. Но подлым назвать его…
– Мы закрыли эту тему, – слишком грубо перебила я француза.
– Как скажете, мадам. Но вы не станете отрицать очевидного. Мак стал хорошим отцом мальчику и очень иззменился. Даная, думайте сердцем. Просто представьте, что вы снова лишаете человека последнего шанса. Порой все, что нас окружает, выглядит совсем не так, как оно есть на самом деле. Я рою себе яму, и это понимаю. Но Кэт беспринципная сука, в ее стиле сделать подлость. Почему-то мне кажется… На вашем месте я бы дал шанс человеку, которого любите. Хотя бы просто выслушал.
– Уже очень поздно, – прошептала я. Господи, какая я дура. Дурная лама, навесившая на всех ярлыки. А сама… – У нас самолет через два часа.
– Что ж, это ваша жизнь, – Луи поболтал бокалом, равнодушно уставился на стекающие по стеклянным стенкам «женские
