озарился улыбкой тот, кто связал наши судьбы. Мелкий ушастый купидон по имени Леха Сопотов. Тьфу ты, конечно же Боярцев.
– Никому и никогда не отдам вас, – прошептал я. – Больше никогда.
Эпилог
Восемь месяцев спустя
Мадам Даная Боярцева
Судьба дама капризная, так говорят французы. Нет, это не так. Она просто немного взбалмошна, чуть предвзята и не всегда осмысленна.
Судьба не злодейка. Нет. Она благосклонна и решительна. Нужно просто уметь увидеть ее знаки, принять с благодарностью. И тогда…
– Мадам, лимузин ждет вас у выхода, – доложила горничная Жу-жу. Я отложила ручку и лист бумаги и тяжело поднялась с места. – Мсье Луи сказал, что «Карусель» полна народу.
– Спасибо, Жу, – улыбнулась я. Малышка в моем животе нервно вздрогнула. Видимо ей передалось мое волнение. Шутка ли, первый показ бренда «Дан Бо» в рамках недели моды. Луи выбил самую крутую площадку для моего первого показа. – Передай Жану, что мы спустимся через пятнадцать минут.
Я вышла в холл особняка, и с улыбкой посмотрела на пыхтящего Лешку, краснеющего щеками. Мой сын вытянулся, стал почти с меня ростом, а вот манеры у постреленка остались прежними.
– Эта чертова бабочка на мне, как на лосе смокинг, – пробухтел мальчик, пытаясь ослабить удавку на тонкой шейке. – Мам, можно я в джинсы переоденусь? Меня ж пацаны засмеют потом, если фотку увидят в газете и интернете.
– Леха, не позорь мать. И, по-моему я в смокинге хорош, – раздался за моей спиной мурлычущий голос. Наверное, не привыкну никогда, к тому, что мой муж настолько брутален и сексуален. Сердце пустилось в огненный танец, а внизу живота вдруг скрутился спазмом болезненный узел.
– Ох, – сама не желая, вскрикнула я.
– Лось в смокинге, – фыркнул Лешка, которого явно очень не вовремя хватанул пубертат.
– Хватит, пожалуйста, – прохрипела я, сквозь слезы, чувствуя, как по ногам струится жидкость. Слава богу платье скрыло от глаз моих мужчин сей факт. Но луже, растекающаяся под моими ногами скоро станет явственной. – Лешка, ты ведь на французском говоришь отлично. Послушай, ты ведь речь мою наизусть помнишь, приветственную. Леша…
– Ма, ты чего? – уставился на меня изумленно ребенок.
– Макар, позвони Луи, пожалуйста, – улыбнулась я, глядя на побледневшего мужа. – Скажи ему, что у нас сегодня есть более важные дела.
– Что может быть важнее прет-а-порте? – глупо хмыкнул обалдевший от ужаса Боярцев. Ему страшно до безумия. А когда он трусит, его организм выдает защитную реакцию, превращая всегда разумного мужика в лося.
– Ох, бяда, – баба Даша появилась, словно из-под земли. Обряженная в невероятный балахон всех цветов радуги, бабулька осмотрела лужу на ковре, и поджала губки. – Мужуки, одно слово. И чего замер, ну? Рожаем мы.
– Вы рожаете? – икнул Макар, глядя на консьержку, которую сделал в нашем доме экономкой с зарплатой, как у морской владычицы. Бабулька освоилась, за месяц выучила «Басурманский язык» и теперь гоняет и в хвост и гриву и без того вымуштрованную прислугу. – Это же нобелевка. В вашем возрасте…
– Щас ты у меня родишь, – пообещала Даздраперма Ивсталовна. Боже, боже. Моя дочь родится в дурдоме. – Нобелевка. Кобелевка. Генка, – заорала бабулька в недра дома. – Вызывай скорую, да перевозку для помешанных. Рожать поедем.
– А я, – икнул испуганный Лешка, забыв про бабочку.
– А ты представишь мой бренд, – взвыла я, обхватив руками живот. Мне показалось, что тело мое взорвалось изнутри. – Ты сможешь, милый.
– Ура, поздравляем! – проревел над моей головой трубный глас женщины бегемота. Раздался адский грохот, завоняло гарью, мне на макушку посыпалась дорогущая штукатурка. Лизка кубарем слетела с лестницы. Комнату заволокло сизым дымом. – Эй, вы чего такие грустные?
– Мы рожаем, – выдохнул мой любимый муж, наконец пришедший в себя. Сильные руки подняли меня над землей и понесли к выходу. Теперь все точно будет хорошо.
Макар Боярцев
Она восхитительна. Моя маленькая мадемуазель лежит в пластмассовой колыбельке, причмокивая розовыми губками, похожими на лепестки самых дорогих цветов. И я вдруг понимаю, как много пропустил в своей жизни. Это такое огромное, всепоглощающее чувство. Чувство бескрайности, бесконечности, безмерного счастья.
– Она будет вертеть мной, как брелоком в форме ламы, на пальчике, – прошептал я в губы женщины, подарившей мне целый мир.
– Боярцев, я так тебя люблю, – слабый стон измученной Ламы, кажется мне голосом богини, сошедшей на землю.
– Я люблю тебя в сто раз больше. Спасибо родная за дочь, за Лешку, за то, что ты появилась в наших жизнях.
МЫ не всегда понимаем того, что послано нам свыше. Но, если успеваем поймать дар, свалившийся на голову с самих небес, то становимся избранными, поцелованными ангелами. Мы становимся настоящим людьми. Не пустыми оболочками, бродящими по земле. А наполненными светом высшими существами.
– Она похожа на тебя, будет очень счастливой, – шепчет моя богиня, заполняя меня по самую маковку.
Лешка Боярцев
– Дамы и господа. Сегодня я имею честь, и радость предоставить вам первую коллекцию моей любимой мамы. Точнее она мне не настоящая мама, но это ведь совсем не важно. Я люблю ее. Она подарила мне настоящую семью. Перевоспитала злобного Лося. Сделала правильный выбор. А сегодня, вот прямо сейчас, рожает мне сестренку, вредную крикливую. Но если кто попробует ее обидеть, я надеру тому зад.
И так встречайте коллекция весна – лето от самого счастливого бренда на земле. «Дан Бо и семья». Смотрим в будущее вместе.
А потом мне все аплодировали, какие то дураки даже браво кричали. Луи прослезился и сказал, что будет крестным. Баба Глаша обозвала его басурманом и расцеловала. Лизка взорвала очередную шутиху, испортила брусчатку возле Лувра и им с Генкой пришлось бежать.
Показ имел большой успех. Мама будет знаменитой, но это ведь не главное. Не самое главное. Правда?
Ну вот и все. Пора мне познакомиться с маленькой занудой. И ни фига она не похожа на вредного лося. Девчонка моя копия.
– Она будет вертеть тобой, как брелоком на пальчике, – хмыкнула Лизка, похожая на кочегара, склонившись к малюсенькой кроватке. Интересно, как она вперед нас оказалась в роддоме?
– Ты ее напугаешь, – прошептал
