игнорировала я его. — Можно я отвечу на этот вопрос?
— Прошу, — разрешил судья.
Я застыла, глядя на Андрея. Он был напряжён и бледен. Кричащий взгляд проникал мне под кожу, казалось, я даже слышала, как бешено бьётся его сердце.
— Полицию я вызвала, когда услышала первый выстрел в коридоре, но, испугавшись, что нападающий выхватит у меня телефон, я спрятала его. Я не могла быть уверена, слышал ли меня диспетчер, не бросил ли трубку, у меня не было возможности проверить. Я не знала, вызвал ли он скорую помощь, а тем временем у меня на глазах истекал кровью невинный человек.
Ресницы Андрея дрогнули, нервно дёрнулся кадык.
— Он умирал… — мой голос ослаб, я с трудом заставляла себя говорить громче. — Ему нужна была скорая. Я должна была её вызвать как можно скорее, но Антипов бы этого не позволил.
Андрей часто задышал, борясь с нахлынувшими эмоциями.
— В ту секунду я ненавидела не то что Антипова, я ненавидела саму ситуацию, в который мы все оказались… Я знаю, нет ничего дороже человеческой жизни, и именно о человеческой жизни я думала, когда смотрела на умирающего Андрея Гордина.
Обессиленная и уже ни во что не верящая, я села на скамью. Все начали переглядываться, только наши с Андреем взгляды были прикованы друг к другу.
Скорее всего, я его не увижу в ближайшие годы… А, может, это наша последняя встреча.
Я моргнула, не думая о других, позволила горькой слезе скатиться по щеке.
Я не замечала людей вокруг — все они слились в одно серое месиво. Отчётливо видела только лицо Андрея. Я затаила дыхание, чуть-чуть приоткрыла губы и беззвучно сказала:
— Я люблю тебя…
Андрей не моргал, его глаза вмиг наполнились болью.
Мир вокруг замер, время остановилось. Где-то далеко глухо-глухо отсчитывали последние секунды моей свободы настенные часы.
Тик-так… тик-так…
— Суд удаляется для принятия решения, — громко озвучил судья и, поднявшись, отправился в совещательную комнату.
Это был самый долгий перерыв в моей жизни. Я не понимала, что чувствовала, просто ждала. И
уже ни на что не надеялась.
— Встать! Суд идёт, — прогремело на весь зал, и мы все поднялись, приветствуя судью.
Он вошёл, занял своё место и разложил перед собой бумаги. Надел очки, пробежался по тексту глазами, готовясь огласить приговор. Но вдруг замер, снял очки и, закусив дужку зубами, взял недолгую паузу.
— Прежде чем озвучить решение, позвольте мне кое-что сказать…
Такого никто не ожидал. Присутствующие в зале начали перешёптываться, переглядываться, я смотрела на судью безотрывно.
— Ещё на студенческой скамье я усвоил главное: нет ничего дороже человеческой жизни, чести и достоинства. Ненависть, злоба, жестокость — эти эмоции не должны влиять на наши решения. Это губительно.
Я приложила пальцы ко рту.
— Когда мы принимаем решение, обязаны прислушиваться к другим чувствам, таким как…
справедливость, — сказал судья и с уважением взглянул на Данилова.
— Сострадание… — перевёл взгляд на прокурора.
— Вера, — взглянул на Андрея.
А потом он посмотрел на меня.
— И любовь к ближнему.
Моё сердце стучало, внутри всё клокотало, я почти задыхалась.
— Провозглашается приговор суда… — услышала я. От напряжения в глазах потемнело.
— Принимая во внимание обстоятельства, суд постановил прекратить уголовное дело… — а дальше я будто оглохла, меня уносило куда-то. Судья шевелил губами, зачитывая текст, а у меня в глазах потемнело. — Признать подсудимую невиновной, и в связи с оправдательным приговором освободить Ярцеву О.В. из-под стражи в здании суда.
У меня подкосились ноги, пальцами хваталась за перегородку бокса, но никак не могла ухватиться. Я пыталась не рухнуть в обморок, всё ещё не веря в услышанное. Сердце убегало, в висках пульсировала кровь. Данилов улыбался мне как мальчишка.
Когда меня выпустили, Павел протянул руку, чтобы поздравить. Я растерялась, коленки ряслись, сердце выпрыгивало. Я почти ничего не видела из-за слёз радости.
И как только моего плеча коснулась тёплая, родная рука Андрея, я обернулась.
Улыбнулась, наполняясь ликованием от счастья в его глазах. Андрей обнял меня. Сильно, крепко, наплевав на всех.
Пусть смотрят. Пусть думают, что хотят. Всё равно… Я вцепилась пальцами в лацканы его пиджака, уткнулась лицом в его грудь и наконец-то глубоко, с облегчением выдохнула.
— Всё позади, Оленька, всё закончилось. — шептал он мне ласково, нежно. — Всё, родная, не плачь.
Не плачь…
* * *
— Подойдите ко мне, — попросил судья, когда в зале начали расходиться люди.
Мы втроём выполнили его просьбу.
— Каждый из вас сейчас думает, что же повлияло на принятие решения. Павел иванович, —
обратился он к Данилову. — Вы выступили превосходно, как всегда.
Паша вежливо улыбнулся.
— Андрей Борисович, давая свидетельские показания, вы были весьма убедительны.
Судья и Андрей обменялись загадочными взглядами и одновременно кивнули.
— Но больше всего меня тронула ваша речь, Ольга Викторовна, — под конец обратился он ко мне, улыбаясь. Я улыбнулась в ответ и услышала доброе: — Поздравляю.
Ольга
Никогда не могла подумать, что такая мелочь, как возможность полежать в ванной, станет для меня поистине великой радостью. Я согнула ногу в колене, на коже образовалась горка из пены.
Сдула её, улыбаясь, как девчонка.
Напряжение потихоньку покидало тело, голова очищалась от мыслей, мне было хорошо.
Прикрыла глаза, глубоко вдохнула аромат розового масла и снова улыбнулась.
— Ты там как? — раздался голос за дверью.
— Я в раю… — ответила сонно и лениво.
Андрей открыл дверь и вошёл внутрь. Медленно сел на пол, привалившись спиной к ванне и уместив руку на бортике.
— Сколько я уже так лежу?
— Полтора часа, — сдерживая смех, ответил он.
— Даты что?
Я обалдела, потеряв счёт времени, и только сейчас заметила, что вода остыла. Андрей положил голову на свою руку, смотрел на меня пристально, нежно. С любовью.
Так умел смотреть только он…
— Ольк… — прошептал он тихо-тихо. — Я тогда чуть не рехнулся. Только сейчас понял, что все эти дни не жил, а существовал. Не представляю, что бы было, если тебя у меня забрали.
Влажными пальцами я коснулась его виска, опускаясь к щеке. Андрей прикрыл глаза и прильнул к моей ладони. Сильный, властный, непобедимый, сейчас он был любящим, искренним, понимающим ценность чувств и отношений.
— Я очень сильно тебя люблю…
Я придвинулась ближе, обняла его, оставляя на коже и футболке капли воды.
— Ты понял, что я тогда сказала в суде? После своей речи? Понял?
— Понял. Но хочу ещё раз услышать, — прошептал он мне в губы.
— Андрей, я люблю тебя. Ты — лучшее, что случилось в моей жизни.
Он поцеловал меня нежно и трепетно, гладил пальцами лицо
