детьми. – Задумавшись, отвечаю я. – А дети видят мир черно-белым. Все либо хорошее, либо очень плохое. Дин поцеловал другую девочку, а я решила, что это конец света. У меня не хватило сил, чтобы все исправить, и наша связь оборвалась.
Я встаю, подхожу к столу и смотрю на снимок, приколотый к пробковой доске канцелярской кнопкой. На нем мы с Дином в тот день, когда мой отец сфотографировал нас на крыльце. Дин смотрит на меня, а я в объектив. И у меня больно сжимается сердце от воспоминаний. Где-то в моем мире в ящике стола в моей комнате лежит эта фотография, разорванная на несколько неровных клочков: иногда я собираю ее как пазл, долго смотрю на результат, а затем перемешиваю клочки и снова прячу в ящик.
– Та девочка… Это ты про Катю? – Поднимается и подходит ко мне Люси.
– Да. – Отвечаю я негромко.
Внутри будто что-то обрывается.
– Но ведь она сама поцеловала его, я видела. – Смятенно произносит Люси. – Я, конечно, психанула, но Дин мне все объяснил. И знаешь, это даже помогло нам объясниться друг с другом: мы поняли, что чувствуем, и с того момента наша дружба уже не была просто дружбой, она стала чем-то бо́льшим.
Я чувствую, как кружится голова. В последний раз такое было, когда я слишком долго каталась на карусели. Руки дрожат, во рту пересохло, ноги начинают слабеть.
– Люси, я не знаю, что там у вас стряслось, но считаю, что никогда не поздно попытаться все исправить. Понимаешь? – Она делает шаг и заключает меня в объятия. – И я все поняла насчет Мартины. Я поговорю с Сашей, она больше ее не тронет. Эй, с тобой все хорошо?
– Хорошо. – Сипло отвечаю я.
Кажется, я только что определила момент, с которого все пошло не так. Момент, расколовший вселенную на две части и изменивший привычный ход вещей. Событие «х». Я поняла, где мы с Дином ошиблись. Но до сих пор у меня не получается в полной мере осознать, что человеческие чувства могут обладать столь сильной энергией, чтобы менять мир.
Сила любви – вот, что следует в первую очередь хорошенько исследовать ученым всего мира.
42
– Доброе утро! – Приветствую я родных, спускаясь в кухню.
– Привет, малышка. – Целует меня в лоб отец. – Отлично выглядишь.
– Спасибо!
Я наклоняюсь, чтобы обнять Мишку, и тот лижет меня в нос.
– Аккуратнее, вся юбка будет в шерсти. – Предупреждает мама. Треплет меня по волосам и дарит улыбку. – Юбка, которая могла бы быть чуточку подлиннее. – Намекает она.
– Длиннее уже не модно. – Отвечаю я ей словами другой Люси.
Она сказала бы именно так. Сегодня утром я попросила спуститься к родным вместо нее: все из-за отца – дома у меня не будет возможности еще раз его увидеть или поговорить с ним.
– Твои блинчики. – Говорит мама и ставит на стол тарелку. – Если будешь брать в школу сэндвичи, я положу их в ланчбокс.
– Она сгоняет в столовку, – ухмыляется папа, отпив кофе, – а сэндвичи положи лучше мне.
– Ты печешь блинчики по утрам? – Брякаю я, сев на стул и опустив взгляд на тарелку.
– Сегодня пятница, Люси, – смеется мама, – ты не заметила, как пролетела неделя? Пятница – день блинчиков.
– Точно. – Киваю я, принимаясь за завтрак.
«Интересно, как давно появилась такая традиция?»
– Как там твоя подготовка к конкурсу, Люси? – Вдруг спрашивает папа. – Бал ведь вроде уже в воскресенье?
– О. Точно. – Бормочу я, откусывая блинчик. – Да. Подготовка отлично.
– Все успеваешь? И готовиться, и учиться?
– Конечно. – Заверяю я. – И в школе, и на репетициях я выкладываюсь по полной!
– Иногда мне хочется иметь двойника, чтобы тоже все успевать. – Сетует мама, наливая себе чай.
Я едва не давлюсь.
– Да, – говорю, кашлянув, – это было бы очень удобно.
– А тебе-то зачем двойник? – Улыбается ей отец. – Домашние дела мы делим пополам, отдыхаем вместе.
– Я, наконец, нашла бы время заняться йогой. – Мечтательно произносит мама.
– Ты можешь заниматься с утра или после работы.
– Я и так не высыпаюсь, а после работы прихожу усталая.
– Нам обоим просто нужен отпуск, – говорит папа, нежно погладив ее по руке. – Давай, махнем куда-нибудь в июле?
– А Люси? Оставим ее одну?
– Она уже взрослая. – Отец бросает на меня взгляд. – Так ведь?
– У меня есть Мишка. – Напоминаю я. – Вдвоем мы не заскучаем.
У меня на сердце теплеет, когда я смотрю на этих двоих. Мать с отцом кажутся такими счастливыми и влюбленными, я уже и забыла, как это было у меня в прошлом в моей вселенной.
– Кстати, насчет дома. – Спохватывается мама. – Вчера заходил мастер, проверил спутниковую тарелку, устранил неполадки. Сказал, что, если мы хотим увеличить возможности нашей ТВ-приставки, нужно поменять ее на современный вариант. Люси смогла бы смотреть те самые вокальные шоу, рекламу которых все время крутят на билбордах в центре.
– Придется доплатить за новую приставку? – Уточняет отец. – Наверное, и годовой абонемент выйдет дороже?
– Этого не знаю. Нужно уточнить у мастера. – Она достает из вазы визитку и передает папе. – Вот. Его зовут Роберт, можно позвонить и спросить. Он сказал, что приедет и установит в любое удобное для нас время.
– Нет! – Вдруг вскрикиваю я, услыхав имя ненавистного новоиспеченного отчима из моей вселенной.
Папа и мама удивленно уставляются на меня.
– Нет, не нужно никаких вокальных шоу. Пожалуйста! – Прошу я, пытаясь взять себя в руки. – Я обойдусь, а вы сможете отдохнуть нормально, ни в чем себе не отказывая.
– Это не те суммы, из-за которых нам придется экономить, дорогая, – замечает отец.
– Нет! – Резко отвечаю я. Родители обеспокоенно переглядываются, и мне приходится добавить. – Гороскопы! Э… Гороскоп не советует ничего менять в жизни до конца лета.
– Гороскоп? – Тактично уточняет мама.
– Именно. – Серьезно подтверждаю я. – Особенно интерьер и технику.
– В прошлом месяце гороскоп пророчил мне неожиданное финансовое вливание, и шеф выписал
