– Серьёзно? – фыркнул он, и горячая ладонь скользнула вверх, к груди, пальцы ощутимо сжали сосок.
Я вскрикнула, не ожидая от спокойного и уравновешенного Мартина такой подлости, толкнула его пяткой в плечо, а он поймал меня за лодыжку и прижал её к своей щеке, не позволяя вырваться.
– Ты просто пока не понимаешь, как это сладко… быть моей, – прохрипел он, поддаваясь возбуждению ничуть не меньше меня самой.
Низ живота заныл, когда его язык коснулся… нет… всего лишь лодыжки, которую он по-прежнему трепетно сжимал в руке. Я застонала и выгнулась, ожидая… большего! Время шло, секундная стрелка сделала не один оборот, а Мартин практически не продвинулся в своей игре. Даже смотреть на это было порочно, не то что ощущать… Но его рука гладила голень и только-только приблизилась к коленке, а язык вырисовывал узоры едва ли не на стопе.
– Мартин, не сейчас… – попросила я, сжимая ягодицы – так томящая боль внутри ослабевала, но неизменно распалялась снова, требуя большего, немедленно, сейчас же!
– Ты подумала? – сухо и холодно уточнил он, и я вдруг испугалась, что пропустила что-то важное… часто задышала, нетерпеливо заёрзала и… получила увесистый шлепок по ягодице.
Отметив, как судорога удовольствия выгнула меня даже от этой грубой ласки, Мартин заинтересованно вскинул брови и резко дёрнул за ногу на себя. Так, что попа зависла за границей стола. Удобства это не прибавило, и мои бёдра задрожали от напряжения. Но так я была к нему ближе, потому лишь взволнованно обвела языком пересохшие губы. Этот жест не остался без внимания, Мартин фыркнул:
– Тоже так хочу!
И подался вперёд, чтобы впиться в них. Одно колено оказалось приведено груди, а он сверху… тяжёлый… Мой стон вышел болезненным и мучительно долгим – губы саднило. Мартин имел своё мнение на этот счёт и только углубил поцелуй, не желая прерываться. Я толкнула его первая. В грудь, в плечи, а потом вцепилась пальцами в волосы и потянула их. Что тоже было ошибкой. Но, конечно же, об этом мне стало понятно, когда Мартин, зло глядя в глаза, прикусил мою нижнюю губу до крови.
– Мне больше нравится, когда ты подчиняешься, – завороженно зашептал он, слизнув ту самую проступившую каплю крови.
– Значит, не делай так, – попросила я срывающимся шёпотом.
Мартин непонимающе нахмурился, а потом жёстко, резко, болезненно проник в меня сразу двумя пальцами. Я была не готова и… подобралась от боли, но он прижался плотнее, не позволяя сгруппироваться или как-то закрыться. Что уж говорить… о том, чтобы свести ноги, не могло быть и речи!
– Так? – обманчиво заботливо поинтересовался он, пока я судорожно глотала воздух ртом.
А когда открыла глаза, то увидела, как на его лбу проступили капли пота, как расширились зрачки – Мартину было больно не меньше, но на собственную боль он наплевал так же легко. Пальцы заходили во мне поршнем. Плавно, размеренно, чётко… но по-прежнему очень глубоко.
«Дело в чересчур откровенной позе» – догадалась я, но вариантов он не оставлял. Я прикоснулась губами к колючему подбородку, что сейчас оказался особенно близко.
– Не делай так, – попросила тише, мягче, податливее.
Мартин, действуя точно наперекор, надавил большим пальцем на клитор. И это тоже было для меня слишком! Но это была не та боль, что приносит страдания. Потому сразу следом потекла горячая волна острого возбуждения. Его пальцы внутри меня двигались всё быстрее, давление на клитор не ослабевало, а потом он начал кружить. Монотонно и медленно. Так, что в такт этим движениям, казалось, кружится и моя голова.
– Мартин? – позвала я и обвила рукой его шею. – Мартин, постой…
Я облизала пересохшие губы и сделала попытку улыбнуться.
– Кажется, на эту тему мы с тобой уже как-то болтали… – задыхаясь, напомнила я и он улыбнулся. Так завораживающе красиво…
– Что ты должна сделать, чтобы я вспомнил? – тоном, предназначенным для маленьких и глупых, проговорил он.
– Б-быть послушной, – внезапно пришло на ум, и я с диким отчаянием уставилась в его лицо, ожидая похвалы.
Мартин рассмеялся.
– Не так уж сложно, правда?
– Да, – с готовностью закивала я головой, но его лицо оставалось по-прежнему строгим.
– Ты будешь послушной? – шепнул он мне, лаская губами губы, водя ими по щекам, по векам, по лбу.
А я цеплялась за широкие плечи, только бы не останавливался.
– Юль? Ты умеешь быть послушной? – напомнил он о своём вопросе, и тут уже рассмеялась я. Рассмеялась и закачала головой отрицательно.
– Нет?! – захохотал он громче и впился губами в шею, спустился дорожкой поцелуев к груди, втянул в себя сосок. – Я почему-то так и подумал, – раздался его шёпот словно издалека. – Твои предложения?
– Я научусь, – сглотнула я, чувствуя, как Мартин отстраняется. – Потом! – бросила вдогонку, с отчаянием понимая, что говорю не то.
Пальцы размазали влагу по промежности, и один из них с несильным давлением проник в меня, аккуратно надавив на мышечное колечко внизу. Я ахнула и зло зашипела. Не от боли, а от неудовлетворения.
– Авансовый платёж не прошёл, – усмехнулся Мартин и завис надо мной, довольно щурясь. – Но зато так мы с тобой точно не болтали. Даже не знаю, продолжать или нет?
– Нет.
– Как? Опять? Ты не устала говорить мне «нет»? – по-доброму рассмеялся он.
Палец двигался внутри неторопливо и плавно. Я почти привыкла, совершенно забывая, что от меня требуется какой-то там ответ. Расфокусированный взгляд собрался, концентрировался, и я снова видела его глаза.
– Хочу твой язык, – процедила я, понимая, что просить не могу, но кто помешает мне потребовать?
Мартин заботливо убрал волосы от моего лица, легко поцеловал в губы. Свободная ладонь оставила в покое промежность и огладила бедро, приводя к груди и вторую ногу тоже.
– Так ведь потом не рассчитаешься, – объяснил он своё промедление, а я уже закрыла глаза.
– Это будет потом… – проронила и толкнула его. Как всегда в плечо. Но в этот раз Мартин неожиданно послушался.
Язык скользнул по коленке, по внутренней поверхности бедра, по промежности. Я прикусила губу, наверно, даже сильнее, чем до этого Мартин. «Ещё». Он скользнул между складок, едва ощутимо задел клитор и жаркий, жадный стон прорвал оборону. «Ещё». Закружил, забегал вверх-вниз, надавил, проник глубже. «Ещё, ещё, ещё!»
Я вцепилась в его волосы, требуя разрядки. Нетерпеливо ёрзала, вскидывала бёдра, пыталась удержать дрожь. Я стонала и кричала, мне всего казалось мало. «Ещё». Выдохлась, охрипла, жалко заскулила, но продолжала просить его не останавливаться. Теперь мне хотелось его пальцев. Глубже, быстрее. Везде! Хотелось губ, поцелуев, признаний, взглядов. Везде! Видеть его, чувствовать, владеть…
Мысль оборвалась на самом интересном, когда оргазм заставил меня на мгновение умереть. Но всего на мгновение. А потом долбал тело так, будто кто-то забыл выключить двести двадцать! И вот теперь он смотрел. И впитывал меня всю. А я смотрела на него в ответ и кайфовала от одной только мысли: «Как это сладко – принадлежать ему!»
Глава 35
Щёк коснулись на удивление прохладные пальцы, лба – такие же холодные губы и, кажется, только в этот момент я вышла из комы.
– Тебе не больно? – раздался заботливый шёпот.
– Не знаю… нет, – прохрипела я и поморщилась.
Потому что сорвала горло, потому что в нём поселился липкий ком, а чуть выше злая, колючая сухость. Голос не слушался, и пришлось долго и нудно пытаться его настроить. Мартин терпеливо ждал и неотрывно смотрел в моё лицо.
– Малыш, надо вставать, пока ты не замёрзла окончательно, – ласково улыбнулся он, а я жалобно вздохнула.
– И ты снова не возьмёшь меня на ручки?
– Снова не возьму, – беззвучно рассмеялся он моему тону и моему капризу, поцеловал кончики пальцев, которые до этого успел перехватить, и несильно потянул вверх и вперёд.
Я нехотя поддалась и совсем скоро стояла на ногах в жуткой луже красного вина. На мокрые плечи в сладких разводах легла его шёлковая рубашка.
