Итан замечает это. Он видит, как я отдаляюсь от него, прямо как он сам. Мы обсуждаем то, как будем проводить время вместе в Нью-Йорке после нашего выпуска, но эти разговоры никогда не были убедительными. Не думаю, что в данный момент смогла бы притвориться убежденной в чем-либо, даже если бы попыталась. Все вокруг вызывает лишь безразличие и никакой боли.
И наоборот, ничего не доставляет истинного удовольствия.
Мы по-прежнему занимаемся сексом, но такое ощущение, что близость между куда-то исчезает. В прошлом, я может и боролась против этого, но сейчас – больше нет.
Я – не нянька в этих отношениях. Один раз я уже взяла на себя такую ответственность и это практически разрушило меня. Если он думает, что я стану проходить через все это снова, то он будет крайне разочарован.
Я думаю, мы оба ждем, что кто-нибудь другой исправит все волшебным путем, прекрасно осознавая, что это невозможно.
Наши дни
Нью-Йорк
Театр Граумана
Мы стоим на противоположных концах сцены, и пока мы отыгрываем следующую фазу, нас постепенно притягивает друг к другу. Это своеобразная метафора движений. Я делаю глубокий вдох и открываю всю себя, позволяя эмоциям окутать каждое слово.
— Кто-то однажды сказал: «Если любишь, отпусти. Если вернется – твое. Не вернется – никогда не было твоим».
Освещение на сцене слабое, но по мере того, как мы направляемся друг к другу, оно медленно становится ярче.
— Ты не веришь в это? — спрашивает Итан.
— Верю, но загвоздка в том, что иногда люди хотят уйти, потому что испытывают страх, либо дезинформированы, не уверены в себе или же просто запутались. И это происходит в те самые моменты… в те самые тяжелые, решающие моменты, когда двое людей стоят на грани того, чтобы упасть или взлететь, и тебе приходится задаться вопросом:Хочу ли я позволить этому человеку уйти? Или до того, как он сделает шаг к двери, продемонстрировать ему все причины, почему он должен остаться?
Он опускает голову.
— Мне не нужна была причина. Мне нужна была отговорка.
— Почему?
— Потому что, когда я узнал о твоей семье и твоих деньгах, я не думал, что я достоин тебя, или что вообще подхожу тебе.
— Ну, это просто глупости! Ты думаешь, что не достоин меня из-за моих денег?
— Если быть честным, дело в деньгах и власти.
— У меня абсолютно нет власти.
Его взгляд становится более проникновенным, обжигая мою кожу.
— Есть. По отношению ко мне.
Сейчас мы уже стоим лицом к лицу, и я кладу руку на его лицо.
— Я не рассказывала тебе о своей семье, потому что это была неважно. Так же, как и бантики и красивая упаковка, не имеют отношения к подарку, который находится внутри. Я хочу, чтобы меня ценили больше, чем просто дорогую этикетку. И ты дал мне это. Ты создал искренность, которая окутала меня словно я – самая ценное, что есть в этом мире.
Он целует меня и все огни меркнут, а свет прожекторов сжимается и сосредотачивается только на нас. Целый мир, заключенный в один луч света.
— Так что, да, — говорю я. — Я не верю, что можно любить настолько, чтобы отпустить. Я верю в такую любовь, за которую нужно бороться. Когда кричат и вопят, бьют кулаками, пока вторая половинка не узнает… не поймет, что он принадлежит мне, прежде чем он сделает выбор и выйдет за дверь.
Он касается моего лица, нежные пальцы скользят вниз вдоль щеки.
— Я рад, что ты не позволила мне уйти.
Он целует меня, а свет от прожектора меркнет, и лишь спустя несколько секунд тишины, зрители взрываются аплодисментами. Мне требуется несколько секунд, чтобы выйти из образов Сэма и Сары и вернуться к образам Кэсси и Итана, но, когда это происходит, огни вновь включаются и мы идем на поклон.
Я чувствую знакомый прилив адреналина после удачного шоу, но под ним скрывается тревога. Я чувствовала это с тех пор, как подслушала телефонный звонок Итана ранее на этой неделе.
Мы уходим со сцены и возвращаемся в наши гримерные, и пока я смываю грим и переодеваюсь, меня мучают сомнения.
К тому времени, когда Итан стучится в дверь, я уже чуть ли не в ярости.
Я откликаюсь.
— Войдите! — и он едва ли успевает закрыть дверь, как я уже тычу в него пальцем.
— Я очень надеялась, что ты сам скажешь мне, не заставляя меня спрашивать у тебя, но это сводит меня с ума! Что ты скрываешь от меня?
— Что?
— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты вел себя скрытно всю неделю.
— Кэсси…
— Ты обещал мне, что я могу доверять тебе! Наплел, что ты теперь, как открытая книга. Это все было просто пустословием?
— Нет.
— Тогда расскажи мне. Я слышала твой телефонный разговор на днях. Я знаю, что-то происходит. Ты сказал, что это не имеет ко мне отношения, но я чертовски уверена, что имеет.
Он вздыхает.
— На прошлой неделе среди зрителей присутствовала кастинг-директор. Она хочет, чтобы я поехал в Лос-Анджелес в роли приглашенной звезды в новый популярный сериал от «HBO». Это довольно крупная роль, и мой агент настаивает, чтобы я согласился.
— И почему ты не соглашаешься?
— Потому что… наше шоу идет всего четыре недели, и вне сцены мы с тобой добились колоссального прогресса, и… поэтому я не хочу ехать.
— Итан…
— Будут и другие предложения. Меня не бросят в черный список, если я откажусь.
— Нет, но ты будешь полным придурком, если откажешься.
— Видишь? Вот поэтому я и не говорил тебе.
— Потому что я скажу тебе соглашаться на роль?
— Да.
— Это же глупо!
— Нет, не глупо! — Он встает и подходит ко мне. — Я хочу остаться здесь и играть в этом потрясающем шоу вместе с тобой каждый вечер, а не лететь на другой конец страны на целую неделю. Почему это так неправильно?
— Потому что это только одна неделя, и мы справимся без тебя. Это же действительно потрясающая возможность. Твой агент согласовал все с продюсерами?
— Да. Они обеспокоены тем, что могут разочаровать аудиторию, но в то же время, они считают, что получилась бы отличная реклама.
— Вот именно!
— Получается тебе будет пофиг, если я уеду на неделю?
— Конечно же, нет, но я выживу. Наверняка нам понадобится несколько дополнительных репетиций, чтобы убедиться, что твой дублер готов к работе, но Нэйтан все быстро схватывает. Он справится.
От меня не ускользает, как он слегка морщится, и затем засовывает руки в карманы.
— О, боже, пожалуйста, скажи мне, что причина, почему ты не хочешь ехать, в том, что ты боишься, что я буду играть любовные сцены с твоим дублером?
Он качает головой.
— Дело не в этом.
Он не смотрит на меня. В моей голове раздаются тревожные сигналы.
— Я чувствую себя дураком из-за того, что просто говорю это.
— Да скажи уже! Ты пугаешь меня!
Он делает вдох.
— Я не хочу оставлять тебя. Я уже бывал перед таким выбором и чаще всего выбирал неверно, чем следовало бы. И вот опять! Я так сильно старался вернуться и быть здесь с тобой… Я не думаю, что смогу сделать это.
— Итан…
— Нет, ты не понимаешь. Здесь я могу прикасаться и целовать тебя каждый день, даже если это только по сценарию пьесы. Как, черт побери, я могу оставить это?
— Это всего лишь неделя.
— Неделя без тебя равносильна году. Поверь мне. Я это знаю.
Я подхожу к нему и обнимаю его. Он сжимает меня так сильно, что это практически вызывает дискомфорт.
— Ты сможешь сделать это. Тебе это нужно.
— Почему?
Я отстраняюсь и смеряю его своим самым серьезным выражением лица.
— Помнишь, что ты сказал мне несколько лет назад, прямо перед тем, как уйти? Ты сказал: «Можно наблюдать, как кто-то жертвует собой, и только потом осознать, что он меняет свою индивидуальность ради тебя и не в лучшую сторону». Это именно то, что и происходит сейчас. Мне нравится то, какого прогресса ты добился, и вся эта сила и смелость, которые есть в тебе, но отказываться от роли ради меня? Это просто неправильно. Позвони своему агенту и скажи, что ты принимаешь предложение.
