— Минуточку, вы можете запутаться. — Он склонился и сдернул с нее простыню.
Ли охнула, удивленная его сноровкой. Теперь она лежала перед ним в скромнейшей ночной сорочке, сбившейся и щедро обнажившей ее плечи и бедра. В глазах Адама вспыхнул интерес.
Моментально проснувшись, он наслаждался зрелищем прекрасной женщины, вытянувшейся на кровати. Ее темные волосы разметались по подушке и плечам, образуя чудесный контраст с гладкой матовой кожей. Хлопковая ночная сорочка скрывала самое важное, провоцирующе намекая на прятавшиеся под мятыми складками прелести. Ее длинные ноги, гладкие, стройные и потрясающе сексуальные, заскользили по простыне в беспомощной попытке сесть. От этого кровать снова заходила ходуном. Это было так соблазнительно.
Понимая, что нервирует ее своей медлительностью, он пробормотал:
— Какая вы красивая! — и выпрямился, рывком выдернув ее из кровати.
Не имея точки опоры, Ли рухнула на Адама. Он обхватил ее обеими руками и постарался удержаться на ногах.
Почувствовав себя в безопасности, Ли слегка толкнула Адама в грудь. Та напоминала скалу из гранита.
— Адам, вы можете отпустить меня.
— Сию секунду, — пробормотал он и пристроил ее голову на своем плече, а щекой прижался к ее макушке.
Ли даже опешила от неожиданности. Прижатая к его груди, она пыталась понять, в чем дело. Адам застыл. Вероятно, опять уснул. Стоя. Не двигаясь и не пытаясь ее соблазнить, не настаивая и на том, чтобы снова уложить ее в кровать.
Его объятия были, однако, слишком интимными, чтобы не чувствовать неловкости, тем более что они познакомились лишь вчера. Но Ли не обманывалась. Объятия были скорее ласковыми, успокаивающими, чем сексуальными. Кроме того, ведь она сама позвала его к себе в спальню. Короче, Ли понимала, что не имеет права сердиться на него.
А если быть совершенно честной, то ей это даже нравилось. Руки Адама были такими теплыми, а объятия такими уютными!
— Адам!
Но в ответ раздавалось лишь равномерное, глубокое дыхание.
— Адам, проснитесь! — Ли ущипнула его за руку.
— Ой! — Он расправил плечи, слегка отодвинул ее от себя, чтобы возмущенно заглянуть в глаза. — Что? В чем дело?
— Вы уснули стоя, — раздосадованно объяснила Ли, почему-то почувствовав себя оскорбленной.
— О! — Он взъерошил волосы и посмотрел на нее с укором. — Почему вы такая аккуратная? Почему ваши волосы не растрепались? Почему глаза не слипаются после сна? Почему ночная сорочка не помялась?
— Не знаю, — растерянно ответила она.
— Вы и вчера были точно такая же, — продолжал мистифицировать ее этот чудак. — И это после целого дня в пути, пересадки с самолета на самолет! Однако на вас не было ни пылинки, когда вы прибыли сюда! Вы выглядели совершенством!
— Благодарю за комплимент. Если это, конечно, комплимент.
Он сверкнул на нее глазами.
— Но это ненормально! Так не бывает! Что вы за человек? — С этими словами Адам выскочил из ее спальни.
Ли какое-то время молча смотрела ему вслед, затем закрыла дверь и оглядела комнату, словно ища ключ к пониманию только что разыгравшейся сцены.
— Господи, ну и начало дня, — пробормотала она. Мало того, что новый соавтор Вербены имел сомнительную репутацию и был неряхой, он еще к тому же и непредсказуем. Есть ли предел его недостаткам?
С головой погрузившись в первоочередные дела, Ли так и не выбрала времени потолковать с Вербеной. Поспешно позавтракав, она отвезла тетю в город, чтобы закупить продукты и чистящие средства. Затем они провели полчаса в зоомагазине, покупая корм для домашних животных, а заодно и для всей живности в окрестностях Фингер-Лейкс, рассчитывавшей на милость Вербены.
— Боже, тетя! Просто чудо, что ты еще не стала инвалидом, таская мешки с кормом для всех этих монстров!
— Да уж, аппетит у них отменный, — согласилась Вербена. — Но эти деньги потрачены не зря. Мы же не сможем спать спокойно, зная, что бедняжки бродят голодными? И в конце концов, я могу себе это позволить.
Что было правдой. Ли не знала точной суммы доходов тети, но к ее зарплате в университете добавлялись авторские гонорары за предыдущие книги, проценты с вкладов в книги других авторов, а также начисления за лекции. За год набегала солидная сумма. Все это позволяло ей жить, не заботясь о деньгах.
По дороге домой Вербена пролистала свой деловой календарь.
— О Боже! — вдруг воскликнула она в ужасе.
— Что случилось?
— У меня совершенно вылетело из головы, что сегодня на ленч приедет Мелькиор Браунинг.
— Профессор Браунинг? Автор «Социальных расслоений в период правления Генриха Шестого»?
— Да.
— Это же замечательно! Его книга вдохновила меня на многие идеи моей диссертации. Будет приятно познакомиться с ним лично.
Вербена хмуро молчала.
— Тебя что-то тревожит, тетя? — Ли слегка притормозила и свернула на дорогу, ведущую в сторону тетиного особняка.
— Мелькиор совершенно не выносит животных. Но что гораздо хуже, они его тоже ненавидят.
— Да? — Ли прикинула в уме: колли, две собаки шитцу, две сиамские кошки, хорек, игуана, попугай и по меньшей мере четыре безымянные кошки, которых она заметила утром. Многовато. В такой ситуации трудно уберечь гостя. Кому-нибудь да удастся укусить беднягу.
— Это еще не все, — сказала Вербена с легким смущением. — Только не отвлекайся от дороги, дорогая.
— Уж кто бы меня поучал, только не ты. Так что там еще?
— Мелькиор и Адам тоже не выносят друг друга. И даже не скрывают своей вражды.
— Правда? — удивилась Ли.
— Не понимаю, почему два таких интеллигентных человека не могут найти общего языка, — заявила Вербена, совершенно позабыв о яростных словесных баталиях, которые иногда вела сама с другими историками, не говоря уже о спорах с собственным сыном. Ли не стала напоминать тете о таких мелочах.
— Не хотелось бы расстраивать тебя еще больше, но Адам показался мне утром очень раздраженным, — заметила она.
— Ты видела его утром?
— Да. Он совершенно неуправляем.
— В действительности Адам всегда уравновешен и собран, но по утрам он бывает не в форме. Иногда мне кажется, что, пока он не примет душ и не выпьет кофе, он не в состоянии даже вспомнить свое имя. А сегодня утром у него тем более плохое настроение.
— Почему? С чего ты взяла?
— Мои китайские собачки, Тай и Чай, разбудили меня посреди ночи. Пришлось вывести их на двор. И я слышала, что машинка Адама гудела, как паровоз.
— Он работает над книгой по ночам?
— Он работает, когда приходит вдохновение. И не останавливается, пока не рухнет от усталости. Или пока не кончатся идеи. Других причин не бывает.
