Я перевернул ее на живот и удерживал на месте своими ладонями, мой рот двигался вверх по ее спине, вдоль ее позвоночника.
Я попытался сдвинуть ее толстовку, чуть ниже ее лопаток, но она сжала руки и удержала ее на месте.
Даже в почти бездумном состоянии это заставило меня задуматься.
Что, черт возьми, она могла от меня скрывать?
Я понятия не имел, что это может значить, но я был обязан и полон решимости выяснить.
— Встань на четвереньки, — приказал я грубым от желания голосом.
С дрожащим вздохом она подчинилась.
Я подошел к ней вплотную, моя растущая эрекция впилась в ее задницу.
Она изогнула позвоночник, покачивая бедрами, чтобы прижаться ко мне задницей.
Без предупреждения и быстро я наклонился вперед, натягивая ее толстовку на ее голову, так что ее спина была полностью обнажена для меня. В этот раз она не успела меня остановить.
Я сразу это увидел, мне в глаза бросилась ее бледность.
Я застыл на бесконечное мгновение, затем мое сердце начало бешено колотиться.
На краю ее плеча, размером с монету, виднелась зажившая розовая рана. Я знал, что это было, потому что она совпадала с той, что была у нее на плече.
Это было огнестрельное ранение.
Еще одно, посвежее. Ему должно было быть всего несколько месяцев.
Я стиснул зубы, мое колотящееся сердце медленно и мучительно билось в моей груди.
— В тебя снова стреляли? — отрывисто спросил я, хотя ответ был очевиден.
Она напряглась, явно готовясь к моей реакции.
— Рана на теле, — тихо сказала она, пытаясь, но безуспешно, сохранять спокойствие дрожащим голосом.
— Кто стрелял в тебя?
— Я плохо разглядела того парня.
Это был разочаровывающий ответ, но я постарался не думать о нем, потому что кое-что еще пришло мне в голову.
— То письмо… ты писала мне это до или после того, как это случилось? — Это было похоже на важную часть головоломки, в моей голове неслись все возможные ответы.
— До.
Я прикрыл ее спину, крепко обняв ее сзади, мой рот коснулся ее уха, когда я сказал:
— Так ты знала, что это случится? Ты знала, что кто-то активно пытается тебя убить? И вместо того, чтобы обратиться ко мне за помощью, ты написала мне письмо?
Она сделала очень глубокий вдох, от которого наши тела пошевелились.
— Да. Извини, но это еще одна вещь, которую я не могу тебе объяснить.
— А потом в тебя стреляли, так что теперь тебя держат здесь? — Меня охватила ярость, когда возникла еще одна догадка. — Этот белокурый ублюдок имел какое-либо отношение к тому, что тебя подстрелили?
Ее ухо коснулось моего рта, и она медленно покачала головой.
— Нет, Дейр. Хит имеет какое-то отношение к тому, что я сейчас жива. Ты знаешь, я не могу рассказать тебе все подробности, но поверь мне, когда я скажу, что он увяз так же глубоко в этой неразберихе, как и я. Мне задело плечо, но тогда он принял за меня две пули, иначе было бы намного хуже.
Я не знал, что ответить.
Было здорово чувствовать себя обязанным парню, которого ненавидишь с первого взгляда.
— Хит, ха, — сказал я, не двигаясь с ней долгое время, пытаясь собрать воедино эти редкие кусочки пазла, к которым я был причастен.
Ирис начала двигаться напротив меня, прижимая себя к моей груди, что отвлекало даже меня, когда я был наиболее сосредоточен.
Я не двинулся с места, не поощрял ее, но это не имело значения. Я уже был там, где она хотела меня, прижался к ней, мои кулаки впились в жесткий матрас по обе стороны от нее.
Она выгибалась и ерзала, пока не нашла своим гладким входом мой пульсирующий член.
Я держался совершенно неподвижно, пока она управляла моей твердой длиной внутри себя.
Она своими раскачивающимися бедрами насаживалась на меня, пока я не забыл не только о том, где мы были в разговоре, но и о своем имени.
Или нет, если бы она не продолжала выкрикивать его, ее голос становился все более безумным по мере того, как она приближалась к краю своего оргазма.
Я сам был близок к этому краю, когда она начала сжимать меня сильнее и стонать от облегчения.
Выругавшись, я встал и выпрямился позади нее.
Я схватил ее за бедра и начал грубо входить в ее.
Она рухнула на живот, и я последовал за ней вниз, все еще находясь внутри нее, когда она заговорила.
— Я не хочу спать. Я не хочу пропустить ни секунды из этого. Я знаю, что Хит не позволит тебе остаться надолго.
Я был примерно в секунде от того, чтобы потерять сознание, но ее слова сразу разбудили меня.
— К черту Хита, — прорычал я. — Я не уйду без тебя. Ты идешь со мной домой.
ГЛАВА 5
Это произошло некоторое время спустя. Мы вместе приняли душ, потом снова легли на кровать, голые, с переплетенными руками и ногами, когда я спросил.
— Какого черта он привел меня сюда? В этом нет никакого смысла. Он явно обеспокоен тем, что мы вместе. Что он значит для тебя?
— Я не могу тебе этого сказать. Ты расстроен, что он это сделал?
— Нет. Конечно, нет. Это единственное, из-за чего я не расстраиваюсь.
— Мне жаль, что я не могу дать тебе никаких ответов. Я знаю, ты не понимаешь, почему.
— Знаешь что? То, что ты говоришь мне, что не можешь ответить, лучше, чем вся эта ложь.
Она отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза, и торжественно кивнула.
— Я могу это понять. С этого момента я буду стараться изо всех сил быть с тобой откровенной.
— Так просто, да?
— Не знаю.
— Ясно, — криво усмехнулся я. — Почему бы нам не дать тебе немного попрактиковаться? Как насчет того, чтобы я попытался задать тебе вопрос, а ты на самом деле попыталась дать мне честный ответ?
Она выглядела едва смущенной этой мыслью, но ответила.
— Хорошо. Если смогу на него ответить.
Идеальный вариант пришел на ум мгновенно.
— Сколько тебе лет?
Она поморщилась. Это было восхитительно и тревожно.
— Ты не обрадуешься, когда я тебе расскажу.
— Счастливее, чем я сейчас, когда ты говоришь такие вещи. Скажи мне.
Она сделала очень глубокий вдох.
— Почти девятнадцать.
Мне стало нехорошо. Слишком молодая, вполне законно, но далеко за пределами моей зоны комфорта.
— Что значит «почти»? Так тебе восемнадцать?
— Да.
— А когда у тебя день рождения?
— Примерно через полгода.
— Это не почти. Подожди, я вообще хочу знать… сколько тебе было лет, когда мы впервые…?
— Восемнадцать. Я знала, что ты об этом спросишь.
Почему двадцать четыре гораздо приятнее, чем восемнадцать?
После того, как я, должно быть, некоторое время сидел тихо, ощущая головокружение, в основном обвиняя себя, она снова заговорила, в ее голосе звучала тревога.
— Я знала, что ты так отреагируешь. Вот почему я не сказала тебе.
— Не сказала мне? Ты так это называешь? Ты откровенно солгала об этом, даже представила доказательства своей лжи.
Она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, потом снова закрыла его, продолжая молчать. Она просто смотрела на меня, пока я размышлял о том, как нелепо, непостижимо молода она была.
— Ты же понимаешь, что я вдвое старше тебя, — заметил я, наконец, нарушив долгое молчание.
— Едва ли. И вот почему я солгала об этом. Я знала, что ты слишком остро отреагируешь. Ты уже заставляешь меня пересмотреть эту идею «без обмана».
— Очевидно, тебе нужно больше практиковаться в этом. Давай попробуем еще раз. Я старше твоего отца?
— Нет. Ты совсем немного моложе. Тебе от этого легче?
— Не особенно.
— Тебе нужно вернуться с Хитом утром. — Она явно меняла тему разговора.
Она хорошо знала, как заставить меня действовать, потому что это работало.
— Нет. Я не оставлю тебя здесь. Это невозможно.
— Не раздражай его, — она провела пальцем по синяку на моей челюсти, ее глаза были встревожены. — Он очень опасный человек. Ты должен вернуться без меня.
