него, Дима достает из рюкзака грампластинку.
– Элвис! – восхищенно открываю я рот, подходя ближе. – Эту пластинку нереально трудно достать, разве нет?
– Дай подумать? – он хмурит брови, изображая глубокую мыслительную деятельность. – Да, было чертовски трудно. Так что нужно немедленно станцевать победный танец.
Смеясь, я ставлю пластинку. Следом за шипением прорывается Элвис, и мы начинаем дурачливо скакать, подражая танцу того времени.
– Классный сюрприз, – смеюсь я, когда подхватив, Дима кружит меня на руках. Обняв его, целую. А он говорит:
– Выходи за меня, Ди.
Вздернув брови, я выдаю несколько неуверенных смешков, а потом быстро-быстро киваю. Димка широко улыбается и снова кружит меня, пока музыка бессмертного Элвиса, наполняя кухню, уплывает сквозь приоткрытое окно в мир.
Эпилог 2. Мелехов
Отец отбрасывает окурок в урну и не спеша, слегка припадая на ногу, подходит ко мне. Я жадно тяну горьковатый запах дыма, окутывающий его. Не курил уже черт знает сколько лет, но сейчас впору начинать, честное слово.
– Ладно, не дрейфь, – отец ощутимо хлопает меня по плечу. – Она уже родила, это выписка, Леш, радостное событие, а не траур.
Я выдавливаю улыбку. Да, Зоя родила девочку. На тридцать четвертой неделе. Еще три недели они лежали в детской больничке, набирали вес. В остальном крупно повезло: никаких осложнений, здоровый маленький человечек. Дочка. Надеюсь, у нее будут рыжие волосы, как у Зои.
Все это время в больничку меня не пускали: строгий карантин. Зоя, растрепанная, усталая, и все равно невообразимо прекрасная спускалась ко мне на пять минут забрать подгузники, пеленки и еду. Я целовал ее, гладя по спутанным в хвосте волосам. Касался уставшего лица, обнимал, жмурясь от распирающего изнутри чувства.
Когда-то давно рыжая девчонка из южного городка закинула в меня эти ростки. Они росли медленно, боролись за свою жизнь, пробиваясь через мое упрямство, гордыню, эгоизм. Я пытался вырвать эти ростки, залить, забить, уничтожить. Я даже поверил в то, что мне это удалось. А то, что в груди всегда немного пусто – это нормально. Каждый человек одинок. Быть одному – это естественное состояние.
Никто не обещал, что люди будут счастливы, любимы и радостны. Жизнь вообще не всегда светлый и легкий путь вперед. Нужно задаваться вопросами, искать смысл, себя в этом всем. С этим я справился, а вот с чем не справился, понял только, когда увидел Зою в то утро в сквере. Ростки проросли в сильные несгибаемые стебли, на которых тут же распустились цветы невиданной красоты. Все это за те несколько метров, что я шел до Зои.
Что в ней такого особенного? Я не знаю. Не знал тогда, в двадцать, не знаю и сейчас, почти в полтинник. Я только чувствую, что рядом с этой женщиной я как будто дышу полной грудью, смотрю и вижу все ярче, слышу новые звуки, чувствую запахи. Словно она выкрутила все мои датчики жизни вправо до конца. И я наконец осознал, как бледно жил все эти годы. Потому что рядом не было ее.
– Пошли, папаша, – подталкивает меня отец. – Зоя, конечно, будет рада всем остальным, но тебе, полагаю, больше всех.
Чуть улыбнувшись, я иду внутрь, здороваясь с охранником и дамой в регистратуре. В больничке нет комнат для выписки, поэтому все стоят в холле. Отец присоединяется к остальным, а я думаю, что за этот год он наконец оттаял душой.
Перестал цепляться ко мне, как это было с юности, когда я должен был оправдывать все возложенные на меня надежды, некоторые из которых были просто невыполнимыми. Он всегда был недоволен мной, а теперь все изменилось. Димка своим появлением сумел сломать броню, которую мы с отцом наращивали долгие годы, боясь проявить эмоции, уверенные в том, что другому они просто не нужны.
Ди стоит с кучей шариков в руках, которые, кажется, могут ее саму в воздух поднять. Димка с ярко-синими цветами, черт знает, где он их раздобыл. Хороший пацан, и с Ди ему повезло. Им обоим повезло.
Ди все больше улыбается по-настоящему искренне. Как я ждал от нее такой улыбки. И как рад, что она нашла того, кто вытащил из нее чувства. Маленькая девчонка, такая смелая и бесстрашная, и при этом нежная и ранимая. Глубокая, умная. А теперь наконец счастливая.
Зоя появляется из-за поворота, и я замираю, глядя, как все бросаются к ней, галдят что-то шепотом, пытаясь рассмотреть малышку.
Почему-то вспоминаю тот наш первый разговор после встречи. Неловкость исчезла почти сразу, растворилась в воздухе, а вместе с ней растворилось и время, которое разделяло нас. Мы снова стали Эл и Зу, и навсегда останемся ими.
Только теперь у той истории счастливый конец. Эл не убежал, посчитав, что в размеренной жизни Зу ему не будет места. Зу не струсила и отменила свадьбу. Хэппи-энд случился. Потому что мы оба этого хотели.
– Привет, Зу, – говорю я тихо, когда она наконец пробирается ко мне. Целую ее в уголок губ, который тут же трогает улыбка.
– Привет, Эл, – отвечает она шепотом.
– Можно? – я тяну руки, принимаю нашу кроху. – Привет, ангелок, – целую ее в лоб, она только кряхтит, не просыпаясь. – Это чудо, да, Зу? – поднимаю на Зою глаза, она кивает, вытирая слезы. Целую успевшую скатиться по щеке слезинку и спрашиваю:
– Тогда ночью, Зу, когда мы написали желания и бросили бутылку с ними в море, что ты загадала?
Она давит новые слезы, улыбаясь.
– Встретить тебя еще раз.
Конечно. Сердце, замерев, стучит сильнее о грудную клетку.
– А ты? – смотрит Зоя на меня.
– А я загадал, чтобы эта ночь никогда не кончилась. И знаешь, Зу… Она не кончилась.
