Ильдар. Сейчас я жалею об этом.
– Амир Каримович? – доктор не скрывает удивления, когда я вхожу в его кабинет. – Не ожидал. Сколько лет прошло…
– Немного, на самом деле, – без приглашения сажусь в кресло напротив. – Мне нужна информация.
– Какая? – он тоже садится на свое место.
– Относительно зачатия моего сына.
– Что именно вас интересует? Дело в том, что вся информация строго конфиденциальна.
– Я заказчик и имею право знать все, – произношу жестко. – Почему вы выбрали Екатерину кормилицей?
– Ну, на тот ппериод она была одной из немногих, кто подходил по возрасту для такого. К тому же ваш брат… Он настаивал на ее кандидатуре. А что? Какие-то проблемы?
Смотрю на него, пытаясь прочитать его эмоции. Нет. Не могу.
Прощаюсь и ухожу.
Самым сложным оказывается отыскать бригаду «скорой помощи», которая приезжала на вызов много лет назад. Но ведь нет ничего невозможного? Пусть это займет больше времени, но найти можно все.
Один из фельдшеров, выезжавших тогда на вызов, уже уволился. Но его найти оказалось легче всего.
Я сам еду по указанному адресу.
Дверь мне открывает небритый мужик, от которого разит перегаром.
– Что надо? – грубо спрашивает он, оглядывая меня.
– Здесь проживает, – и называю его данные.
– Ну. Что надо? Если по поводу долга по коммуналке, денег нет. А квартиру забрать вы не имеет права. Я узнавал. И вообще…
– Я не за этим, – обрываю его. – Мне нужна информация.
– Какая еще? Я ничего не знаю.
– Вы помните выезд по вызову к маленькому мальчику? Младенцу?
Мужик испуганно вскидывает на меня глаза. По взгляду вижу, что он понимает, о чем я. Но называю и дату. Точную дату вызова. Это число напрочь перевернуло всю мою жизнь.
Мужик отпускает дверь и отходит внутрь квартиры. Прислоняется к стенке и руками обхватывает голову. Мотает ей.
– Что случилось тогда? – подхожу к нему.
– Вы кто? – мужик убирает руки от лица и пронзительно смотрит на меня.
– Я отец того самого мальчика. Что произошло? Расскажите мне.
– Вы нашли его? – взгляд становится безумным. – Он выжил?
Его слова сбивают с толка. Хватаю его за грудки.
– Рассказывай! – рычу.
– Я говорил! Я говорил им! – чуть ли не хнычет мужик, даже не пытаясь вырваться.
– Мальчик не умер? Так? – трясу его. – Отвечай! Отвечай!
– Нет, – чуть слышно произносит он. – Тяжелый был, но выжил.
Со всей силы ударяю кулаком в стену. Матерюсь.
– Почему оформили как мертвого? Куда ребенка дели?! – кричу на мужика. Но тот не боится. Я не вижу страха в его глазах. На секунду мне кажется, что он, наоборот, испытывает облегчение от того, что, наконец, все рассказывает.
– Я не знаю! Я был младшим! Ничего не решал! Старший сказал писать как умершего! И все документы оформить. Я оформил! У меня не было выбора! Не было!
– Куда ребенка дели?
– Оформили как отказника. В дом малютки отдали.
– Какой?! Какой, тварь?! Адрес! – опять стучу ладонью по стенке возде его башки.
– Я не знаю! Слышал только, что в другой город. Старший обсуждал с этим.
– С кем?!
– Ну, с мужиком тем. Который поехал с пацаном.
– Кто он?! Кто?!
– Я не знаю! – начинает дрожать. – Я его один раз только видел! Он со старшим договаривался!
– Твари! – отбрасываю от себя мужика и часто и громко дышу. Я на грани.
Мой сын выжил! Выжил! Он где-то есть!
Перевожу взгляд на мужика. Тот уже сидит на корточках, опять руками голову держит. И дрожит. Плачет, что ли?! Мразь. Как и все, замешанные в этом. Мрази!
Но в благодарность за его откровенность и что не стал тратить мое время на уговоры, достаю пару купюр и бросаю перед ним на пол.
Наверное, я до сих пор не пришла в себя от всего, что услышала от Амира. Как такое возможно?
Мальчик жив? Мне даже плохо стало, но я старалась не показать Амиру. Ему и так нелегко сейчас.
Мы встречаем с ним рассвет. Амир даже не завтракает. Уезжает по делам. Я не спрашиваю, куда и зачем. Сам расскажет. Знаю лишь, что сейчас все его мысли об одном. Как и мои.
Я дожидаюсь, пока проснется Матвей. В отличие от нас с Амиром у него просто отличное настроение. Я вижу его радость от новости, что у него есть отец. Но одна мысль точит мое сердце.
Амир знает, что Матвей не его сын. Изменится ли его отношение? Захочет ли он жить с ним?
Что бы не решил Амир, я не оставлю Матвея. Что бы не показал тест, для меня он – мой сын. Родной или нет, не важно. Он мой сын.
Я везу мальчика в клинику для проведения теста. Амир обо всем договорился.
До результатов два дня. Мы не хотим торопиться. Если понадобится, то повторный закажем экспресс-тест. А пока… пока остается лишь ждать.
Амир опять возвращается уже почти ночью.
Матвей так хотел дождаться его, что так и заснул на диване в гостиной. Я аккуратно перенесла его в комнату.
Спускаюсь вниз, а Амир уже сидит в кресле со стаканом в руке. Голова откинута назад и глаза прикрыты. Но лицо не расслаблено. Морщины показывают, как ему тяжело и что он думает. О чем-то важном.
– Амир, – подхожу и кладу руку ему не плечо.
Он открывает глаза, поворачивает голову и смотрит на меня. И в этом взгляде столько… не знаю, чего там больше. Боли или надежды. В этом взгляде слишком много эмоций.
– Катя, – он берет мою руку, подносит к губам и говорит, обдавая меня своим горячим дыханием, – Тамерлан жив.
Мне больно смотреть на этого сильного и волевого мужчину. Он не теряет надежду. Но стоит ли? Ведь мальчик умер. То, что его нет в могиле… на это может быть сотня причин.
– Амир, – зову его, чтобы хоть как-то успокоить. Подбираю нужные слова.
Но он не дает мне договорить.
– Подожди, Катя. Я сегодня разговаривал с фельдшером.
Сердце начинает биться чаще.
– С тем самым фельдшером, – продолжает он. – Катя, – смотрит на меня и молчит. Наконец, произносит: – Тамерлан не умер. В тот день. Много лет назад. Мальчик выжил. Понимаешь?
Встает и берет меня за плечи.
– Катя? Ты понимаешь? Тамерлан жив. Мой мальчик жив.
– Амир! – мне кажется, я сейчас сознание потеряю. Закрываю рот рукой, а слезы уже текут по щекам. – Подожди. Амир. Неужели… Ты думаешь…
– Он жив, Катя! Жив! И я найду его! Чего бы мне это не стоило! Ты понимаешь?! Тамерлан жив!
Я просто молча обнимаю его и реву ему в
