— Ага.
— У меня самой была парочка таких за последние годы.
Я кладу фото в книгу и помещаю ее обратно в ящик. Когда я поворачиваюсь обратно к Элиссе, ее лицо лучится улыбкой.
— Что?
— Я чуть ранее разговаривала с Итаном.
Меня тут же охватывает волнение. Он рассказал ей о то, что мы переспали?
Я стараюсь не подавать виду.
— О? Как у него дела?
— Даже по телефону понятно, что он на седьмом небе от счастья. Я права, предполагая, что между вами что-то произошло?
Ее лицо настолько полно надежды, что я не могу лгать.
— Пожалуй.
Я буквально вижу, как от нее исходят вибрации счастья.
— Ну… хорошо. Это… ого. Круто!
— Элисса, на самом деле, еще очень рано делать выводы.
— Я знаю, но на этот раз все получится. У меня нет сомнений. — Она подходит и целует меня. — Все эти годы он был безумно влюблен в тебя. В этот раз он не наделает делов. Я убеждена, что прямо сейчас мой брат – самый счастливый мужчина на свете.
— Ну, думаю, нам обоим причитается немного счастья, верно?
— Определенно. — Она целует меня, и затем притягивает к себе. — А теперь собирайся. Пять минут до занятия позиций.
— Хорошо. Буду на месте.
Когда она уходит, я иду к шкафу и нахожу там спортивную одежду Итана. Я беру их и обнимаю. Когда я закрываю глаза, то практически представляю его перед собой.
Две минуты спустя, я снова пытаюсь сделать свои упражнения по концентрации.
У меня получается.
На экране появляется его лицо, и у меня возникает желание вытянуть руку и прикоснуться к нему.
— Привет, — говорю я, и выдыхаю с облегчением.
Он вздыхает и облизывает губы.
— Вау! Привет. Черт, ты так прекрасна. Такое ощущение, что я не видел тебя несколько недель.
— Мы разговаривали прошлой ночью.
Он усмехается.
— Это было сто лет назад.
Он оглядывается через свое плечо, и мне удается разглядеть тускло освещенный интерьер его трейлера.
— У меня не так много времени на разговор. У нас перерыв между сценами. Я жду, пока они перенастроят свет.
— Ты опять будешь сниматься всю ночь?
— Мы заканчиваем на рассвете.
— Это твой костюм?
Он опускает на себя взгляд и улыбается.
— Ага. Сексуально, да?
На нем разодранная белая футболка, покрытая пятнами крови. Левая сторона его лица опухшая и покрытая синяками, а нижняя губа рассечена.
— Хммм. Да, очень брутально. Твой грим с кровоподтеками выглядит впечатляюще.
Он смеется.
— Э… да. Но не все из этого – грим.
— Что?
— Мы снимали крупную сцену драки прошлой ночью. Я извернулся, когда надо было пригнуться и… ну…
— Нет!
— Ага. Пау! Прямо в губы.
— Ох, Итан.
— Все нормально. Бывало и хуже.
— Когда?
Он потирает затылок.
— Всякий раз, когда гнев брал надо мной вверх, я ходил в один бар. Все было довольно жестко.
На секунду я задумываюсь о значении его слов.
— Ты намеренно ходил туда, чтобы ввязываться в драки?
— Ну, я ходил, чтобы выбить из кого-нибудь дерьмо, но время от времени, они уделывали меня.
— О, боже! Вот почему костяшки твоих пальцев всегда были в ссадинах?
— По большей части…
— Итан…
— Я знаю. Глупо, правда?
— Не глупо. Грустно.
— Я уже несколько лет не делал этого.
— А желание еще возникает?
Он замолкает.
— Иногда. Когда я напряжен.
— Когда был последний раз?
— Три месяца назад. В ночь перед началом наших репетиций. Я нервничал перед нашей встречей и отчаянно молился, чтобы не упасть в обморок на случай, если ты пошлешь меня.
— Так я тебя и послала.
— Да, но ты не всерьез.
— Еще как всерьез.
Он хмурится.
— Правда? Ого! Я совершенно неправильно истолковал тот момент. Что только к лучшему, иначе я бы скорее всего свалился с ног. Прямо, как прошлым вечером, когда каскадер ударил меня.
— Было больно?
— Не сравнится с той болью, которую я испытываю вдали от тебя.
Я вздыхаю.
— Я так сильно хочу поцеловать тебя сейчас.
— Да? — он подается вперед.
— Поцеловать тебя – первое из длинного списка вещей, которые я хочу сделать с тобой прямо сейчас. Я бы начала с твоих губ, и закончила… ну, будь моя воля, я бы не закончила. Я бы владела тобой всецело, постоянно.
Он пристально смотрит на меня и все внутри меня воспламеняется.
Этот взгляд всегда выводил меня из равновесия. Многие мужчины стремились заполучить меня в течение всех этих лет, но ни один из них не смотрел на меня так. Словно он принадлежит мне, так же всецело, как и я принадлежу ему.
Кто-то стучится к нему в дверь, и он оборачивается через плечо.
— Черт, они уже все подготовили.
— Хей, я тоже уже готов.
— Ладно. Люблю тебя. — Фраза просто вырывается сама по себе. Когда, черт побери, я стала так непринужденно говорить об этом? Мы сошлись всего-то пару дней назад!
— Кэсси? — говорит он, пока сопротивляется самой самодовольной улыбкой в мире.
— Не вини себя. Передо мной невозможно устоять. Я тоже люблю тебя.
Мне плохо спится, пока он вдали от меня. Мои мысли слишком громкие. Тело – слишком холодное. Все приемы с помощью, которых я забывала, как скучать по нему, нахлынули обратно с тревожной скоростью.
В день, когда он должен вернуться домой, я так сильно нервничаю, что мне становится плохо. Я брею ноги. Мою и сушу свои волосы. Переусердствую с макияжем. Наношу на тело лосьон, который окутывает меня достаточно приятным ароматом, чтобы возникло желание меня съесть.
И делаю я все это дрожащими руками.
Предвкушение? Да, я чувствую его. В избытке.
В такси по дороге в аэропорт, я закрываю глаза и глубоко дышу. Я не могу поверить в то, насколько я напряжена. Такое ощущение, что я вот-вот выйду на сцену, не успев прорепетировать.
Но я репетировала. И он тоже репетировал. Мы готовились к этой сцене, но нам никогда не приходилось воплощать это в жизнь. Играть счастливый конец. У нас получилась трагедия. Это не принесло пользы никому из нас. То, что мы делаем сейчас – в новинку для нас.
Я направляюсь в зону прибытия. В воздухе царит неразбериха. Люди всех возрастов снуют вокруг, взбудораженные таким же волнением, как и я, по отношению к своим близким людям.
Ого.
Итан – близкий мне человек.
Кажется странным признавать это.
Люди понемногу стекаются из-за дверей, и я свожу вместе колени, чтобы унять дрожь в ногах. Два маленьких ребенка сбоку от меня, радостно подпрыгивают. Я им завидую. Мне бы не помешало попрыгать прямо сейчас.
Взволнованный мужчина появляется из-за дверей.
— Папочка! — начинают кричать дети, а затем бегут и заключают его в объятия своими крохотными ручками.
Все больше людей проходят через дверной проем, в то время, как друзья и семьи бросаются вперед, чтобы поприветствовать их. Я становлюсь на цыпочки, вытягивая шею, чтобы иметь обзор поверх толпы. Я понимаю, что все эти люди рады воссоединению, но им надо убираться с моего пути, чтобы я могла видеть дверь.
Мой взгляд цепляется за взлохмаченную копну волос. Протиснувшись между двумя крупными мужчинами, я вижу там Итана, высокого и красивого. Он с хмурым видом оглядывает толпу.
Я выкрикиваю его имя. Ну точнее, кричу его во весь голос. Мужчины сбоку от меня поворачиваются и смотрят. Мой уровень озабоченности выражается в отрицательных значениях.
Итан видит меня, и на мгновение, замирает. Его выражение лица заставляет мои легкие сжаться.
Затем он пробирается через толпу, извиняясь, пока он буквально отбрасывает людей со своего пути, чтобы добраться до меня. Я веду себя так же грубо.
Когда он оказывается в метре от меня, я бросаюсь к нему. Он ловит меня и зарывается головой в мою шею. Я отрываюсь от пола. Отчаянно держусь за него.
Он здесь. Дома. Со мной.
Я наконец-то дышу.
— Слава Богу, ты здесь, — говорит он, прижавшись губами к моей шее. — Черт, я соскучился по тебе.
