— Маша, это я.
— Маша, он выхватил у меня телефон!!!! — послышался на заднем фоне крик Арины.
Я привалилась к стене, чувствуя, как ослабли ноги.
— Маш, пожалуйста, дай мне все тебе объяснить?
Я положила трубку, а потом всю ночь проплакала в подушку.
Я не знаю, как быть с Данилом после такого обмана. Он целовал меня, водил на свидание, чуть ли не клялся в любви, когда в этот момент у него была девушка. Как так можно? Это просто не укладывается в моей голове! И хоть прошло уже полгода, а я до сих пор чувствую себя обманутой и преданной.
Вот только мои чувства к нему никуда не ушли. Укрываясь ночью одеялом и закрывая глаза, я вновь и вновь прокручиваю в голове наши поцелуи, наше первое и единственное свидание. В моей жизни не было дня, счастливее, чем тот. И от этого еще больнее.
Время идет дальше, и меня все больше и больше начинает грызть тоска по Данилу. Он мерещится мне в каждом проходящем мимо светловолосом парне. На секунду сердце замирает, но потом, поняв, что это не Данил, снова начинает биться ровно, вот только в груди разливается чувство разочарования от того, что это не он.
Весной у меня начинается такая ломка по Данилу, что я порываюсь ему позвонить, несмотря на то, что сам Громов давно перестал набирать мой номер. Хватаю в руки телефон, но, не решившись, отбрасываю его в сторону, а потом снова лью слезы в подушку. В голове, словно на репите, крутятся слова:
— Обнимать меня было лишним.
— Извини, перепутал тебя во сне с другой девушкой.
Так Данил ответил мне, когда я осталась спать в его комнате, потому что он объявил о платном выходе. Я проснулась утром от тяжести чужой руки: он обнимал меня во сне.
Мое сердце разбивается на мелкие осколки, когда я понимаю, что Данил перепутал меня во сне с ней, с Джоанной. Думал, что обнимает ее, а обнимал меня… Это так больно… Не описать словами.
Однажды я не выдерживаю и захожу в его фейсбук. Семейное положение с Джоанной Гонсалез уже не стоит, а совместные фотографии удалены. Но она по-прежнему у него в друзьях. Я не знаю, расстались они или нет. Но в любом случае, даже если и расстались, это ничего не меняет. Данил давно перестал набирать мой номер и писать мне сообщения, а воображение постоянно рисует в его объятиях другую девушку.
В июне я очень хорошо сдаю ЕГЭ и еду поступать в Москву. Я отобрала для этого пять вузов с сильными юридическими факультетами. На время подачи документов вынужденно останавливаюсь в доме нового маминого жениха. К слову, их свадьба уже намечена на середину августа.
— Маша, познакомься, это Артур Владимирович, — представляет мне тучного мужчину с усами.
Меня аж передергивает. Что ни говори, а отец Данила был намного приятнее: спортивный, подтянутый и даже седина его не портила. Кстати, скандал с участием Данила и меня забылся уже через месяц после случившегося, так что Громов-старший все-таки выиграл выборы и сейчас является губернатором Подмосковья. По-прежнему не женат и по версии какого-то журнала считается одним из самых завидных холостяков Москвы и области.
— Очень приятно, — вымучиваю из себя улыбку.
— И мне, Машутка, и мне, — тянется толстой потной ладонью к моей.
Машутка? Меня сейчас стошнит.
— Давайте к столу? — предлагает мама. — Василий, подними чемодан моей дочери в ее комнату, — распоряжается дворецкому.
Здесь хоромы еще больше, чем у Громовых. Кажется, мама говорила, что Артур Владимирович в прошлом замгенпрокурора, а сейчас владеет строительной компанией, которая один за одним выигрывает государственные тендеры. Но на этот дворец из мрамора и золота он, конечно, заработал честным трудом.
Праздничный обед по случаю моего приезда проходит в зале, в каком, наверное, могли бы обедать российские императоры. Артур Владимирович сидит во главе длинного стола, заставленного различными яствами, а вместо стула у него, не побоюсь этого слова, самый настоящий трон. Надеюсь, что все-таки позолоченный, потому что если реально золотой, то мне станет плохо.
— Всем хай, — в обеденный зал вплывают две девицы, очень между собой похожие.
Я думаю, они не на много старше меня, но из-за слоя штукатурки на их лицах, возраст не определить. Губы нарисованы, брови тоже, ресницы приклеенные.
— Маша, это мои дочки, Стефания и Мелания. Твои сводные сестры. Девочки, надеюсь, вы подружитесь.
Я им слегка киваю, а вот девицы даже не удостаивают меня взглядом. Мама с их приходом заметно конфузится и почти перестает говорить, хотя до этого была словоохотлива.
— Пааап, какой-то урод задел мне машину и теперь там царапина, — тянет одна из них, я не запомнила, кто именно. — Я теперь не могу на ней ездить, — закатывает глаза. — Мне нужна новая.
— Хорошо, Мели, выбери себе любую. Я куплю.
— Пааап, а я хочуууу… — начинает вторая.
Дальше обед превращается в перечисление хотелок расфуфыренных девиц и полное согласие на все их отца.
Я с ностальгией вспоминаю обеды и ужины у Громовых. Тогда я их не любила, а сейчас мне не хватает той доброты и домашнего уюта, которые были, когда собирались за одним столом на кухне я, мама, Сергей Юрьевич и Данил. И хоть у Данила были не очень хорошие отношения с отцом, а у меня с мамой, и хоть наши родители вовсе были вместе только по расчету, во время тех обедов и ужинов мы были дружной семьей, а наш смех был искренним. По крайней мере я хочу в это верить.
Стефания и Мелания всячески выказывают свое недовольство моим и маминым присутствием. Мне на них наплевать, я в этом доме всего на несколько недель, а вот маме, насколько я понимаю, очень не сладко. Но мне почему-то не жаль родительницу. Она сама выбрала для себя такую жизнь.
Я поступаю на юридический факультет МГУ. Когда вижу свое имя в списках, даже не верю. Но это так! Я поступила на бюджет и мне предоставят место в общежитии! Моей радости нет предела.
Отвожу оригиналы документов в МГУ и покупаю обратный билет
