нужно было, чтобы репортеры перешли к более стандартным вопросам, иначе я, черт возьми, потерял бы контроль.
Та же женщина, которая объявляла мой выход, подошла к трибуне и дважды постучала по микрофону. На ней был черный сшитый на заказ пиджак и юбка-карандаш в тон. Она объективно была горячей. Не то чтобы это имело значение. Гребаный Алекс подначивал меня подкатить к ней, как предпочитал делать он, но у меня не было никакого желания. Единственный человек, который был мне нужен, не хотел, чтобы я возвращался, и никто больше не волновал меня, кроме нее.
Женщина снова нажала на микрофон, и в помещении воцарилась полная тишина. Она улыбнулась.
– Я рада сообщить, что прибыл наш новый тренер, который выступит через несколько минут.
Возбужденная толпа продолжала шуметь, а репортеры были слишком заняты разговорами о том, кто бы это мог быть, чтобы обратить на меня внимание. Хоть меня и должно было волновать, кого назначили тренером, ведь с ним нам придется проводить много времени вместе, но, по правде говоря, мне было наплевать, и я не был уверен, что это когда-нибудь изменится.
Мужчина, о котором шла речь, вошел в дверь, выглядя невероятно важной особой. Я смутно узнал в нем тренера из «Сихокс». Он казался вполне безобидным, когда подошел ко мне и крепко пожал руку.
– Рад познакомиться, парень.
Ответ застрял в горле, когда я встретился с ним взглядом. Они были знакомого орехово-коричневого цвета с зелеными крапинками. Голова пошла кругом от того, как все запутано, пока мозг пытался осознать, что у него такие же глаза, как у Сидни.
Женщина назвала его имя, и весь пазл сложился.
– Позвольте мне представить нового тренера «Бостон Брюинз» – Марка Кинга.
Черт. Я пытался подавить ярость внутри, когда смотрел на козла, который бросил самую потрясающую девушку, которую я когда-либо встречал, и сильнее сжал его руку, хотя мне следовало, черт возьми, отпустить ее.
– Вы отец Сидни? – Я практически выплюнул эти слова, не в силах сдержать, насколько зол.
Мой новый тренер отдернул руку, прервав наше неловкое рукопожатие, и посмотрел на меня сверху вниз.
– Так ты тот самый парень.
– Я тот самый парень. – Кровь пульсировала в ушах. Они так чертовски похожи, он был просто мужской версией ее, и мой мозг наконец осознал тот факт, что Сидни никогда не говорила мне, что ее отец – тренер.
Должно быть, он заметил мое замешательство, потому что продолжил говорить, понизив голос, чтобы не выдать прессе наш разговор. Все, что они увидят, – обычную первую встречу тренера и игрока.
– Знаешь, я не удивлен, что она не говорила обо мне. Ее никогда не интересовала слава или что-то, что с ней связано.
Его слова подтвердили мои догадки. Этот долбаный придурок-тренер – отец Сид.
Он не заметил напряжения, охватившего мои плечи.
– Она злится, что я редко с ней вижусь, но такова жизнь профессионального спортсмена. Мне не нужно тебе объяснять, ты знаешь, как это бывает. У кого сейчас есть время на встречи?
Ради всего святого.
Все это время я думал, что Сидни не хотела быть со мной, когда я буду в разъездах, потому что боялась неизвестности, но теперь было ясно, что она точно знала, чего нужно бояться. Ярость закипела в животе.
– Нет, я не понимаю. Ваша дочь чертовски невероятная. Что с вами не так? – Я буквально прошипел ему эти слова.
Отец Сид – ее папа – лишь пожал плечами.
– Ты новичок в этом, парень. Поверь мне, однажды, очень скоро, ты поймешь. – Его ладонь опустилась на мою руку, и я вздрогнул. – Не успеешь оглянуться, как ты будешь разрываться между миллионами людей. Каждый захочет заполучить частичку тебя. Я, девушки, болельщики, пресса. Молодые игроки всегда думают, что смогут достичь баланса между карьерой и личной жизнью, но это невозможно. – Он похлопал меня по плечу. – Нам лучше быть волками-одиночками.
Я стряхнул его руку и напрягся, пытаясь сдержаться. Я не хотел быть волком-одиночкой. Неудивительно, что Сидни ненавидит все в этой жизни. Это тот пример, который отец подавал ей все эти годы?
– Сид чертовски потрясающая, – огрызнулся я, и мой голос разнесся по комнате. Я даже не заметил, как репортеры уставились на нас, когда ярость взорвалась во мне и я закричал на него: – Она любит тебя. Ты даже не можешь найти время, чтобы увидеть ее? Не можешь выделить для нее гребаные выходные?
Его брови поползли вверх от моего тона.
– Парень, ты чертовски близок к тому, чтобы разрушить свою карьеру. Ни одна девушка этого не стоит.
– Она твоя дочь. – Мои руки сжались в кулаки. – Она. Не. Стоит. Этого? Ты, черт возьми, понятия не имеешь, чего лишился.
– Ты совершаешь ошибку, Райдер. – Он не выглядел сожалеющим о том, что сделал. Этот урод выглядел самодовольным.
Я потерял контроль над гневом и сильно толкнул его, пока мужчина не отшатнулся. Я воспользовался тем, что он потерял равновесие, и ударил его кулаком в лицо, наслаждаясь громким хрустом кости.
– Моей единственной ошибкой было не выбрать ее.
В зале снова послышался шум, и я отвел взгляд от ее отца. Все репортеры направили на меня камеру и взволнованно говорили в микрофон.
Я в последний раз взглянул на отца Сид, который свирепо смотрел на меня, сидя на полу.
– Урод. – Я перешагнул через него, вышел из зала и позвонил менеджеру.
Он сразу же взял трубку.
– Какого черта, Джекс! Ты знаешь, что разрушил свою карьеру?
– Устрой мне встречу с менеджером «Сенаторз», – потребовал я и повесил трубку. Сидни лучше быть готовой, потому что я иду за ней. На этот раз я не сдамся.
Сидни
Миа
FaceTime, через пять минут.
Я
Я сейчас кое-чем занята.
Кого волновало, что «кое-что» – это просмотр реалити-шоу в субботу вечером. Им не нужно знать, какой жалкой стала моя жизнь. Видеозвонок прервал просмотр, и на экране ноутбука появилось уведомление. Я собиралась закрыть его, но в этот момент пришло сообщение от Энтони.
Энтони
Ответь на звонок, кексик. Ты захочешь это увидеть.
Любопытство взяло верх, и я нажала кнопку «принять», увидев на экране два ошеломленных лица.
– Лучше, чтобы это было так.
– Ты не поверишь своим глазам. – Улыбался во весь рот Энтони, печатая что-то в чат. – Отправил тебе ссылку.
Я мешкала слишком долго, и Миа застонала.
– Просто открой ее.
Я перешла по ссылке на сайт спортивных новостей, и внутри появился страх. Я взглянула на своих
