некоторое время, чтобы понять это, но есть кое-что, что тебе нужно услышать. – Он наклонил голову ближе. – Ты того стоишь. – У меня перехватило дыхание, но он не остановился. – Я был в кромешной тьме, когда встретил тебя. Я постоянно тонул под тяжестью попыток соответствовать тому, чего достиг бы Маркус. Ты убедила меня, что я делаю достаточно. Ты сняла с меня этот груз. Ты видела меня таким, каким никто другой меня не видел. Ты никогда не будешь для меня на втором месте.
Я втянула воздух, издав пронзительный звук, наполовину всхлип, наполовину визг, и его большой палец снова погладил мою щеку, а улыбка тронула губы.
– Я переезжаю в Оттаву.
– Что? – Головокружение сменилось ощущением горького кома в желудке. Я не хотела, чтобы он отказался от своей мечты ради меня. Я не могла этого допустить. – Но мой отец сказал, что возьмет тебя обратно в команду.
– Я отказал ему.
– Ты бы не посмел…
– Я так и сделал. – Джекс ухмыльнулся, и на его щеке появилась такая любимая ямочка. – Я начинаю играть в составе «Оттава Сенаторз» на следующей неделе.
Я пошатнулась от его слов. В последний раз, когда я его видела, Джекс ударил моего отца, и если я что-нибудь знаю о профессиональном спорте, то, ударив своего тренера, вы вряд ли сможете заключить с кем-нибудь контракт.
– Как?! – выдохнула я, беспокоясь о его ответе, но улыбка не сходила с его губ, и я немного успокоилась.
– Не говори мне, будто забыла, что я Джексон Райдер. Лучший игрок в нашем дивизионе. И не говори, будто сомневалась, что я попаду в состав новой команды.
Я закатила глаза и выдохнула, одинаково раздраженная и взволнованная тем, что снова могу слышать его дразнящий тон.
– Серьезно, Джекс. Тебя должны были исключить.
Его светло-серые глаза встретились с моими, а ухмылка стала игривой.
– Оказывается, у менеджера «Сенаторз» есть дочь нашего возраста. Он услышал мое интервью и посчитал, что твой отец получил по заслугам.
Его слова крутились в голове, медленно вставая на свои места.
– Ты сделал это ради меня?
– Сид, нет ничего, чего бы я не сделал ради тебя. – Его руки напряглись, и он слегка встряхнул меня, а на его лице отразилось волнение. – Когда у нас будут дети, тебе лучше, черт возьми, поверить, что они будут для меня самым главным. У нас обоих есть годы в запасе, чтобы построить карьеру. Но, Сидни, когда ты будешь готова создать семью, я буду рядом с тобой. Любить тебя – это не жертва. Это гребаная привилегия.
Я потрясенно вздохнула. Когда у нас будут дети.
Джекс смущенно улыбнулся, осознав, что сказал.
– Это… при условии, что ты хочешь детей. – Он успокаивающе провел большим пальцем по моей щеке, вытирая слезы, о которых я и не подозревала.
Мне потребовалась секунда, чтобы переварить все, что он сказал. Джекс не бросил меня. Я всегда была для него на первом месте. Он никогда не станет таким, как мой отец. Он переедет в Оттаву.
– Ты хочешь переехать ко мне? – спросила я почти шепотом, а его руки обвились вокруг моей талии.
– Черт возьми, да, хочу. Я не знаю, как ты вообще могла сомневаться в этом, – отчетливо ответил он.
– Ты не расстроен, что не будешь играть за «Бостон»?
Джекс рассмеялся.
– Ни капельки. – Он обхватил мой затылок, приподнимая голову. – Ты дашь нам шанс, Сид? Я знаю, ты боишься, что я буду как твой отец, но я могу пообещать тебе, что каждый день буду доказывать тебе, что это не так. Не успеешь оглянуться, как это станет далеким страхом, о котором ты и не вспомнишь, но ты должна позволить мне доказать это. Я не оставлю тебя. Я всегда буду ставить тебя на первое место. Давай соберем нашу жизнь воедино.
– Нашу жизнь, – произнесла я одними губами.
– Я имел в виду все это, когда говорил тебе, что люблю, но я не понимал, что ты можешь не знать, что на самом деле значит любовь. Какой она может быть. Это не просто чувство. Это важность, которую мы придаем этому человеку. Любовь – это забота о том, что нужно другому человеку, и я, черт возьми, забочусь о тебе. Ты много значишь для меня.
Я всхлипнула и заплакала, и Джекс опустил голову, прислонившись своим лбом к моему.
– Ты того стоишь. Ты стоишь большего. Мы не пожалеем об этом. – Я заметила, как его грудь расширилась от большого вдоха, и он заколебался, прежде чем спросить: – Я того стою, Сид?
Я не видела лица Джекса, он пытался не влиять на мое решение. Его беспокойство сменилось надеждой, когда мои руки обвились вокруг его талии.
– Стоишь, – ответила я.
Он улыбнулся и подхватил меня на руки, закружив на месте. Я ощутила непреодолимое чувство… дома. Я принадлежала этому месту. Я не могла поверить, что думала, будто смогу жить без него. Когда Джекс остановился и опустил меня на пол, я обхватила его щеки и потянула вниз, пока его глаза не оказались на одном уровне с моими. Они горели от слез, но я улыбалась так широко, что у меня болели щеки.
– Я люблю тебя, Джексон Райдер.
Его губы накрыли мои, а руки крепко обхватили за талию.
– Боже, я миллион раз думал о том, как услышу эти слова снова, но никто не говорит их милее тебя. – Он убрал волосы с моего лица. – Скажи это снова.
– Я люблю тебя.
Джекс
Я запустил пальцы в волосы Сид, слушая ее глубокое дыхание, пока она лежала на мне. Мы не выходили из ее квартиры все выходные, проводя каждую секунду вместе, чтобы наверстать упущенное за последние несколько месяцев. Время, проведенное порознь, сделало нас обоих ненасытными, и я сомневался, что в этой квартире был хоть один угол, к которому я не прижимал ее. Ее руки сжались вокруг меня, и она что-то пробормотала мне в грудь.
Ей лучше держаться крепче, потому что я никогда не отпущу ее.
Сидни
Четыре года спустя
На экране телефона появилось лицо Джекса, и он улыбнулся, показывая ямочки на щеках.
– Эй, детка, ты прекрасно выглядишь.
– Ты едва видишь мое лицо. – В моем голосе прозвучал смех.
– Мне и не нужно. Я знаю это. – Он озорно улыбнулся мне, и на моих щеках показался румянец.
Бегая по нашему дому, я расспрашивала его о городе, в котором
