Я снимаю позаимствованную одежду и залезаю в душ. От горячей воды я чувствую себя лучше. Я вся в слезах, поту и соплях, прилипших ко мне за все это время. Волосы в лаке из-за прически для выступления. Я нахожу еще шпильки, когда мою голову его шампунем. Я намыливаюсь его мылом и втираю, пока по телу не проходит покалывание от чистоты, затем все смываю. Его запах задерживается на моей коже, даже после того, как я вытираюсь полотенцем.
Мои джинсы были в сумке, так что я достаю их. Перед этим надеваю нижнее белье. Не совсем мой стиль, но то, что я носила, еще хуже. Лифчик выглядит нормально, но розовая футболка испачкана и покрылась коркой. Боже. О чем я только думала? Я заимствую белую футболку у Дерека из сложенной на комоде стопки. Его мама ничего не говорит по этому поводу, когда я возвращаюсь.
Мои волосы сохнут и завиваются, пока я сижу в кухне и попиваю какао с зефиром.
Его мама наклоняется над дымящей кружкой.
— Расскажи мне, как вы познакомились. Ну и все остальное. Если я спрошу Дерека, он только проворчит.
Я дую на какао и пытаюсь понять с чего начать.
— Пожалуйста? — Её брови взмывают вверх. — Все, что говорят о матерях неправда. Мы не ненавидим девушек своих сыновей. Неряшливых — может и да. Но в основном мы в восторге и немного в шоке, когда замечательная девушка любит твоего сына. И я благодарна, Бет.
— Я не замечательная.
— Уверена в обратном. У Дерека хороший вкус.
Я хлюпаю намного громче, чем предполагалось, пытаясь поймать зефирину, и мы смеемся.
— Думаю, все началось с Мэдоу.
Я говорю ей о страхе сцены Мэдоу и как я заняла её место. Об ужасном макияже. О Дереке на горной вершине и о том, что он уже тогда узнавал мой голос. О том, как он шел за мной и обнаружил на скамейке. Она кивает головой, когда я объясняю свои генетические проблемы, понимая мою боль, как никто другой кому я уже об этом говорила.
— Тебе в этом повезло. Мы ничего не знали, пока Дереку не поставили диагноз. Я хотела полный дом детей, но риск…
— Знаю. — Наши глаза встречаются. — Это ужасно. Дерек был… невероятно понимающим.
На меня накатывает, и руки начинают потеть. Даже кружка какао, которую я держу, не помогает. Я ставлю её и откидываюсь на спинку стула.
Его мама улыбается и качает головой.
— Маленький беспринципный дьяволенок.
— Нет. — Как объяснить, как много для меня это значило? — Я никогда не была привлекательной для таких парней как он, все наоборот меня оскорбляли. Тогда врачи сказали, что они правы. Я на самом деле чудовище.
Она качает головой и взбалтывает свой какао.
— Потом появился прекрасный парень, который успокаивает меня пока я плачу. Когда он поцеловал меня, весь мир перевернулся. Я уже не буду прежней. Муковисцидоз? Что это меняет?
Выходит очень слезливо, когда я рассказываю ей, как волшебно было в Лозанне, как я испугалась, когда все закончилось, и какое облегчение испытала, когда увидела его на байке, пока он не взял меня прокатиться. Я смотрю на все признаки его состояния вокруг нас.
— Теперь я знаю, почему он держал меня на расстоянии.
— И почему он не сказал мне о тебе.
— Куда мы поедем отсюда?
— Я поеду усмирять учебное учреждение. А ты усмирять его.
— Ему не нравится, когда я командую.
— Я не об этом. Он хочет жить. Ради тебя. Хочет жить с тобой. Дай ему надежду. Дай битву. До тех пор, когда они его спасут.
Мое сердце сжимается, но я смотрю на неё и киваю.
— Хорошо. Это не так уж и сложно.
Она наклоняется через стол, и кладет руку поверх моей.
— Это может быть самая сложная вещь, которую ты когда-либо делала. Ты уверена?
— Я не боюсь.
Её маска спокойствия спадает на мгновение, и она шепчет:
— А я — да.
Поднять свою задницу в понедельник утром с постели задача непосильная. Я переводила будильник на чуточку вперед три раза. Только маме по силу вытолкать меня из кровати. Я надеваю старый свитер и джинсы. Собираю волосы и закрепляю их черной резинкой. Я вижу на своем подбородке и лбу красные пятнышки, но насчет макияжа не парюсь.
На завтрак я съедаю банан. Мама наливает мне сок.
— Пожалуйста, можно мне вернуться в больницу?
— Только после школы. И не забудь про домашнее задание.
— Декабрь же. Рождественские каникулы начинаются через две недели.
— И ты сдала все свои итоговые за семестр?
— Да кого это волнует?
— Колледжи, в которые ты через пару месяцев будешь подавать документы.
Поступление? Колледжи? С какой она планеты?
— Будь реалисткой. Я не могу заниматься все этим, пока Дерек не поправится.
Я все ей подробно расписала, когда вернулась домой вчера вечером. Приняла она это довольно тяжело.
Она опускает взгляд и помешивает свой кофе.
— А что, если он не поправится?
Я с грохотом ставлю стакан на стол.
— Почему ты такой пессимист?
— Жизнь — отстой, и нужно смотреть правде в глаза, милая.
— Он не умрет.
— Он обманул тебя. Обманул нас.
— Хватит. Не говори так о нем. Я нужна ему, вот все, что имеет значение.
— Не хочу, чтобы ты упустила свое счастье. — Она закрывает глаза и её тональность снижается. — Как это сделала я.
— Ты говорила, что любила отца.
Она кивает и вздыхает.
— Ты должна это сделать. Я понимаю.
— Хорошо.
Я бегу в свою комнату, достаю чемодан из-под кровати, лежащий там с лета, выбрасываю оттуда всю одежду и начинаю сваливать в него свое нижнее белье и футболки.
— Эй! — Врывается мама. — Подожди. — Она хватает меня за руку. — Попридержи коней. — Она забирает стопку джинсов из моих рук, и садится рядом. — Давай минутку подумаем.
Я кладу голову ей на плечо.
— Я должна вернуться. Что если…
— Ему стало еще хуже? — Она позволяет мне высказаться.
Я сажусь на кровать.
— Как я могу тратить время на школу, когда он… — Я делаю глубокий вдох и собираю все силы, чтобы сказать. — Когда он может завтра умереть?
— Он так близок к этому?
Я держусь изо всех сил, чтобы не сорваться.
— Никто не знает. Наверное. Новые лекарства, которые ему дают, кажется, помогают. — Его мама сказала мне, когда мы возвращались в воскресенье в больницу. — Как долго и сильно ли они помогут — никто не знает. Они должны поддерживать в нем жизнь, пока не сделают пересадку. Единственная проблема в том, что антибиотики, которые ему дают больше не помогают.
— И что дальше?
— Не знаю. — Я шмыгаю носом и моргаю. — Если они перестанут давать ему антибиотики, инфекция победит.
