…с непокрытой головой он шлепал босыми ногами по красной утоптанной глине и распевал во все горло под палящим солнцем:
С тыквой пирог
Уж больно сладок
Стану большой
Куплю десяток
и все десять съест один пускай болит живот вон и паровозное депо только мама не хочет чтобы я туда ходил и он оглянулся через плечо ведь тысячу раз она говорила держись подальше от поездов покалечат в два счета но я же мужчина сказал он себе и дошел до поворота дороги и увидел огромный сарай где стояли черные красавцы паровозы ой а один большой-пребольшой и совсем новенький ой-ой вот бы ему прокатиться он огляделся кругом никого не видать и тогда он ухватился за стальной поручень и вскарабкался наверх в будку машиниста ух ты рычаги колесики ручки он робко взялся за торчащую железяку и потянул паровоз затрясся и двинулся сперва медленно потом все быстрей устремляясь вперед ппапамм ппапамм ппапамм ппапамм и он выглянул из оконца и увидел как сплошной стеной летят назад телефонные столбы а красные искры звездами зажигаются в небе паровоз швыряло влево вправо вверх вниз он отдувался тяжко и до того сделалось страшно что он зажмурился и крикнул: «Папа! Папа!» и отступил в угол сжался комочком на груде блестящего угля понимая что совершил что-то очень скверное и за это его теперь выдерут…
Как-то утром Рыбий Пуп шел вразвалочку по узкому проулку, сшибая палкой от метлы то консервную банку, то камешек, то стеклышко. Подвернулся осколок кирпича, он принял стойку игрока в бейсбол и, наслаждаясь ощущением собственной силы, саданул — осколок запел, заскользил, рассекая воздух, подпрыгивая в пыли. «Удар на три базы!» — вскрикнул он упоенно. Он побрел дальше, высматривая камень, подходящий для роли бейсбольного мяча. В гуще бурьяна валялся белый резиновый колпачок дюйма четыре длиной, и Пуп замедлил шаги. Один конец колпачка был опоясан тонким рубчиком, другой, закругленный, был сплошной. Рыбий Пуп подобрал его, осмотрел. Воздушный шар, что ли? Непохоже. Зато, кажется, из такой штуки выйдет рукоятка для бейсбольной биты. Он натянул колпачок на конец метловища: в самый раз. Вот здорово, надо показать ребятам… Полупрозрачный колпачок сидел как влитой на конце палки, и Рыбий Пуп, пританцовывая, поволок ее за собой по деревянному забору, выбивая ее концом по частоколу веселую дробь…
— Эгей, Пуп! — пронеслось по воздуху его имя.
А-а, вот и они, на крылечке у лавки мистера Джордана.
— Эгей, Зики! Сэмми, Тони, эгей! — отозвался он.
Зик, благодушный, толстый, сидел, развалясь на ступеньках. Маленький Сэм, неспокойный, пружинистый, стоял, сунув руки в карманы. Долговязый, поджарый Тони бил мячом о стенку дома.
— Глядите, чего у меня есть! — Рыбий Пуп выставил палку с резиновой рукояткой на всеобщее обозрение.
— Ой, мировая какая, — сказал Тони.
— Дай посмотреть, — сказал, беря палку, Сэм.
— Где взял, а? — завистливо спросил Зик, отбирая у Сэма палку. Держась за рукоятку, он воинственно потряс битой.
— В траве нашел, — сообщил Рыбий Пуп.
— Отдашь за пятак? — осведомился Зик.
— Не, непродажная, — отверг его предложение Рыбий Пуп.
— Как жизнь, сосунки? — приветственно пробасил чей-то голос.
Все гурьбой кинулись навстречу высокому юноше лет восемнадцати, с шоколадной кожей. На Крисе был синий костюм, галстук-бабочка, поля шляпы лихо заломлены, к губам прилипла сигарета.
— Здоров, Крис! — хором закричали мальчики.
— Угости сигареточкой, — заклянчил Зик.
— Молоды вы курить, малявки, — с улыбкой сказал Крис.
— Да я Пупа с Сэмом на четыре года старше, — похвастался Зик.
— А курить все равно рано.
— Ты куда, Крис? — с обожанием глядя на своего кумира, спросил Рыбий Пуп.
— На работу, куда же, — отвечал Крис.
— Все посыльным работаешь, в гостинице «Уэст-Энд»? — спросил Сэм.
— Все там, — сказал Крис.
— Смотри, Крис, чего я нашел для своей биты, — Рыбий Пуп протянул ему палку рукояткой вперед.
Крис глянул на блестящий резиновый колпачок, обвел глазами мальчишек и, отступя назад, звонко, безудержно расхохотался.
— Ох, и дурачье же вы! — громогласно объявил он наконец.
— А чего? — хлопая глазами, спросил Рыбий Пуп.
— Не трогай ты эту штуку, это гадость! — вскричал Крис.
— Да она чистая, сейчас только подобрал, — сказал Рыбий Пуп.
— Ну что ты будешь делать, прямо младенцы, пес бы вас взял, — фыркнул Крис.
— Нет, чем тебе плоха моя палка? — не отступался Рыбий Пуп.
— Не в палке дело, балда ты. В резинке, понял? — объяснил Крис. — Погоди, увидит тебя с ней отец, шкуру спустит.
— Почему? — В детских голосах слышалось изумление.
Крис помялся.
— Гадость это, вот почему, — внушительно повторил он.
— А тогда для чего она? — От удивления четыре пары глаз сделались совсем круглыми.
— Вы что, первый раз увидели такое? — с запинкой спросил Крис.
— Ага, — дружно выдохнули четверо, глядя на него во все глаза и совершенно ничего не понимая.
— Дай сюда эту дрянь! — Крис схватил палку за другой конец и зашвырнул за высокий забор, в самые заросли бурьяна.
— Ты что, это же моя бита! — захныкал Рыбий Пуп.
— Слушайте, вы, — наставительно сказал Крис. — С этой палкой не играйте больше. Гадость, говорят вам.
— Ты хоть объясни почему? — попросил Зик.
— Такую штуку надевает мужчина, когда спит с женщиной, чтоб не получился ребенок или чтоб не подцепить дурную болезнь, — объяснил Крис.
Силясь уразуметь сказанное, мальчики смотрели на него широко открытыми глазами.
— А чего они делают-то? — нараспев спросил кто-то.
— Ни бельмеса вы не смыслите, обезьяны! — Криса уже разбирала злость. — Эта резинка побывала в том самом месте у какой-то женщины.
В четырех парах глаз засветилось понимание. Им было в общих чертах известно, в чем разница между мужчиной и женщиной, и если резиновый колпачок побывал в «том самом» месте, значит, это и правда гадость…
— Ну, Пуп, отмочил ты! — взвизгнул Зик.
— А я и не знал, — потерянно прошептал Рыбий Пуп. Он понял, что свалял дурака, и глаза его налились слезами.
— Ничего себе, рукоятку раздобыл для биты, — хихикнул Сэм.
— Я пошел руки мыть! — Зик повернулся и побежал домой.
— И я! И я! — Сэм и Тони пустились вдогонку.
Крис сочувственно посмотрел на Пупа и усмехнулся.
— Сходил бы и ты вымыл, — сказал он.
