Женщина хватает меня за рукав манто своими длинными сильными пальцами с загнутыми кроваво-красными ногтями ведьмы, и, заглядывая мне в глаза, лебезит приторно-сладким голоском:
— Дорогуша, это вы спасли моего сына?
Крякаю.
Эта мадам — мать красавчика? Тогда надо подумать, а не отказаться ли мне от своей идеи его завоевать — эта гюрза сожрёт любую невестку в один присест, и даже не поморщится.
— Наверное.
— О, я так вам признательна! Давайте зайдём в больницу, и вы мне всё расскажете, я ничего толком не знаю. Что произошло с Антоном? Как ваше имя, моя милая?
— Женя.
Может, нужно было назваться Евгенией? Так бы, наверное, звучало более пафосно и гордо.
Киваю, и распахиваю перед женщиной дверь, оборачиваясь назад, осматривая пути к отступлению. Может, ещё не поздно сбежать? От запаха её сладких духов у меня кружится голова, и меня может стошнить прямо на дорогое манто, позаимствованное у строптивой блондинки.
— Присядем на лавочку, дорогая, вот так. Итак, расскажите, как всё произошло.
Опускаюсь на металлическое сидение, неловко ёрзая шубой по холодному металлу, и пускаюсь в объяснения. Я понимаю, что женщина хочет узнать всё в мельчайших подробностях, но у меня совершенно нет на это времени, да и желания.
Упуская из виду тот момент, что я работаю в ресторане официанткой, начинаю своё повествование с разборок в арке. А то потом вопросов не избежать — откуда у простой официантки с небольшим окладом деньги на шикарную шубу.
Не хочу прослыть воровкой, укравшей из ресторана шубу посетительницы. Ещё вызовут полицию, да и нападение на Кожевникова на меня спишут. Ну, их, знаю я, как работают наши доблестные сотрудники органов. Оказался не в то время и не в том месте — стал соучастником преступления.
— Я просто шла вслед за Антоном, немного задержалась по пути. Он зашёл в арку первым. А когда я туда вбежала, то увидела уже момент нападения.
Женщина слушает меня внимательно, нервно дёргая головой, при каждом движении которой в мочках ушей начинают покачиваться массивные серьги из золота и драгоценных камней. Похоже, у мадам нет проблем с деньгами — её внешний вид тянет не на одну сотню тысяч рублей. Интересно, это её повседневный наряд?
— О, Боже! И как вы не побоялись, дорогая?
Пожимаю плечами, задумчиво смотря в грязную полуоблупившуюся стену больницы, выкрашенную грязно-синей краской.
— Не было времени думать.
— И сколько же их было?
— Кажется трое, или четверо. В арке — довольно темно, а я стояла почти на улице, чтобы успеть позвать на помощь, поэтому мне не удалось, как следует всё рассмотреть.
Тут я вижу, как к нам направляется всё тот же пожилой врач, с которым я разговаривала несколько минут назад. Мягко улыбаясь, он приветствует женщину, сидящую рядом со мной, при этом галантно целуя её ручку, испещрённую глубокими морщинами.
— Ах, Дианочка, ты великолепна, как всегда. Помнишь, как я ухаживал за тобой в молодости? Так вот, с этого времени ты ничуть не изменилась, только похорошела!
Ого, а у них, оказывается, был роман!
И хорошо, что ничего не сложилось — эта ведьма уже давно бы свела в могилу милого, чувствительного доктора. В изумлении наблюдаю, как женщина тут же порозовела, и кокетливо повела острым плечом:
— Ах, скажешь тоже, Толя. Как там мой Тоша? Я так благодарна, что ты мне позвонил. А то я и не знала бы, что случилось такое несчастье!
Я вжимаюсь в лавку. Так-так, а врач-то, оказывается, старый знакомый этой мадам. И он даже позвонил ей, предупредив о том, что привезли её сына в больницу. Тогда же почему он мне ничего об этом не сказал?
Мои губы подрагивают в нервном ожидании. Что он сейчас скажет этой женщине? Может, есть какая-то информация о состоянии красавчика, доступная только для ушей более близких родственников, которую я не в праве узнать?
Делаю рваный вздох и стараюсь не дышать, чтобы не пропустить ничего из того, что скажет лечащий врач Антона.
— Нормально всё с твоим сыном. Он вне опасности. Но, более подробно мы побеседуем, когда он придёт в себя. К сожалению, он пока в коме.
Диана Леонидовна ахает, и закатывает глаза к потолку, принимаясь бормотать себе под нос какую-то молитву. Впрочем, я не сильна в этом, да и слов женщины практически не разобрать.
— В коме? О, это ужасно!
— Всё под контролем, тебе не о чем волноваться.
— Толенька, спасибо тебе за моего сына!
— Не благодари меня, всё в руках Божьих.
— Ты ведь его вылечишь?
— Обязательно. Парень молодой, всего тридцать два года. Крепкий, выносливый, сильный. Очень скоро очнётся и всё будет хорошо, не переживай.
Я шумно вдыхаю воздух носом, впитывая информацию и стараюсь не вмешиваться в разговор, стараясь стать почти невидимой.
— Спасибо, дорогой. Ты — прелесть.
— Лучше поблагодари свою будущую невестку. Это надо же, какая отважная девушка. И, по всей видимости, очень любит твоего отпрыска. Кинулась на защиту своего возлюбленного, на такой поступок не каждая пойдёт.
Врач весело подмигивает, указывая глазами на меня, и женщина нахмуривается. Я же готова провалиться сквозь землю, или, хотя бы, слиться с грязно-синей стеной, как хамелеон. Но, ни то, ни другое, у меня, к сожалению не выходит.
— Невестка?
Женщина искривляет свой рот, умело накрашенный алой помадой, и картинно приоткрывает его. Мои щёки мгновенно вспыхивают, как при морозе и я же продолжаю искать пути отступления, ни слова не говоря, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
5
— Невестка?
Диана Леонидовна скользит по моему лицу недоверчивым заинтересованным взглядом, как будто увидела какую-то весьма редкую зверюшку, и одаривает меня приторно-нежной улыбкой, от которой становится до тошноты сладко.
А может признаться пока не поздно?
Я сглатываю вязкую слюну и смотрю на меняющееся лицо Дианы Леонидовны.
Видно, она совсем не ожидала такого поворота событий, приняв меня просто за спасительницу её сына, но никак не за будущую невестку.
А Анатолий Иванович тоже хорош!
Какого чёрта он придумал того, чего нет? Ведь я всем говорила, что являюсь просто девушкой Кожевникова, не упоминая больше ни о чём. Но, как известно, люди любят делать из мухи слона и передавать абсолютно неверные факты.
Вот и сейчас так случилось. Если бы меня представили просто как девушку, я могла бы, потом назваться знакомой, подругой, да просто бизнес — партнёром. Кем угодно, но не невестой!
Чёрт…
— А вы не знакомы?
Врач окидывает старинную знакомую тёплым взглядом, обеспокоенно переводя глаза на меня.
— Пока нет, Толя.
— Как же так, Дианочка? Чудесная девушка, просто героиня. Советую подружиться, она спасла твоего сына. Сначала бандитов спугнула, потом «скорую помощь вызвала», а теперь вот тут сидит, переживает. Настоящая любовь!
— Любовь…
Женщина продолжает удерживать на губах натянутую, явно фальшивую улыбку, и я цепенею, ощущая, как с каждым словом доктора всё больше и больше утопаю в вязкой лжи.
Врач подмигивает мне, ласково по-отечески улыбаясь, и по моему телу разливается тепло. Удивительно, но пожилой доктор оказался очень сердечным человеком. И он, по всей видимости, очень нежно относится к этой пожилой женщине.
Хмыкаю.
Ну, надо же, мне во всём хочется видеть романтическую составляющую. Видно, я ещё не выросла из детских сказок.
— Ну ладно, мне пора, меня ждут больные. Думаю, полиция захочет с вами поговорить и всё выяснить, вы же оставили свои данные на посту? Мы передадим их полицейским. Прошу меня простить.
Я сглатываю комок, стоящий в горле, совершенно по — идиотски улыбаясь, и молчаливо киваю, заливаясь румянцем. Ну вот, сейчас, наверняка, меня ждёт допрос с пристрастием от маман Кожевникова. И сбежать, явно не получится.
Мужчина хлопает меня по плечу, и удаляется по коридору, слегка шаркая ногами.
Чёрт, о полиции я совершенно не подумала!
Ну, конечно же, мне ещё предстоит побеседовать с ними, так же не упоминая о своём месте работы, чтобы не разойтись показаниями.
