и теперь под невесомыми трусиками все ноет и трепещет в ожидании большего.
— Не надо, — прошу я онемевшими губами, когда он отрывается от меня, позволив отдышаться. — Прекрати, Олег, умоляю.
— Тебе не нравится? — хрипло спрашивает он, просунув ладонь между моих коленок. — Я же знаю, что ты хочешь. Держу пари, что вся мокрая.
Краснею до корней волос. Его слова. Грубые, хамские и… они не ложь. Ненавижу себя за это, но он прав: тонкие трусики насквозь мокрые. Все это время я старалась не ерзать на его коленях. Я бы умерла от стыда, если бы Цербер почувствовал, как я возбуждена.
— Нет, нет, — повторяю я как мантру. — Ты друг моего дяди. И старше меня. Ты для меня как друг и все.
— Вот как, Агния? — проговаривает он, и в холодных глазах загорается мстительный огонек. — Я сейчас докажу тебе обратное. Докажу, что воспринимаешь ты меня не как друга или родственника.
Прижимает мое дрожащее тело к себе еще крепче и разводит мне бедра, поставив свои пальцы враспор и не позволяя вновь слепить коленки.
— Олег, не надо, — беспомощно шепчу я, а тело предательски отзывается на его тягучие, грубоватые ласки.
— Не ломайся, — меня вновь обжигает проникающий под кожу шепот, который пугает и манит в равной степени. — Я тебе сейчас докажу, что ты сама этого хочешь.
Этот человек действует на меня как удав на кролика. Вместо того чтобы кричать и отбиваться, я подчиняюсь, стоит Олегу только чуть поднажать.
Его пальцы неспешно поднимаются по бедру и подныривают под расклешенный подол сарафана. Никогда я еще не чувствовала себя такой грязной. Я должна оттолкнуть его от себя, бороться, но вместо этого замираю в предвкушении дальнейшего.
Губы покрывают болезненными поцелуями мою шею, на которой отчаянно бьется венка, а кончики пальцев проникают под невесомые кружевные трусики. Я задерживаю дыхание. Застываю в ужасе. Сгораю от стыда. Он ласкает там, где никто и никогда меня не касался, если не считать женского доктора.
В ушах бешено стучит пульс, сердце бухает, а внизу живота все потяжелело от прилившей крови. Он неспешно гладит мои складочки, разнося скользкую смазку по внутренней поверхности бедер, и, заставляя меня все ярче загораться багровым румянцем. Мое тело отказывается подчиняться разуму и просто кричит о том, что хочет большего.
— Маленькая лгунья, — шепчет Цербер, положив мне на плечо подбородок.
Интимность этого момента пугает. Все выглядит так, словно у нас роман. И что еще ужаснее: ощущается так же. Он мне не противен. Просто все это дикость какая-то. А еще, страшно, что в любой момент может вернуться официант.
Я и так еле держусь, чтобы совсем не поплыть, а тут еще его палец находит чувствительный бугорок и начинает настойчиво его терзать, обмазывая моей же смазкой.
Сдаюсь ему окончательно и выдыхаю предательски громкий стон.
— Хорошая девочка, — проговаривает довольно. — Не сдерживайся. Тебе же хочется эмоций. Ярких. Запретных. На грани фола.
Он продолжает нашептывать мне всякое, но я уже ничего не слышу, и плохо осознаю, что вообще происходит с моим телом.
Кончик горячего языка исследует мою шею, и когда я уже почти растворяюсь в нежных, неспешных движениях, Олег вталкивает в меня палец. Резко и, кажется, до конца. Я вскрикиваю и вздрагиваю всем телом от саднящей боли, которая пронзила низ живота. Инстинктивно рванулась, но он вдавливает меня в свое тело и наполовину вытаскивает палец.
— Олег, прошу тебя, прекрати, — умоляю я.
— Не ломайся, Агния, — шепчет он и двигается внутри меня плавными неглубокими толчками.
Продолжает ласкать клитор, и боль постепенно смешивается с удовольствием, которому я просто не могу противиться.
Меня сотрясает первыми волнами надвигающегося оргазма, и он вновь принимается мучить мои губы. Сминает их грубым властным поцелуем и наращивает интенсивность движений внутри меня и снаружи.
Вздрагиваю и вцепляюсь в него, прикусив воротник рубашки. Мой первый опыт с мужчиной. И первый оргазм такой силы. Пальчики внутри туфель больно поджимаются, и я сворачиваюсь в комочек, который дрожит в его руках.
Олег гладит меня по волосам и плавно вынимает палец с тихим хлюпающим звуком.
По крупицам собираю все оставшиеся силы в один мощный заряд и вырываюсь из его рук, которые, впрочем, держат уже не так крепко.
Вскакиваю на ноги и отшатываюсь от него, тут же влетев поясницей в соседний столик.
Тоже встает и, пытая меня пристальным взглядом, с токсичной ухмылочкой спрашивает:
— Что, не понравилось?
— Как ты мог так со мной поступить? — зло выпаливаю я, готовая реветь от обиды. — Я так не могу. Это неправильно.
— Для тебя я тоже недостаточно хорош? — выкрикивает он мне в лицо, скрипя зубами.
— О чем ты? Я тебя почти не знаю, — мямлю я, мечтая очутиться на другом конце света.
Надвигается на меня как грозовой фронт — накатывается неспешно и тяжело, терзая свинцовым взглядом.
Я пячусь, петляя, и без конца натыкаюсь на столы и стулья.
Влетаю в дверь, ручка которой больно впивается в спину, и останавливаюсь. Чувствую себя загнанным в ловушку зверьком.
Олег стоит в метре от меня и рассматривает, разбирая взглядом на атомы. Я же не могу оторвать взгляд от правой руки. Наверное, под ногтями остались застывшие частички моей смазки. Меня передергивает от отвращения. Разум отказывается принимать, что он сделал это со мной на самом деле, и такое чувство, что я просто посмотрела эротический фильм.
— Значит так, Принцесска херова, — зло шипит Цербер. — Сейчас я дам тебе двое суток на подумать и прикажу Рафе отвезти тебя домой. Но не стоит обольщаться, что твоя жизнь останется прежней, если ты не вернешься ко мне и не скажешь, что была неправа.
— Что ты такое говоришь, Олег? — заикаюсь я от ужаса.
— Я хочу тебя. И ты сама мне себя предложишь. А если будешь упрямиться,
