Жуди, увидев его, кинулась ему на шею, и он крепко обнял ее. Как хорошо было в этом ясном, солнечном мире, полном забот и суеты!
Откуда было знать Тадеу, что он не дождался Шику, потому что тот работал с присланными из Кампу-Линду полицейскими?
В связи с предстоящим в Маримбе празднеством было решено устроить облаву — прочесать все окраины и летние домики, чтобы, наконец, отыскать Эзекиела. Сам того не подозревая, занимаясь подготовкой представления, Тадеу все-таки служил делу правосудия. Шику показывал вновь прибывшим карту окраинных кварталов Маримбы, намечал главные точки, на которые нужно было обратить особое внимание, — именно в этих укромных домиках и мог затаиться опасный преступник, — но мыслями он возвращался к Селене.
После того как они, наконец, выяснили свои отношения — Селена уверилась, что Шику не подозревает ее в убийстве, а Шику убедился, что она не ставит ему в вину исполнение его профессионального долга, — между ними вновь воцарились мир и покой. Как это ни странно прозвучит, но они были счастливы. Да и как могло быть иначе, если они почти что не разлучались. Каждую свободную минуту Шику проводил возле Селены. Могла ли она представить себе такое, когда только мечтала о нем? Когда он казался ей дальше горней звезды? А теперь он был с ней, сидел рядом, не сводил с нее влюбленных глаз...
Могла ли она представить себе, что тюрьма ей покажется раем? А так оно и было. Рай для нее был там, где был Шику.
И когда Артурзинью сообщил, что едет хлопотать за нее к судье с тем, чтобы суда она дожидалась на свободе, так как за ней не числилось никаких нарушений, она и обрадовалась, и огорчилась. Часы, проведенные с Шику, были ей так дороги. И что ей была свобода без возлюбленного?
Селена так светилась все последнее время, что Камила подозрительно спрашивала:
— Уж не сесть ли и мне в тюрьму, дочка, чтобы наблюдать за вами?
— Ты лучше улыбнись, мамочка! — отвечала ей Селена. — Порадуйся за свою дочку.
Но Камила не могла радоваться тому, что Селена несправедливо посажена за решетку. И что еще там делается за этой решеткой?..
Шику, наконец, вернулся и пришел к Селене рассказать, как они готовятся к облаве. Но вместо этого прижал ее к себе, приник страстным поцелуем — ведь он так истосковался по ней за день!
— Как же я люблю тебя, — проговорил он, глядя ей в глаза.
— Голубки милуются, — раздался резкий женский голос. — Давно я не видела милующихся голубков!
Селена отпрянула от Шику.
Из своей инвалидной коляски на них смотрела Аманда. За ее спиной возвышался Адербал.
В полицейском участке Аманда по старой памяти чувствовала себя хозяйкой. Когда-то и она миловалась в камере с Шику. Разве не в ней она испытывала от любви самое острое, самое безумное наслаждение? Но сейчас она дрожала не от любви, а от ненависти. Хотя и упрекала в ней соперницу.
— Я знаю, что ты ненавидишь меня, Селена, — говорила она. — И как только выйдешь на свободу, вновь постараешься меня убить...
— Мне самому выкатить коляску или ты справишься? — грозно спросил Шику, надвигаясь на Аманду и заслоняя собой Селену. — Как ты посмела войти сюда?
— Ты не можешь мне запретить навещать сестру, — прошипела Аманда.
— Она имеет на это право. Я как адвокат подтверждаю это, — вступил в разговор Адербал.
— Пошли отсюда вон оба! — рявкнул Шику. — Чтобы я вас тут больше не видел!
Адербал струхнул, увидев разгневанного Шику, но тут же приосанился и заявил:
— Я подам на вас в суд, комиссар.
— В суд?! — вконец разъярился Шику и готов уже был посчитаться кулаками с непрошеным гостем, но Аманда поехала к выходу, и за ней заторопился Адербал. У порога она обернулась и сказала:
— Я не дам тебе развода, Шику. Ты навсегда останешься моим мужем. А убийца сгниет в тюрьме! Да, сгниет в тюрьме!
С этими словами она выехала на улицу.
Сказать, что она была вне себя, значило ничего не сказать.
— Мама! Мы с тобой уезжаем отсюда! — такой была ее первая фраза по возвращении домой. — Здесь я не вылечусь. Едем куда угодно! Только побыстрее.
— Хоть завтра, детка! — сразу же согласилась Илда. — Я готова ради тебя на все. Лижии очень помог санаторий. А тебе, вполне возможно, поможет путешествие. Давай собирать вещи. Ты скажешь, куда взять билет.
— Разумеется, скажу, — ответила Аманда и направилась к себе в комнату.
Но прежде чем собирать вещи, она позвонила Силвейре.
— Не хотела бы уехать, не простившись, — сказала она. — Мы с мамой уезжаем.
— Куда? Почему так поспешно? Для меня это настоящий удар. Аманда! — Голос Силвейры говорил сам за себя, он был всерьез удручен.
— Сама не знаю куда, — грустно сказала Аманда. — Но в моем отъезде повинны и вы тоже.
— Каким образом? — недоуменно спросил он. — Если что-то зависит от меня, то я готов на все, лишь бы ты не уезжала. Жизнь без тебя станет для меня адом!
— Не на все! — резко заявила Аманда. — Если бы вы хотели, вы бы выполнили мою просьбу.
Силвейре не нужно было объяснять, какую просьбу он должен выполнить, он понимал Аманду с полуслова.
— Умоляю, проси о чем угодно, только не об этом! — проговорил с мукой в голосе Силвейра. — Устранять Селену неразумно. Твой муж будет считать ее мученицей. Он...
— Тогда не говорите, что я могу просить у вас что угодно, потому что это ложь, ложь и еще раз ложь! Прощайте! Я полагаю, что мое путешествие затянется надолго.
Аманда в задумчивости положила трубку и на вопрос вошедшей Илды, куда же они направятся, ответила:
— Мы поедем с тобой очень далеко. Куда-нибудь в Европу.
Но не только Аманда преподносила в этот день неприятные сюрпризы окружающим. Неприятную новость привез Селене и Артурзинью. Его хлопоты не увенчались успехом. Ходатайство было отклонено.
— Я не криминалист, — оправдывался он. — Ты же знаешь: лучший криминалист Бразилии займется твоим делом через неделю. Я уже созвонился с ним, он дал свое согласие. И вот тогда...
Селена кивала головой. Она со всем соглашалась, но, честно говоря, после посещения Аманды и ее отказа от развода новость Артурзинью огорчила ее куда меньше, чем могла бы раньше. Похоже, им так и не соединиться с Шику, а здесь, в тюрьме, они были хотя бы вместе...
Артурзинью еще не успел уйти, как на пороге показалась Алисинья с Жоржинью. В первую минуту она слегка опешила, увидев свою старую любовь, но очень быстро пришла в себя, расцеловала Селену, сообщила, что очень скоро тоже станет фермершей, и принялась рассказывать о приготовлениях к свадьбе.
— Как мне жаль, что тебя не будет, — говорила она Селене. — Поверишь? Это будет праздник века, я не сомневаюсь! Чего на нем только не будет — и танцы, и шоу!
