Жоржинью слушал свою невесту с приоткрытым от восхищения ртом. Он до сих пор в себя не мог прийти от изумления, что его женой согласилась быть такая необыкновенная женщина.
— Но я припасу тебе кусочек свадебного торта, пирожных и фотографии, потому что все-все мы будем фотографировать, правда ведь, Жоржинью?
Жоржинью подтвердил справедливость слов своей невесты важным кивком головы.
Селена порадовалась за них обоих, но у нее самой на сердце кошки скребли — им с Шику никогда не дожить до самой простенькой, самой обыкновенной свадьбы...
Наговорив с три короба про свадебное платье, вуаль, новые туфли, спальню и прочее, прочее, Алисинья со своим женихом, наконец, ушла.
Но и у нее на сердце скребли кошки. Едва поглядев на Артурзинью, она поняла, что старая любовь по-прежнему жива у нее в сердце. До сих пор этот молодой человек был ей небезразличен. Сердце ее учащенно билось, ее бросало в жар и в холод. Но... Она стала старше, трезвее, разумнее. Что бы она ни чувствовала, она знала, что не изменит своего решения и выйдет замуж за Жоржинью, который искренне любит ее, восхищается ею и будет ей хорошим и надежным мужем. Даже если бы Артурзинью сделал сейчас шаг к ней навстречу, она отказала бы ему, не желая подвергать испытанию свое прочное добротное благополучие. Жоржинью не мог не почувствовать ее волнения и по дороге домой все порывался ее спросить о нем, но никак не мог найти подходящих слов.
Алисинья ответила сама на все его вопросы.
— Артурзинью — это мое прошлое, — сказала она. — Ты это знаешь. Но мы расстались, и хотя по временам я еще чувствую боль, но я выбрала тебя и буду тебе хорошей и верной женой.
И Жоржинью знал, что так оно и будет, недаром же он так любил свою Алисинью, она была такой хорошей девушкой!
А Артурзинью пошел искать утешение в бар Лианы. Он чувствовал себя последним неудачником. Даже глупышка Алисинья нашла свое счастье, и только ему ни в чем не везло. Его предал друг. Он не смог помочь возлюбленной. Артурзинью сидел у стойки и заказывал одну рюмку за другой. Лиана уже знала о всех событиях сегодняшнего дня. Азеведу, который был к ней неравнодушен, успел рассказать о посещении Аманды, о том, что она не дает развода Шику. О том, что Аманда с доной Илдой уезжает, ей рассказала Лижия. Девушка была в растерянности от столь скоропалительных сборов. Лиана постаралась ее утешить, пообещав позаботиться о ней.
— Ты не останешься одна, мы все тут с тобой, а мама, конечно же, будет тебе часто писать.
Лижию она могла хоть чем-то утешить, а вот Артурзинью...
К стойке бара подошли Ноэми и Арлета, ее подруга, с которой они вместе учились в колледже. Потом Ноэми стала врачом, а Арлета — журналисткой, но дружили они по-прежнему. Арлета приехала только что, соблазнившись приглашением подруги, которая описала ей все здешние красоты.
— Ну, как, Маримба тебя не разочаровала? — спросила девушку Лиана.
— Очаровала! — воскликнула весело Арлета. — Но мы устали и проголодались.
—— Позволь тебе представить моего друга адвоката Артурзинью, — подтолкнула Лиана своего опечаленного завсегдатая к очаровательной Арлете, — он поможет тебе выбрать самое вкусное блюдо в нашем меню, а я на несколько минут украду у тебя Ноэми.
И она, не сомневаясь, что нашла великолепное средство от тоски для Артурзинью, у которого и впрямь мгновенно заблестели глаза, отвела Ноэми в сторону. Ей хотелось сообщить о скоропалительном отъезде Аманды, как-никак она лечила эту своенравную капризницу.
Ноэми не слишком огорчилась тем, что теряет пациентку.
— Доктор Орланду предупреждал меня о психологических сложностях, но поначалу дело у нас пошло так хорошо, что я подумала, что он преувеличил. Но потом убедилась в его правоте, — говорила Ноэми. — Что ж, я думаю, если дона Аманда подлечит себе нервы, то и физиотерапия пойдет у нее успешнее. Билли, который сидел неподалеку от беседующих Лианы и Ноэми, услышал их разговор и насторожился. Аманда ничего не делала просто так. Если она внезапно собралась в путешествие, значит, за этим что-то стоит.
Он продолжал прислушиваться и узнал еще и то, что она отказала Шику в разводе.
Теперь ему стала ясна вся картина — можно считать, что дни Селены сочтены, раз Аманда обеспечивает себе алиби. Нужно было что-то срочно предпринимать — в запасе оставалось всего несколько дней. Его блуждающий взгляд невольно задержался на толстяке Кабесоне, который шествовал с судками к стойке, привычно здороваясь направо и налево.
«А что касается пищи Налду, то ею занимался только Кабесон. Не будем же мы подозревать Кабесона», — всплыла в натренированном мозгу Билли фраза Шику из его первого разговора с Азеведу, который они вели в этом же самом кафе за соседним столиком.
«Почему же не будем?» — сказал сам себе Билли, продолжая следить за толстяком.
И он был недалек от истины, хотя Кабесон не получил еще никаких инструкций, но разговор, за которым они должны были последовать, состоялся.
Силвейра, поговорив с Амандой, отправился к Эзекиелу. Подручный встретил его в образе благообразного пастора.
— Что это еще за маскарад? — недоуменно осведомился Силвейра.
— Из надежного источника стало известно, что на завтра намечена полицейская облава. Если эти ребятки попросят, я могу дать им даже благословение, — сказал Эзекиел и засмеялся своим скрипучим смехом. — Но вы, я думаю, ко мне не за благословением.
— Нет, не за благословением. Помнится, вы мне говорили, что уничтожили сидящего в тюрьме убийцу Зе Паулу.
— Да. И что же? — Эзекиел выжидательно смотрел на своего шефа, который явно нервничал. Но не в его привычках было торопить события, шеф должен был сам сказать, что ему нужно.
— Он сидел в камере, и вы его устранили? — продолжал расспрашивать Силвейра.
— Именно так оно и было, хотя далось мне это нелегко. — Эзекиел произнес это почти что с гордостью.
— Как вы считаете, Эзекиел, вы могли бы сделать это еще раз? — Голос Силвейры звучал резко, отрывисто, мало походя на его обычную тягучую манеру говорить.
— Вы что же, хотите убить Селену? — издав свой скрипучий смешок, уточнил Эзекиел. — Аманда и этого от вас добилась? Ну и женщина!..
— Она больше чем женщина, — так же отрывисто произнес Силвейра. — Ну, так как же? Вы не ответили на мой вопрос.
— Было бы желание, — развязно ответил помощник, — девчонку уберем в одну секунду. Эка невидаль, деревенская девчонка!
— Я еще ничего не приказал, — произнес Силвейра. — Я должен убедиться, что это единственное средство вернуть Аманду. Только тогда...
— Убедишься, убедишься, — проворчал про себя Эзекиел. — Она — упорная, я уже убедился.
