эту вечную офисную серость.
Вот в этом я был согласен с Юлей на все сто… Она просто ошеломляюще красивая. Даже не предполагал, что скромница Таня может быть такой восхитительно стильной штучкой.
— Ты тоже очень красивая, Голубоглазка.
Чистая правда, конечно же… Сестры Лазаревы — форменные красотки.
— Да, девочки, вы обе безумно привлекательные, только почему-то совершенно разные, как небо и земля, и поскольку взаимный обмен любезностями завершен, думаю пора пройти в зал, одарить комплиментами виновника этого вечера.
— Да, вы правы, Александр Иванович, идите, папа будет рад видеть вашу семью, — последнее слово Таня выделила голосом, — а я вышла, чтобы встретить одного человека.
Александр Иванович, и на вы… Ну конечно, мы ведь совершенно чужие люди, подумаешь когда-то любили друг друга, подумаешь, трахались, словно озабоченные подростки, в первый раз добравшиеся до прелестей плотской любви, подумаешь, сейчас я муж ее сестры.
Повернулся к гардеробу, чтобы сдать свое пальто. Дверь в кафе открылась, колокольчик на двери приветливо звякнул.
— Миш, вот и ты, здравствуй, милый, — ласково обратился к кому-то мой любимый голос…
По спине пробежался липкий холодок. Что за?! Какой на хрен Миша?!
— Здравствуй, Танечка…
Медленно обернулся. Мою Розу, мою любимую женщину обнимал высокий светловолосый плечистый парень… Получи, Шувалов, виртуальный удар по яйцам. Больно! Какого хрена?! Изящные руки моей любимой обхватили его мощную шею, она словно к нему прильнула, нежненько так… Омерзительно нежненько. И этот наглец, кажется, целовал мои губы, точнее ее, но все равно мои… Ведь она МОЯ Роза. Должна быть моей.
— Таня, это тот самый танкист? — прозвенел любопытный голос моей жены.
Мля, перед глазами красная пелена… Я сейчас разорву этого хмыря, смеющего к ней прикасаться.
Фраза моей благоверной заставила голубков разорвать свои объятья…
— Тот самый… — мягко улыбнулась Таня.
Какой тот самый? А почему я не в курсе?! Почему вообще не предусмотрел такую возможность?! Танкист — это кличка? Дурацкая…
— Миш, позволь тебе представить, это моя сестра Юля…
Зеленые глаза плечистого парня прошлись по милому личику красавицы-блондинки, нахмурились.
— Ее муж — Александр Иванович, и его мама — Екатерина Юрьевна, — изящная ручка с французским маникюром указала сначала меня, потом на родительницу.
Зеленые глаза вновь прибывшего вперились в мое лицо с явным недружелюбием… даже презрением. Посмотрел так, словно я… дерьмо. Млять, знакомый, до боли знакомый взгляд. Который не мог возникнуть к абсолютно незнакомому человеку, сам по себе, без всякой на то причины… А значит, этот плечистый в курсе нашей нелицеприятной истории с Таней. Это, в свою очередь, говорит о том, что у них с Андалузской леди довольно близкие отношения, раз уж она решилась с ним на такую откровенность. Получи, Шувалов, ещё один виртуальный, но от того не менее мучительный, удар по яйцам.
— А это мой друг, Михаил.
Как такое возможно, Таня? Какой может быть друг?! Если ты любишь меня… Красная пелена разрасталась в глазах и в голове. Расколочу к чертям это дурацкое кафе «Лидия».
— Очень приятно, — верещала Юля, кокетливо вкладывая ладонь в огромную лапищу новоявленного друга моей любимой женщины, — симпатичный у тебя друг, вы с ним очень красивая пара. Правда, Саш? — обратилась ко мне Юля.
Решала меня добить, сорвать планку. Мол, посмотри, Таня и без тебя прекрасно живет, ни в чем себе не отказывает, трахается с этим здоровяком, тогда как ты, вместо того чтобы заниматься сексом с молодой женой, упорно онанируешь с мыслями о своей прекрасной Розе. Неправда, абсолютная неправда, на мой взгляд… Они омерзительно смотрятся вместе. Это мы с Розой были бы красивой парой… а они… они, если быть честным, тоже смотрелись более чем привлекательно. Он такой высокий, мощный, и Таня, тонкая, красивая ивовая тростинка рядом с ним. Еще один виртуальный удар по яйцам. На Юлин вопрос я не ответил, не было сил, побоялся своим воплем ревнивого медведя разогнать посетителей кафе «Лидия».
— А вы в каком звании? — любопытствовала моя женушка.
— Капитана недавно получил.
Так он военный или полицейский? Юля что-то упоминала про танки… Сука военный. Бли-и-ин… Возможно, у хороших правильных девочек представители нашей доблестной армии ассоциируются в голове с благородством и ответственностью. Именно с теми качествами, которых, по мнению моей Розы, нет во мне. Как жаль, что в цивилизованном обществе нельзя набить морду просто так, потому что Таня, блин, не со мной, а с ним. Пар бешенства начал накапливаться внутри.
— Ого, капитан танковых войск, в этом что-то есть, — Юля, подбирая подходящее слово, покрутила пальчиком в воздухе, — героическое.
— Ага, танкисты всегда готовы к подвигам, — во всю ширь своих зубов улыбнулся новоявленный Танин друг.
Сука… обаятельная улыбка. Сука… Похоже, этот парень именно такой, каких любит семейство Лазаревых. «Ура, вперед, и грудью на амбразуру».
— В танке быть героем легче, — произнес я, наконец-то выйдя из оцепенения, — против танка не попорешь.
Юлька засмеялась моей шутке.
— Хотя, если с гранатой в руке, то, наверное, можно попробовать, — продолжил говорить я, а чужая мужская рука по-хозяйски легла на тонкую талию моей Танечки…
Сейчас к чертям собачьим переломаю его оглобли. Блин, мне нужна эта долбаная граната…
— Теперь другие времена, на сегодняшний день не существует таких ручных гранат, с помочью которых можно серьезно повредить танк, — белозубо улыбаясь, разъяснил гад военный Михаил.
Тогда дайте мне гранатомет, пушку, ПЗРК, атомную бомбу, что-нибудь. Потому что невыносимо больно смотреть, как другой мужчина обнимает мою, МОЮ, любимую женщину.
— Саша, — тронула меня за плечо мама, — пойдем в зал поздравлять Николая Алексеевича.
В родных глазах была печаль и желание поддержать. Видимо, она понимала, чувствовала своим материнским сердцем, какой ад ревности и отчаяния творится в моей душе. Ах, мама, во мне так много пара… Его можно выпустить только мордобоем, а мне придётся целый вечер изображать цивилизованного человека, более того, любящего мужа сестры моей любимой женщины.
Таня быстро на меня посмотрела, а потом… словно поежившись под моим бешеным вопрошающим взглядом, теснее прижалась к танкисту. Разве танкисты бывают такими здоровыми шкафами? Как он помещается в своей консервной банке? Он в росте не уступает мне, а я без малого сто восемьдесят пять сантиметров вымахал…
— Да, мама, конечно, пора поздравить моего любимого тестя.
Который, правда, считает меня дерьмом… И я, видимо, зря из кожи вон лезу, пытаясь доказать обратное, вердикт уже вынесен и обжалованию не подлежит. Не достоин, хоть ты тресни. Папа Лазарев считает меня подонком из-за наличия денег, а в темных прекрасных глазах я теперь всегда буду мерзавцем, потому что когда-то поддался слабости и переспал со случайной блондинкой. Так стоит
