сможешь меня остановить.
Его глаза вспыхивают.
― Черта с два я не смогу.
Не обращая на него внимания, я поворачиваюсь и иду к дому.
― Ранчо «Беглец».
Глубокий, рокочущий голос позади меня заставляет меня замереть на месте.
― Не надо. ― Я зажмуриваю глаза, пытаясь игнорировать его слова. Если он продолжит, я брошусь в его объятия и никогда не отпущу.
Я слышу хруст гравия, прежде чем передо мной появляется широкоплечий Чарли.
― Ты хотела знать. ― В его тоне звучит отчаяние, настойчивость, которой я никогда раньше не слышала.
― Больше нет. Слишком поздно.
Он вздрагивает, словно я вонзила нож ему в грудь.
С бешено бьющимся сердцем я взбегаю по ступенькам крыльца и вхожу в дом. Я не могу позволить ему сделать это, особенно теперь, когда я знаю о Мэгги.
Слишком глубоко.
Мы оба увязли по уши.
Доски пола скрипят, когда Чарли мчится за мной.
Внутри воздух насыщен солнечным светом и горным воздухом. Я хватаю ноутбук со стойки и прижимаю его к груди, как щит.
― Я не хочу знать, Чарли.
Он стоит в дверном проеме, уперев руки в бока. На его лице разворачивается битва, эмоции сражаются друг с другом.
― Черт, но я все равно тебе скажу. ― Он задерживает дыхание, а затем произносит: ― Ранчо называется «Беглец», потому что я любил женщину, и она умерла.
― Нет. Нет. ― Я качаю головой и отступаю от него. От его признания, от ужасного выражения его лица и особенно от бешеного биения моего сердца. ― Чарли, не делай этого…
― Я любил ее, она умерла, и я потерял рассудок. Я приехал сюда. Я хотел забыть, поэтому убежал от всего и всех. ― У него перехватывает горло. ― И ты ― первая, к кому я захотел бежать за последние десять лет.
О боже.
Меня трясет. Я опускаю ноутбук обратно на стойку, чтобы не уронить его.
Чарли с грозным выражением лица направляется ко мне. Грубые руки хватают меня за плечи. ― Я спросил тебя, чего ты хочешь после нашей первой ночи вместе. И ты сказала ― лето.
― Именно так. И мы это сделали. ― Мои глаза наполняются слезами, к горлу подступает комок. За все, что этот мужчина сделал для меня, я никогда не смогу отплатить ему. ― Ты подарил мне прекрасное лето, Чарли, и я навсегда сохраню это воспоминание.
Его глаза не отрываются от моего лица.
― Теперь моя очередь сказать тебе, чего я хочу.
― Мне все равно, чего ты хочешь.
Боль отражается на его лице.
― Ты лгунья.
Я пытаюсь вырваться из его крепкой хватки.
― Отпусти меня. ― Мое тело гудит, воздуха в легких не хватает.
Его глаза на мгновение закрываются, грудь вздымается.
― Я хочу тебя, Руби.
― Я не нужна тебе, ― шепчу я, заливаясь слезами. Отчаяние, головокружение от неверия. ― Чарли, я не подхожу тебе, понимаешь? Наши отношения должны были быть временными.
― Это не так. ― Он прерывисто вздыхает, его широкая грудь вздымается. ― Больше нет. Не для меня.
― Чарли…
― Я не самый умный мужчина, дорогая, ― хрипло говорит он, обнимая меня за плечи своими теплыми руками. ― Я ковбой. Но я знаю, чего хочу. Я умею держаться за вещи. И я знаю, что для меня хорошо, когда вижу это. Как это ранчо. Как ты, Руби. И я буду чертовым дураком, если позволю тебе уйти.
Губы дрожат, я поднимаю лицо, чтобы встретиться с ним взглядом.
― И кем я буду для тебя, если останусь?
Он встречает мой взгляд. Стальной, непоколебимый.
Уверенный.
― Ты будешь моей.
Моей.
От этого слова я вздрагиваю.
Он победил.
Я всхлипываю и почти падаю, но Чарли подхватывает меня. Он заключает меня в свои сильные объятия и притягивает к себе. От его тела исходит тепло, пронизывающе меня до самого естества.
― Я хочу, чтобы ты осталась здесь, Руби, ― хрипит он. ― На ранчо, со мной. В моих объятиях. В моей постели и ни в чьей больше.
Мое тело прижимается к нему, как будто знает, как сильно я нуждаюсь в нем.
― Ты не можешь, ― всхлипываю я. ― Ты не можешь в меня влюбиться.
Он замирает, на его лице появляется странное выражение.
Затем он улыбается прекрасной улыбкой, от которой мое сердце трепещет, и говорит:
― Руби, малышка, я уже влюбился.
Я задыхаюсь, прижимаясь к его груди.
― Нет. Ты меня не любишь.
Он усмехается.
― Если ты думаешь, что я не люблю тебя, то тебе нужно проверить свои прекрасные глаза. Потому что я вижу только тебя. Я вижу только тебя с тех пор, как ты вошла в «Пустое место» и в мое сердце. — Он приподнимает мой подбородок. ― Я чертовски люблю тебя, подсолнух, так что смирись с этим.
Любовь, шепчет мое сердце. Я хочу ее. Она мне нужна.
Даже если это не продлится долго.
Потому что я не буду жить долго.
Потому что я не заслуживаю его.
Его ухмылка сменяется серьезностью.
― Я знаю, что это слишком быстро. Скажи мне, что я сошел с ума. Скажи, что полюбишь меня через год. Но останься. Я хочу, чтобы ты была здесь. Ты нужна мне здесь. Я не отпущу тебя. Я ждал тебя десять лет и не собираюсь терять сейчас. ― Его рука обхватывает мое лицо, и он целует меня крепко и отчаянно. ― Позволь мне любить тебя, Руби. Потому что я люблю.
От такой несправедливости мои глаза наполняются слезами, а сердце учащенно бьется. Как он может думать, что я его не люблю?
― Ты ― глупый ковбой! ― восклицаю я. Чарли замирает, и я дрожащими руками обхватываю его ошеломленное лицо. Темная борода, которую я так люблю, щекочет кончики моих пальцев. ― Какой же ты глупый. Конечно, я люблю тебя. Я люблю тебя всем сердцем, Чарли.
― Скажи это еще раз. ― Голос срывается, его лоб опускается к моему.
― Я люблю тебя, ― всхлипывая, говорю я. Горячая слеза скатывается по моей щеке. Мне кажется, что я сплю, застряв на седьмом небе от счастья, с которого никогда не захочу спуститься.
На лице Чарли отражается облегчение. Радость тоже. Дыхание вырывается из него, как будто он сдерживал его все это время.
А потом он смеется. От этого прекрасного звука я наконец сдаюсь и падаю в
