— Увидеть бы «Шанель» изнутри! — мечтательно произнес Джерри, крепко держа Моник за локоть, пока они шли по бульвару. — Хоть бы разочек! Чтобы рассказать внукам.
— У вас есть внуки? — спросила девушка.
— Пока нет.
Моник засмеялась. Они выпили бутылку шампанского на двоих, и скромница захмелела. Она никогда в жизни не пила так много, даже на свадьбах, но мужчина очень настойчиво наполнял бокал.
— Скажите, Моник… — Джерри приобнял ее и посмотрел в глаза. — Вы верите в любовь с первого взгляда?
Швея хихикнула. Они медленно подходили к Камбон, это была следующая улица слева. Мужчина, казалось, был уверен, что она устроит ему частную экскурсию по модному дому.
У Моник были ключи, она знала дворецкого. И вместо того чтобы прогнать чересчур очаровательного американца, который якобы влюбился в нее с первого взгляда, девушка решила, что короткая экскурсия не опасна. Джерри казался родственной душой, плененным Шанель, как и она когда-то.
Пара свернула на улицу Камбон. Рядом со зданием «Шанель» парень прильнул к Моник.
— Я никогда прежде не чувствовал подобного к женщине, — пробормотал он.
Швея прикоснулась к старомодному звонку — и эхо, словно сирена, разрезало тишину. Луи впустил их. Сторож казался удивленным, но суровый взгляд главы ателье пресек готовые сорваться с языка вопросы. Никто не посещал дом в столь поздний час. Было около девяти, мадемуазель ужинала в «Рице».
— Позволь мне увидеть ее комнату, — умоляюще произнес Джерри.
Моник повела мужчину по зеркальной лестнице. Девушка так опьянела, что не смогла удержаться на ногах. Джерри подхватил ее — и внезапно поцеловал.
Поцелуй Джерри был совсем не похож на поцелуй Гая. Американец жадно хватал ее губы, будто умирал с голоду. Девушка сопротивлялась, но потом уступила, и их языки переплелись. Моник ощутила вкус шампанского. Очевидно, мужчина не курил. Швея погладила его короткие, мужественные и — да! — очень сексуальные волосы. И со стыдом поняла, что внутри вспыхнуло желание…
Моник, «девственница из Анжера», позволяла мужчине, с которым знакома меньше двух часов, делать с ней такое, трогать самые интимные места! Было стыдно, но стыд лишь возбуждал сильнее. Сквозь брюки девушка ощутила твердую плоть Джерри. Услышала тихий стон — и вдруг поняла: собственный… Неужели она так изголодалась по мужской ласке? Ей уже не хватает Гая?
Внезапно американец задрал юбку Моник, спустил трусики и стал осторожно пробираться туда, где, к еще большему стыду пьяной скромницы, была уже готовая для него возбужденная, жаждущая глубина.
— Но… Луи! — выдохнула она, стараясь обернуться и посмотреть на нижние ступени лестницы.
— Я дал ему двадцать франков на пиво, — прерывисто прошептал Джерри. — Сказал, что мы присмотрим за домом.
Мужчина проник в нее одним резким толчком. Моник вскрикнула и оперлась спиной о зеркальную стену. Он двигался медленно и ритмично, принося любовнице удовольствие, которого она всегда жаждала. Джерри обращался с ней жестче, чем Гай, и Моник с удивлением поняла, что это приятно. Она приоткрыла глаза: мужчина и женщина отражались во множестве серебряных зеркал. Зеркала были даже над Моник. Мадемуазель Фар с ужасом обнаружила, что женщина — это она сама. Только вот что она делает? Как может творить такое? Джерри двигался так уверенно… Казалось, он способен без устали продолжать это, сколько ей будет нужно. Руки Моник стиснули крепкие ягодицы, каждый новый толчок отражался в десятках зеркал. Его язык проникал в ее рот, повторяя ритм тела.
Первые потоки удовольствия внезапно растеклись по рукам и ногам Моник… а затем… взрыв запретного блаженства сковал все ее существо, захлестнул с головой. Девушка закричала.
— Боже, ты просто французский вулкан! — выдохнул мужчина.
Потом он крепко зажмурился и дернулся, словно гангстер из американского фильма, приговоренный к казни на электрическом стуле. Его тело содрогалось еще и еще, а губы не отрывались от ее рта.
Прошло несколько минут. В доме было тихо, как никогда. Любовники по-прежнему тесно прижимались друг к другу. Каждый раз, когда Моник сильнее притягивала его к себе, она ощущала очередной прилив удовольствия. Девушка попыталась хоть немного прийти в себя.
— А теперь, пожалуйста, покажи мне мастерские, — предложил Джерри.
Моник быстро исполнила его желание. Она почти не обращала внимания, что американец записывает детали костюмов, висящих на вешалках или манекенах, игнорировала вспышки «Полароида», с нетерпением ожидая момента избавиться от случайного любовника.
Через пятнадцать минут они вышли на улицу.
— Поужинаем? — предложил Джерри.
— Мне пора, уже поздно, — пробормотала Моник, стараясь не смотреть ему в глаза.
Она была потрясена и пристыжена.
— Обычно я не такая… — вдруг выпалила она.
— А стоило бы! Да почаще! У тебя отлично получается!
Моник поежилась.
— Тебе когда-нибудь говорили, какая ты красивая? — спросил Джерри.
Девушка поймала проезжавшее мимо такси.
— Нет. Я знаю, что не такая уж и привлекательная.
Американец открыл дверь машины и вложил что-то в ее руку.
— Давай как-нибудь повторим это. Возьми, пожалуйста.
Автомобиль тронулся с места. Девушка разжала ладонь: пятьдесят франков.
«Обошелся со мной, как с обычной проституткой», — удрученно подумала она.
Шлюха за пятьдесят франков. Но разве не так она себя повела?
Дома Моник приняла душ, но потоки горячей воды не могли смыть позор.
На следующее утро Моник открыла свою мастерскую, а потом побежала в кабинет Саманты и тщательно заперла за собой дверь.
— Прошлой ночью я… — Девушка замолчала и прикрыла лицо руками.
— Что случилось, в чем дело? — Саманта бросилась к ней, обняла подругу, усадила на стул.
— Не могу рассказать, — всхлипнула скромница. — Мне так стыдно!
Американка налила воды и поднесла стакан к губам девушки.
— Попей, пару раз глубоко вдохни… — посоветовала она. — Это же я, Саманта, помнишь? Мне можно рассказать абсолютно все!
Моник глотнула воды, потерла щеки, посмотрела на подругу большими карими глазами и неуверенно заговорила:
— Прошлой ночью… не знаю как, но… американец по имени Джерри напоил меня.
Она тряхнула головой.
— Мне очень стыдно.
— Ах, это он! — нахмурилась Саманта. — Я знаю этого парня. Он пробовал тот же фокус со мной. Я не купилась. Но… если ты напилась, тогда стыдиться нечего.
— Я слишком много выпила, — кивнула Моник.
— Ты, конечно, поняла, что это за тип? Искатель наживы. Он копирует вещи. Подделывает!
