Лили бросила снимок па стол, словно он жег ей пальцы.
И неспроста. Совсем неспроста.
Ее тайная война с матерью год за годом все разгоралась и теперь перешла в открытые боевые действия. В первые месяцы после смерти Джей Кея Арлетта вела атаку в форме постоянных злобных насмешек, пытаясь всячески внушить Лили, что отец не так уж сильно любил ее.
Обычно Лили старалась не обращать на это внимания, говоря себе, что мать не переделаешь и тут она бессильна. Но она всегда помнила завет отца: семья должна держаться вместе. Арлетта — ее мать, и Лили делала все, чтобы сохранить к ней уважение.
Кроме того, в эти первые месяцы им предстояло научиться работать вместе или раз и навсегда решить, что это невозможно, — как уж получится. За все время замужества вклад Арлетты в бизнес состоял в попытках подняться как можно выше по ступеням социальной лестницы хьюстонского общества. Она устраивала у себя дома обеды и вечеринки для потенциальных клиентов мужа. Организовывала дни открытых дверей в магазине, куда приглашались постоянные покупатели, знакомые и, конечно, пресса. Она без устали трудилась в различных благотворительных комитетах, добровольно председательствовала на конкурсе бальных танцев, была сопредседателем Молодежной лиги и ответственной по связям с прессой на «балу зверей». Джей Кей всегда отдавал ей должное и щедро нахваливал ее, особенно в присутствии клиентов.
После смерти мужа Арлетта отошла почти от всей своей благотворительной деятельности.
— Мама, почему ты бросила комитет по проведению «бала зверей»? Ты же им нужна!
— Ты прекрасно знаешь, почему мне пришлось это сделать.
— Объясни мне еще раз.
Держась очень прямо, Арлетта подошла к креслу и элегантным движением опустилась на низкое сиденье.
— Раз ты не можешь заработать столько денег, сколько зарабатывал твой отец…
Лили широко раскрыла глаза и взмахнула руками.
— Ты хоть представляешь, сколько у нас долгов? В общей сложности более пятидесяти тысяч. Пятидесяти!
— Конечно. Мы почти разорены, а все из-за того, что твой отец ничего лучше не придумал, чем оставить дело ребенку.
Стиснув зубы, Лили проглотила этот упрек.
— Я разберусь. Но если ты не начнешь ежедневно ходить на работу, тебе никогда не удастся участвовать в проведении «бала зверей». Я просмотрела папины записи. Каждый год за неделю до праздника мы начинали платить за все подряд: за искусственные ковры под зебру, за синтетическую обивку под леопарда…
— Я уже, наверно, не смогу надеть то платье, в котором была в прошлом году. Все эти годы я экономлю каждое пенни, Лили. У меня все давно изношено. Мне нужно новое вечернее платье.
— Сколько?
— Пять тысяч.
Лили повернулась к матери спиной.
— Это безумие! Мы не можем себе такого позволить. Найди платье подешевле.
— Лили, в этом году мне надо хорошо выглядеть.
— А чем он отличается от другого?
— Я же теперь вдова…
Лили подозрительно взглянула на мать. Вначале она не могла взять в толк, что хочет сказать Арлетта, но, когда поняла, ее буквально затошнило. Мать уже начала подыскивать себе нового мужа.
— Ничем не могу тебе помочь, мама.
Арлетта надменно взглянула на дочь.
— Мне следовало догадаться об этом раньше. — Она поднялась, чтобы уйти. Потом снова обернулась к Лили. — Не жди, что я буду мести тут полы, как ты мне предлагала на той неделе. Я не прислуга.
— Честная работа еще никого не унижала, — огрызнулась Лили.
С этого дня Арлетта не появлялась в магазине целый год. Так началась «холодная война» между матерью и дочерью.
Спустя четыре месяца после смерти Джей Кея Вики спросила Лили, что стало с его одеждой и личными вещами.
— Ничего, насколько мне известно. Я спрашивала маму насчет золотых запонок, которые папа купил в Мексике несколько лет назад. Она ответила, что они у нее. По правде сказать, я так занята, что мне некогда просмотреть его вещи и выбрать что-нибудь на память.
Вики кивнула:
— После того как Фрэнк изъял все, что находилось в кабинете, конечно, мало что осталось, но мне хочется взять один из его шерстяных кардиганов. Просто так, понимаешь?
— Хорошо. Можно пойти туда прямо сейчас и поискать в его шкафу.
— Ты уверена?
Лили обняла тетку.
— Конечно. Я позвоню и узнаю, дома ли мама.
На звонок никто не ответил, но у Лили оставался ключ, и она решила, что сможет сделать все сама.
Арлетте никогда не нравились толстые шерстяные кардиганы, которые носил Джей Кей. Она находила их «слишком кусачими».
Когда они подъехали к долгу и попробовали войти, оказалось, что ключ Лили не подходит.
— Странно. Наверно, Арлетта сменила замок, — предположила Вики.
— Не… не может быть. Неужели она это сделала? Это же мой дом…
— Был твой. Теперь это дом Арлетты, — предупредила Вики.
В это самое время подъехала Арлетта на своем «кадиллаке». Она выскочила из машины и бросилась по дорожке к дому, грозя Лили и Вики зонтиком, как будто перед ней стояли воры.
— Что вы здесь делаете?
— Успокойся, Арлетта, — сказала Вики.
Лили не могла сдержать гнев.
— Зачем ты поменяла замок? Как, интересно, я должна теперь входить?
Бросив взгляд на дочь, Арлетта протиснулась между нею и Вики к двери и достала из сумочки ключ.
— Будешь приходить, когда тебя пригласят. У тебя теперь свой дом.
Вики подмигнула Лили:
— Я же тебе говорила.
Арлетта вскинула голову:
— Говорила? Что?
Не дожидаясь, пока Вики ответит, Лили вставила:
— Что это уже не мой дом.
Отперев замок, Арлетта повернулась к ним и встала на пороге, широко расставив ноги.
— Я спросила, что вам здесь нужно.
Вики глубоко вздохнула.
— Всего-навсего взять один из шерстяных кардиганов Джей Кея. Тебе они никогда не нравились…
— Их здесь нет! — фыркнула Арлетта.
— Ты что, отдала их для бедных? — спросила Лили.
— Они сданы на хранение. — Арлетта скрестила руки на груди. — Ты не получишь ни их, ни чего-либо другого из вещей моего мужа.
— Мама, минуточку! Вики хотела…
В глазах Арлетты сверкнули злые огоньки.
— Мне наплевать, что она хотела. И ты тоже.
Лили уже собиралась возмутиться, но Вики схватила племянницу за руку.
— Я слышала о твоих фокусах, но это уже слишком. Ты ведь сдала одежду и вещи моего брата на хранение не для того, чтобы их сберечь, а для того, чтобы мы не смогли взять их. Ты сделала это назло собственной дочери. Я права?
Арлетта не ответила.
— Знаю, просить тебя бесполезно, в тебе нет ничего человеческого. Но вот что я скажу тебе, Арлетта Митчелл. Если тебе когда-нибудь… когда-нибудь что-либо понадобится, то скорее в аду пойдет снег, чем я пошевельну для тебя пальцем. Поняла?
