было.
Мое сердцебиение замедлилось.
Еще одно напряжение. Это не может быть хорошо. Немного обеспокоенная, я прошептала:
— Ему нужно больше клетчатки в рационе, — и Вик хихикал, пока не заметил мои трясущиеся руки.
Он быстро перестал смеяться, и когда его задумчивые глаза встретились с моими, он раскрыл мне объятия.
— Иди сюда, детка.
Я подошла без колебаний, приблизившись вплотную и прижавшись носом к его ключице. Он обхватил меня своими мускулистыми руками и крепко прижал к себе, пока я без стыда глубоко вдыхала его пряный мужской одеколон.
— Он в порядке, — пробормотал Вик.
Да, он был. Но была ли я?
— Спасибо за помощь, — это было все, что я могла сказать, потому что все остальное, что я чувствовала тогда, было не чем-то, что я могла легко выразить словами.
Успокаивающее сжатие.
— Да, мы хорошая команда.
То, как он это сказал, заставило меня немного отстраниться, чтобы посмотреть на него. То, что я увидела, было усталым человеком с измученной душой, и это сокрушило меня. Особенно, когда он поднял грубую руку, чтобы заправить мне за ухо выбившийся локон, и обратился прямо к моему ослабленному духу:
— Я имел в виду то, что сказал. Я дам тебе столько времени, сколько нужно. — Он наклонил голову, чтобы говорить ближе к моим губам. — Это убивает меня, но я буду здесь, ждать.
Прямо в этот момент мой желудок скрутило, и не от сладко сказанных слов.
Я нахмурилась, приложив ладонь к животу.
Он снова перевернулся.
Подняв руку, я прикрыла рот как раз вовремя, чтобы подавить рвотный позыв.
— Ты серьезно? — Брови Вика нахмурились. — Я изливаю здесь свое сердце.
Я оттолкнула его, когда чувство вернулось, и панически пробормотала:
— Боже мой.
— Вот дерьмо. Ты не притворяешься — удивленно произнес он, выпрямляясь, когда я бросилась прочь, поскользнувшись на каблуках, чуть не подвернув лодыжку.
Вздрагивая, я добралась до туалета всего за секунду до взрыва. В тот момент, когда я попала в первую кабинку, я убрала руку, выпустив содержимое желудка за один раз. Я опустилась на колени над унитазом, бесконечно пуская слюну и сплевывая в фарфоровую чашу. Сильно пахло чистящими средствами, и это не помогало.
Дверь распахнулась, и я услышала, как он спросил:
— Нас? Ты там в порядке?
— Нет, — проворчала я, снова и снова отплевываясь. Дверь кабинки закачалась, и хотя он меня не видел, я подняла руку и предупредила. — Не входи сюда.
Еще один приступ вызвал у меня слезы на глазах, но на этот раз ничего не вышло.
Раздался звук открывающейся двери туалетной комнаты.
Замечательно. Просто здорово. Давайте позовем сюда всех.
— Она в порядке? — Это была Мина. Затем она позвала: — Ты в порядке, милая?
Но у меня кружилась голова.
Вик ответил за меня.
— Она в порядке. Просто присмотри за ребенком для меня, хорошо? Его отец скоро будет здесь.
— Хорошо, — грустно сказала она, когда дверь за ней легко закрылась.
Прохладный пол так манил мое разгоряченное тело, что хотелось лечь плашмя на плитку, но я воздержалась, потому что… микробы.
— Я просто буду сидеть здесь, пока тебе не станет лучше. — Я слышала, как открылась соседняя кабинка, закрылась крышка унитаза, а потом из-под двери показались его черные ботинки «Дизель». У меня было странное желание протянуть руку и прикоснуться к ним. — Потом я отвезу тебя домой.
Я не могла с этим поспорить. Я имею в виду, я пыталась, но это вышло в виде протяжного стона и множества маленьких всхлипываний.
Прошло несколько минут, и Вик мягко спросил:
— Тебе лучше?
У меня вырвалась громкая отрыжка, и я издала слабый звук:
— Ага.
Тяжело вздохнув, Вик встал, вышел из своей кабинки и подошел к моей.
— Да, нет. — Дверь медленно открылась, и когда я моргнула, глядя на него, слабая и вспотевшая, его глаза смягчились. — Давай, тигр. Давай отвезем тебя домой.
Я кивнула, но не попыталась встать.
Взгляд Вика скользнул по моему покрасневшему лицу. Его нос сморщился, и он произнес:
— У тебя немного… — Он постучал себя по подбородку, — прямо там.
Рвота на подбородке? Действительно. Почему бы и нет?
Что ж, этот день был идеальным. Просто идеальным.
Я взяла салфетку и вытерла рот. Не осмеливаясь взглянуть на него, подняла тяжелую руку, и Вик помог мне встать. Он продолжал держать меня, обнимая меня, пока вел из туалетной комнаты на первый этаж.
Как только Аника увидела меня, она выскочила из-за стойки, долго смотрела на меня и тихо сказала:
— О, Нас. Бедняжка. Ты выглядишь ужасно.
Мило.
Но облегчение нахлынуло на меня при ее явном беспокойстве. Думаю, мы все еще были друзьями.
Мина сидела за стойкой с Треем, и когда маленький мальчик увидел меня, он посмотрел на мой блестящий, откровенный костюм и резко сказал:
— Мне нравится твоя пижама.
О Господи.
Это было так мило, что я сглотнула комок в горле и пробормотала:
— Спасибо. Мне тоже нравится.
Саша и Лев вместе вошли в комнату, и, бросив единственный взгляд в мою сторону, Саша вгляделся в мое холодное, потное «я» и слегка раздраженно выдохнул:
— Ну, теперь ты мне бесполезна.
Боже. Иногда он мог быть настоящим придурком.
— Иди съешь дер… — И тут я вспомнила маленького мальчика всего в нескольких футах от меня. — Банан.
— Как ни странно, — начал Лев, — ты должна съесть банан.
Простите, сэр?
Он не остановился на моем гневном взгляде.
— Бананы содержат калий. Калий увеличивает выработку слизи…
— Господи. Не говори слизь, Лев, — вздрогнула я, держась за нежный живот.
— …которая защищает слизистую оболочку желудка. Это природный антацид, который может облегчить симптомы расстройства желудка, — услужливо закончил мой брат, выглядя довольно довольным собой.
Фу.
Эти люди.
— Заткнитесь. Я иду домой, — сквозь першение в горле выдавила я и оперлась на Вика в поисках поддержки.
Аника вручила мне мою сумочку, и мужчина рядом со мной проводил меня через задний двор к своему практичному серебристому седану. Мои щеки вспыхнули нежным румянцем. Мне было очень жаль себя, пока мы ехали домой. Меня охватило облегчение, когда Вик заглушил машину и начал провожать меня внутрь. Я не хотела быть одна.
Вик все сделал правильно. Он привел меня наверх, умыл мне лицо, помог переодеться, затем уложил в
