делай свою гребаную работу и научи меня, как защитить себя, вместо того, чтобы быть придурком.
Я делаю шаг назад и смотрю на дерзкую женщину, стоящую передо мной.
— Прекрати флирт и нахальство. Ты будешь делать все, что я тебе скажу. Одно неверное движение, и ты будешь предоставлена сама себе. Поняла?
Ее глаза сужаются, когда она бормочет:
— Да, сэр.
Мы смотрим друг на друга еще некоторое время, затем я качаю головой и ухожу проверить других участников.
— На беговую дорожку, Эбигейл. В полную мощность. Представь, что убегаешь от Братвы.
— Я, блин, представлю, что убегаю от тебя, — бормочет она себе под нос, направляясь в конец комнаты.
Эбби
Последние пять дней были сплошной пыткой. На каждом занятии я получала по заднице. Если это не Николай на боевой подготовке, то Братва на предотвращении похищений. Эти ублюдки оставили меня привязанной к стулу, и если бы не Аврора, пришедшая освободить меня, я бы описалась.
Единственное, что, кажется, работает в мою пользу, — это уроки стрельбы. Теперь я могу попасть в мишень, которая в моем представлении является Николаем Ветровым.
Я все еще флиртую с ним? Черт возьми, да.
Его это все еще бесит? К моей большой радости, да.
Однако за весь этот флирт приходится платить. С каждым днем тренировки становятся все более жестокими, вплоть до того, что мое тело постоянно болит от всех упражнений.
Вместо воплощения грязных фантазий, запретный и слишком привлекательный король кровавых алмазов оказался моим худшим кошмаром, воплощенным в боевом классе. Он холоден и безжалостен, и никакой флирт не заставит его сдаться и трахнуть меня.
Я почти уверена, что в его груди нет сердца, в отличие от моего, которое не перестает биться сверхурочно при одном только взгляде на него.
Это отстой, и мне начинает надоедать эта дурацкая игра, которую я затеяла.
Сидя в апартаментах Авроры, пока я жду ее возвращения, мои мысли продолжают перескакивать с высасывающих душу тренировок на Николая.
Это странно. Обычно я бы не стала связываться с мужчиной, который не проявляет ко мне никакого интереса, но с Николаем я как на духу. Чем больше я его злю, тем больше мое желание к нему растет. Клянусь, я возбуждена двадцать четыре на семь из-за этого мужчины.
Может быть, это потому, что я не могу быть с ним. Сердце всегда хочет того, чего не может получить. Верно?
Дверь открывается, и я слышу, как Миша рявкает:
— Аврора, что, блять, случилось?
Я вскакиваю на ноги, и когда делаю шаг, моя подруга ухмыляется:
— Иди смейся со своими друзьями над тем, как тебе удалось трахнуть Аврору Д'Анджело. Это всегда будет самым большим достижением в твоей жалкой жизни.
Что. За. Черт?
Мои брови взлетают вверх, и я обрабатываю информацию со скоростью света. Аврора переспала с Мишей?
Когда? Что, черт возьми, я пропустила? Насколько я помню, они все еще были врагами, и Аврора делала все возможное, чтобы забыть его.
Аврора спешит в номер и захлопывает дверь. Когда она поворачивается и встречается со мной взглядом, я спрашиваю:
— Что ты только что сказала?
— Уф, — бормочет она, снимая кроссовки. Подойдя ко мне, она обнимает меня. — Просто обними меня. Ты сможешь осудить меня позже.
Обнимая подругу, я не могу удержаться от вопроса:
— Ты спала с Мишей? Когда?
— Да, — стонет она. — Сегодня.
Мои брови снова взлетают вверх.
— Пока я была связана?
Она кивает.
— Прости.
Да, я не знаю, как к этому относиться.
— За то, что переспала с Мишей или оставила меня привязанной к стулу с полным мочевым пузырем?
— И то, и другое. — Ее голос хриплый от слез, что заставляет меня обнять ее крепче.
Кто-то сильно стучит в дверь, и, зная, кто это, я отстраняюсь от Авроры и говорю:
— Оставайся здесь. Я разберусь с этим ублюдком.
Распахивая дверь, я свирепо смотрю на Мишу.
— Отъебись, Петров.
Как раз когда я собираюсь закрыть дверь, его рука ударяет по ней, и он отталкивает меня с дороги. Я отшатываюсь, когда этот ублюдок врывается в комнату и требует:
— Я заслуживаю знать, что произошло.
— Не притворяйся, что ты не знаешь, — огрызаюсь я на него.
Миша бросает на меня предупреждающий взгляд.
— Если хочешь дожить до следующего дня, заткнись.
Я уже собираюсь наброситься на этого засранца, когда Аврора встает между нами. Она бросает на меня решительный взгляд.
— Я с ним разберусь. Дай нам минутку.
Свирепо глядя на Мишу, я бормочу:
— Я буду в спальне. Крикни, если тебе понадобится помощь, чтобы надрать ему задницу.
Пройдя в другую комнату, я закрываю дверь и прижимаю ухо к дереву, чтобы слышать все, что они говорят. Конечно, это нужно для того, чтобы я могла выбежать и помочь Авроре, если ситуация между ней и Мишей выйдет из-под контроля.
Они ссорятся, но все быстро меняется, и когда я слышу, что они говорят о чувствах друг к другу, меня охватывают эмоции, потому что моя подруга любит мужчину, которого не может заполучить.
Это чертовски грустно, и я не могу удержаться от слез.
Когда они прощаются, я подхожу к кровати и плюхаюсь на матрас.
Черт, сейчас все действительно хреново.
Мгновение спустя Аврора открывает дверь спальни.
— Боже мой, — шмыгаю я носом. — Это было так романтично и грустно. По сравнению с этим история Ромео и Джульетты просто цветочки.
— Да. — Аврора опускается рядом со мной. — Как думаешь, мой отец…
— Он убьет вас обоих. — Я сильно качаю головой, потому что ее отец ни за что не позволит ей быть с Мишей. — Он ненавидит Братву.
Она безнадежно вздыхает.
— Ты права.
— Мне срочно нужна еда после сегодняшнего дня. Это было тяжело. — Встав, я смотрю на Аврору. — Давай закажем что-нибудь и пойдем к водопаду.
Мы не так много времени проводили вместе, но при любой возможности исследовали сады Святого Монарха. Мы нашли красивый водопад на задней стороне участка, который я планирую нарисовать, как только перестану испытывать боль от всех этих упражнений.
— Я только переоденусь во что-нибудь потеплее. — Аврора быстро хватает куртку, затем говорит: — Пойдем.
Когда она открывает входную дверь, то спрашивает:
— Чего бы тебе хотелось?
Я выхожу в коридор и вовремя останавливаюсь, чтобы не врезаться в Николая.
Его взгляд останавливается на моем лице, и в следующую секунду он хватает меня за плечо, в то время как его черты становятся обеспокоенными.
О, это что-то новенькое.
Его голос прорезает воздух, когда он спрашивает:
— Почему ты плакала?
Я смотрю на него
