были две девочки.
— Я хочу спать, — пытаюсь я от него отделаться.
Мне плевать на его разочарование. Плевать на уязвленное самолюбие самца, который так нахваливал свое гнилое семя.
— Асенька, скоро ты поспишь, а я пойду разбираться с этим козлом. Но сейчас нам нужно поговорить.
— О чем же? — сердце подскакивает в груди. Лишь бы не выболтать лишнего.
— Рафа сказал, что их было не меньше десяти, — глаза Цербера сухие, а их взгляд пристальный, не моргающий. — Это важно. Ты видела лица остальных?
— Нет, только того, кто держал меня в доме. Остальные просто ехали с нами в автобусе.
— Он что-то тебе говорил? — крепче сжимает мою руку.
— Нет. Он завел меня в дом, привязал к стулу и ушел, а потом вернулся и просто вывел меня из дома.
— Ася, я не понимаю, зачем ему это было нужно. Я никогда не пересекался с тем уродом. И я точно знаю, что это не он заварил эту херову кашу. Но я найду того, кто это с тобой сделал. Того, кто убил моих родителей и детей. Я тебе его башку принесу.
— Она мне не нужна, — содрогаюсь от омерзения.
— Я ради тебя мир сотрясу, моя любимая. Я, блядь, люблю тебя как никого и никогда, — Он склоняется надо мной и целует в лоб. — Замочу всех своими руками и сделаю тебя счастливой. И трах у нас будет нежный.
Я содрогаюсь изнутри. Умираю от омерзения. Считаю, как в горячей ванне. Один, два, три, четыре…Нужно потерпеть. Нужно дождаться Игоря.
— Рафа зайдет ко мне? — спрашиваю я о единственном человеке, которого действительно хочу увидеть.
Цербер смотрит на меня злым взглядом. Он поднимается с колен, грузно опершись на край кровати. Желваки как взбесились, а стиснутые зубы скрепят. Я зажмуриваюсь, потому что мне кажется, что он меня сейчас ударит.
— Так вместо своего жениха и отца детей, которых ты потеряла, захотела увидеть чужого мужика, Агния? — повышает Цербер голос.
— Он спас мне жизнь, — блею я, оправдываясь.
— Он же тебя и проебал перед спасением, за что и ответит, — мстительно отвечает Цербер.
— Олег, я очень тебя прошу, не трогай его, — умоляю я. — Он ничего не мог сделать. Их было так много. Рафа пытался меня защитить, но они чуть его не убили.
—Ладно, — рявкает Цербер. — Пусть пока живет. Цветочки тебе принесет скоро.
Он уходит, громко хлопнув дверью.
Глава 16. Агния
Я плотно закрываю за собой дверь и, придерживая тяжелую, пышную юбку двумя руками, торопливо ступаю по мягкому ковру, в котором завязают каблуки. Меня трясет. Я больше не могу улыбаться всем им и терпеть Цербера, играющего со мной как с куклой.
На протяжении последних двух недель каждое мое утро начиналось с надежды — я ждала Игоря. А вечером я умирала от отчаянья, потому что истекал очередной день, а я так и оставалась в плену у Цербера.
Настал день свадьбы, и он теперь мой муж. Все кончено, если Князев не пришел и не помешал Церберу сделать меня своей женой. Возможно, с Игорем что-то случилось. Или его план провалился. Не знаю, но от этого не легче.
Я сажусь перед гримерным столиком и отдираю от высокой прически ненавистную фату. Вся эта невестина бело-зефирная нежность так неуместна, когда мое тело осквернено им.
Смотрю на себя в красивом макияже, но такую несчастную и почти мертвую, и стараюсь не разреветься. Мой персональный ад запустился по новому кругу. Сегодня же ночью Цербер вновь изнасилует меня, чтобы я побыстрее родила ему монстра.
Роняю лицо в ладони и реву. Не могу больше. Не могу. Я хочу бежать из этого снятого им на два свадебных дня дворца. Хочу быть подальше от всех этих лицемеров в бальном зале, и главное — подальше от самого Цербера.
Стук в дверь. Громкий, повелительный.
— Минутку, — кричу я, поспешно подтирая под глазами салфеткой.
Ждать он не намерен. Дверь распахивается, и входит Цербер. Смотрю на его отражение в зеркале. Цербер — чудовище шиворот-навыворот. Высокий, голубоглазый и темноволосый, в дорогом костюме от «Версаче», но абсолютно гнилой и уродливый внутри.
Подходит ко мне и укладывает руки мне на плечи. На его безымянном пальце поблескивает ободок обручального кольца.
— Все хорошо, любимая? — спрашивает он, чмокнув меня в макушку. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?
— Я в порядке, — бормочу я, терпя его касания из последних сил.
—Иди сюда, — он тянет меня за руку и заставляет встать.
Ноги трясутся, и я спотыкаюсь. Он придерживает меня за талию, а потом прижимает к себе.
Цербер поглаживает пальцем мою скулу. От него пахнет мерзко-сладким ароматом табака и ванили с примесью крепкого алкоголя. Он перестал нюхать «снежок», но пьет не просыхая. Когда Цербер пьян, он становится до омерзения сентиментальным. Целует мой живот и плачет в колени, распуская сопли и измазывая меня своей слюной.
Я пытаюсь отстраниться, но он только крепче прижимает меня к своему пышущему жаром корпусу.
— Я банкрот, Агния, — хрипло проговаривает он. — Все, что оставалось, я вложил в эту свадьбу. Дом, тачки, мотоциклы и другую недвижимость арестовал банк. Фирма прогорела, все накопления ушли в уплату долгов. Я теперь реально никто, но это временно.
— Что ты будешь делать? — спрашиваю я, чувствуя, как у меня кружится голова от первой порции мести, которую я только что проглотила.
Это все Игорь. Оставаясь в тени, он продолжает наносить Церберу удары. Нужно еще немного подождать. Затаиться. Стерпеть.
— Я заработаю еще больше, не переживай, — он прикладывается губами к моей шее. — Все теперь будет по-другому. Да, я все проебал и к тебе относился по-свински, но я все исправлю. Заработаю,
