Романов поправился. Теперь мы знаем, кто их преследовал, а значит, сможем защитить.
– Саша, у меня ещё есть вопрос.
Встречаемся с Давидом взглядами, и он отрицательно вертит головой, а увидев решительность в моих глазах, произносит:
– Может, хватит на сегодня, Диана? Ему же запрещено волноваться, – мягко советует мне Дэв.
– Нет, надо выяснить всё до конца. Саша, – перевожу взгляд на Романова, – я была у вас дома и случайно увидела в твоей почте письмо с угрозами. Как с ними поступим? Тоже подождём?
Лицо Саши белеет. Проходит доля секунды, а я уже жалею о своей несдержанности и вспыльчивости. Встаёт со своего места Давид и подходит ближе, Соня, всё это время молча наблюдавшая за нами, тоже оказывается рядом. Окружив Сашу со всех сторон, наблюдаем, как на его лице одна эмоция сменяется на другую: от возмущения до страха. Этот вопрос для него более болезненный, нежели предыдущий.
– Диана, во-первых, копаться в личной почте, даже близкого человека, неправильно, – спешит осадить мой порыв защититься Саша, – а, во-вторых, раз вы уже знаете, не буду скрывать. Это кто-то посерьёзнее Иры. Я никак не могу отследить его IP-адрес, он умело его скрывает. Это уже второе такое письмо. Я собирался показать его одному ботанику, хорошему айтишнику, так как моих знаний уже не хватает, да вот только вмешались обстоятельства, и теперь это дело тоже откладывается.
В палате наступает тишина, все обдумываем слова Саши.
– А ты сам что думаешь? Кто может желать тебе зла? По мне, так лучше тебя человека на всём белом свете не найти, – высказывается Соня, и с её мыслями я абсолютно согласна.
– Есть предположения, Сань? – Давид тоже не остаётся в стороне. – Давай и я поспрашиваю, может, у родоков есть хороший хакер, который сможет помочь.
– Давайте выйдем отсюда, и тогда будем решать, что делать дальше. Пока покой и здоровый сон.
Вновь соглашаемся с Сашей, но каждый обдумывает свой вариант развития событий.
– Хотите приятную новость? – бодро начинает Соня.
– Конечно, нам сейчас нужны положительные эмоции, малая, – разыгрывает из себя доброго друга Дэв.
С подозрением поглядываю на него, что это он так? А Соня между тем продолжает:
– Через неделю или две, в общем, когда оформят документы, я лечу во Францию, на фотосессию!
– А-а-а, – кричу в порыве чувств, – круто, поздравляю! – спешу обнять и расцеловать свою девочку. – Это так здорово, я так за тебя рада!
– Сонька, ты у нас красотка! Покори этих лягушатников, – поддерживает меня Сашка. Его глаза полны любви, когда он смотрит на неё. Боюсь, я начинаю его ревновать.
– Ой! – вырывается из Сони, когда она понимает, что в прошлом эта тема была болезненной для Давида и меня.
Когда уже все втроём смотрим на Дэва, видим, что он искренне и открыто улыбается и тоже рад такому стечению обстоятельств.
– Поздравляю, Соня. Присоединяюсь к словам Сани, ты достойна этой возможности, используй её себе во благо. И чтобы больше между нами не было этой неловкости… Диана и Соня, я был не прав. Мои слова в тот день были грубы и необоснованно жестоки. И я очень сожалею, что допустил подобные мысли о вас, нельзя обо всех судить по одному принципу. Искренне прошу у вас прощения, всё, что произошло после, а также мои откровенные разговоры с родителями показали, как неправильно были расставлены мои приоритеты и принципы. Я много думал с тех пор и признаю: мои слова были ошибочными насчёт вас, да и не только вас. Принять мои извинения или нет – решать вам, но я действительно сожалею. Была проведена переоценка ценностей, и сейчас я на всё это смотрю по-другому. И, опережая ваш вопрос, к ситуации с Соней я не имею никакого отношения, тут работает команда мамы.
– Ну, вообще-то, мы в курсе, все договоренности были произведены, когда ты ещё ничего не знал, – не упускаю возможности уколоть Дэва.
Он поднимает руки вверх, морщится от дискомфорта, ведь сейчас для него это несколько болезненная процедура, и я уже начинаю жалеть о своих словах.
– Сдаюсь, в руках нет белого флага, но пусть белое перебинтованное туловище служит моим знаменем капитуляции.
– Что касается меня, я уже давно простила тебя. Просто потому, что Санин друг не может быть таким говном, каким ты предстал перед нами. Что-то в нём должно быть хорошее, раз наш Саша с ним дружит.
– Сань, по ходу, я тебе не только жизнью обязан, а ещё и статусом доверия, раз уже факт нашей дружбы служит мне положительным признаком в карму.
– Я великолепен, Дэв, с этим трудно спорить, – выпендривается Сашка, – а значит, все вокруг меня должно быть прекрасным, да, малая, я же правильно сформулировал твои мысли.
Сонька смеется от «скромности» друга, но всё же подтверждает его слова.
– Диана, а ты что скажешь? – неуверенно начинает Дэв.
А я не знаю, что сказать.
Верю ли я ему? Скорее да, чем нет.
Но о человеке надо судить по поступкам, а не только по словам…
Давид терпеливо стоит и с неподдельной грустью во взгляде смотрит на меня выжидающе, надеясь услышать ответ на свой вопрос. Его изумрудные глаза вглядываются и считывают малейшую смену мимики и любое изменение эмоции на моём лице. А я тону в этой манящей бездне зеркал его души. Как же я хочу, чтобы всё, что он сказал, являлось правдой! Лелею надежду, что освободившись от своих прошлых предрассудков, Давид сможет глотнуть чистого, истинного, свежего воздуха человеческих, нормальных отношений, как с людьми в целом, так и с девушками в частности.
– Спасибо, что нашёл в себе мужество признать свою неправоту. Я тоже принимаю твои извинения.
Зелёные глаза Давида засияли радостным блеском, как свежая листва, которую ласкает рассветный луч солнца. В них отразилась потаённая, робкая надежда на продолжение этого разговора, но только между нами двумя.
Моё любящее девичье сердце, израненное прежними поступками и словами Дэва, гулко застучало от этой ответной реакции. Чувствую душой и понимаю умом, что этот высокий, красивый, темноволосый, зеленоглазый, широкоплечий, смелый, не раз спасавший меня из передряг парень чувствует ко мне симпатию, а возможно, и что-то более глубокое, желает связать себя отношениями со мной. И это заставляет девочку внутри меня радоваться и пускаться в пляс от счастья.
Здравомыслие же, которое не раз выручало меня в жизни от притягательных, но обманчивых надежд, не даёт полностью расслабиться и понестись навстречу вновь воспылавшим чувствам.
Слабая улыбка трогает мои губы в ответ Давиду. И чтобы скрыть неловкость, вновь поправляю
